А у меня аж кишки выворачивает, как увижу их обжимания, да поцелуйчики. А дальше что будет, когда он в своей спальне, через стенку с моей, «любить» ее будет? Буду так же с Маришей лежать и зубами скрипеть?
Не хочу я на ней жениться! На ком тогда? Я что один так и буду? Я вообще не планировал, что младшенький вперед меня женится.
Маришка еще так резко и неожиданно согласилась, что я охренел малость. Не хотела, не хотела, а тут нате! А давай, говорит, котик, тоже поженимся? Ты же хотел? Хотел, конечно. Сам предлагал. Что я должен был ответить? Извини, Зайцева, твой поезд ушел? Не по-мужски это. Пришлось изобразить радость и счастье, которых не было ни капли.
Странные эти женщины. Маришка лежала, чуть ли ни при смерти:
– Антошенька, открой окно, дышать нечем. Проводи меня на кухню, у меня там таблетки от давления.
И тут же за хер меня схватила и потребовала, чтобы я ее прямо на подоконнике загнул. Что с них взять? Бабы и есть бабы.
Это она из-за Кристины под венец бросилась? Все расспрашивала про нее до мелочей. Ревнует? Раньше ее ревность была бы приятной, а сейчас бесит только, потому, что повод на самом деле есть. Реальный такой тощий, длинноногий повод с серыми глазами и длинными медовыми волосами.
Девственная, нежная, пугливая девочка, которую мой братец постепенно развратит, раскрепостит, сделает женщиной. Она уже стала более уверенной в себе, не выпускает коготки при каждой опасности, не показывает зубы при малейшей тревоге. Девочка стала чаще смеяться, не шугается от прикосновений, объятий, чужой ласки, сама стала проявлять свои чувства не стесняясь. Как пугливая черепашка она выползла из своего панциря и греется теперь в любви нашей семьи.
Я вспомнил, как увидел ее впервые и невольно усмехнулся. Ощетинившийся, беспомощный котенок, которого два волка загнали в угол, но он кусался, царапался и грязно матерился, не собираясь сдаваться.
Маришка детей-то мне родит? Я что-то не спросил. Переехать в Ивушки она уже согласная, а дети? Я еще хочу ребенка, сына, дочку, не важно. Как Маша ее воспримет? Она уже подросла с момента той роковой встречи с Мариной, должна понимать, что папе Антону тоже нужна жена, а не только папе Денису.
Кристину Машка примет без проблем. Уже приняла. Из Крис получится хорошая мать, вон она как с нашей дочкой поладила. Заплетает ее, к платьям приучает, че-то они там все фотографируются, ролики снимают, стряпают вместе. Они пока что, как сестренки больше, но это потому, что у Крис еще своих детей нет, материнский инстинкт не развился, а Машка матери в глаза не видела, не знает что это такое – тепло и забота материнские. Вот девчонки и учатся друг у друга любви и взаимопониманию.
Как же быстро и незаметно Проблема стала частью нашей семьи. Как я упустил этот момент? Как я проебал тот выстрел, когда Амур мне в сердце стрелу засандалил? Нужно поскорее передать часть обязанностей Борзому. Я слишком много работаю. Так и Машка замуж выйдет, а я не замечу, по полям катаясь. Приеду вот так вот однажды вечером измотанный домой, а она выйдет на крыльцо под ручку с каким-нибудь фраерком.
– Папа Антон, познакомься, это Вася! Мы с ним любим друг друга и уезжаем навсегда в Питер!
Ну, или куда там потом модно будет? И уедет. У Дэна с Крис уже трое детей, и четвертый на подходе. Они ему или ей имя выбирают, и им вообще не до меня, а Зина к дочери в Анапу укатила.
Сяду я на то крыльцо, закурю и разрыдаюсь, как бабежка пьяная у ресторана, потому что точно так же нахер никому не нужен.
Я таким растерянным себя не чувствовал, с тех пор, как Катенок нас бросила. Ну, и что мне делать-то теперь со всем этим? Дожился, блядь. Всегда знал, что делать, а теперь ума не приложу.
Понимая, что не усну, я поднялся с кровати, натянул трусы и пошел на кухню покурить. Обычно я на балконе курю, но тревожить спящего брата и Кристину, чтобы на него попасть, не очень-то хотелось. Беру пачку «Парламента», зажигалку, телефон, сам не знаю зачем, и иду.
Из под двери в кухне вижу свет. Мы с Маришкой забыли выключить? Так вроде выключали. Толкаю дверь. Дэнчик стоит у окна тоже в одних труханах. И ему не спится? Жмурясь от света, вхожу. Может быть, он мне сейчас расскажет, как к будущему тестю в гости съездил? От зареванной Кристины я не узнал ровным счетом ничего.
– Ты чего середь ночи шарохаешься? – зевая, спросил я спину Дениса.
– Ой! – послышалось из-за его фигуры, и на пол опустились женские ноги. – Быстро отвернись! – пропищала Кристина, которую продолжал заслонять от меня Дэн.
Она вынырнула из-за моего брата и принялась кутаться в его махровый халат. Я так и застыл посреди кухни, сжимая пачку сигарет, поэтому отвернуться я не смог. До меня доперло, чем они тут занимались или собирались заняться и я рассмеялся от неловкости.
– Блядь, вам че на диване тесно стало? – прыснул я от смеха, ничуть не смутившись.
– А вам с Мариной? – снова высунулась белобрысая лохматая головенка девчонки из-за плеча Дениса.
Ебучий случай! Она нас с Маришкой тоже тут застукала? Подглядывала сучка? Или так же случайно вышло? Да что ж такое-то?
Мне впервые стало тесно с родным братом в этой квартире. Крис внесла свои коррективы в нашу годами налаженную, привычную жизнь. Это она еще не догадывается, что мы с Дэном не только Катенка на пару растягивали, но и Маришку тоже. Вот визгу-то будет! А она узнает рано или поздно. Бабы все друг про друга узнают каким-то фантастическим образом.
Не уживемся мы с братом в одном периметре, как и наши будущие жены. Если бы не общий ребенок, нам с Денисом делить нечего, можно было бы и разъехаться, но из-за дочки придется нам вариться в этом мексиканском сериале. Так что этих неловких моментов у нас впереди завались.
– Любопытной Варваре на базаре нос оторвали! – не придумал я ничего умнее, продолжая стоять, как идиот, за спиной Дениса.
– А любопытному Антону – член! – злобно ответила мне Кристина.
Она запахнула халат поплотнее, и величественно прошагала мимо меня прочь из кухни. Денис тяжело вздохнул и открыл окно, намереваясь тоже покурить.
– Бля, Дэн, прости, что помешал! – извинился я, встав рядом.
– Забей! – хмыкнул он и поправил свой стояк. Денис прикурил сигарету и посмотрел на меня. – Ты че реально на Маринке жениться собрался? – понизив голос почти до шепота, спросил он. – Меня Кристина со своей ревностью в доску заебет! Я понимаю, что это не аргумент, но нахуя она тебе сдалась? Ты же не маленький, понимаешь, что у нее, кроме тебя и меня другие были? Трахаться – это одно, но жениться...
Дэн покачал головой. Я был с ним полностью согласен, и от этого мне стало еще хуже.
Как же хорошо мне жилось, пока не появилась Проблема.
37. Денис
Странные эти бабы, конечно. То давай до свадьбы подождем, то будят середь ночи и трутся мокрой щелочкой об тебя, предлагаясь самым бессовестным образом.
Я проснулся рано, по привычке, лежал и разглядывал свою будущую жену. Глупая девчонка! Брат прав, в голове у нее хуй пойми что!
Разве так она хотела своей девственности лишиться? На этом диване скрипучем, где за стенкой «соседи»? Я не привык тихонько трахаться, сдерживая себя от посторонних ушей. Я люблю, чтобы стоны, брызги, визги! Чтобы койка подо мной ходуном ходила и стекла дрожали!
Нет, я бы, конечно, в первый раз ей нежно вгонял, осторожно, я же не монстр какой-то. И хотелось какой-то романтики что ли. Мне. А Кристине, походу, захотелось экстрима, потому что в самый ответственный момент, когда я уже готов был протаранить ее узкую девственную звезду своим хером, эта дурында потащила меня на кухню.
У меня мозги заклинило от стояка, вот я и поперся следом за ней. Это прикол какой-то? Или бабский заёб? Я так распалился, что готов был уже оприходовать девчонку, хоть вверх ногами, но не успел. Братец так не вовремя появился. Или вовремя?
Да и, слава Богу! Что за идиотизм ломать целку на подоконнике? Я так разволновался, как будто сам девственник. Вдруг бы я там, что не так сделал? Меня бы пугливая Кристина больше на километр к своей киске мокрой не подпустила. Сама виновата, что целочкой так и осталась. Вот до дома доберемся, сделаем все не торопясь, аккуратно и красиво. Девочкам же нравятся свечи, вино, цветочки-хуечки? Так и сделаем. Теперь-то я знаю, что ей тоже невтерпеж!
