Но Любава молчит. Борька жадно втягивает воздух носом, чувствует, как с каждой секундой жажда и потребность в этой девчонке усиливается. Он вообще не помнит, чтобы когда-то кого-то хотел с такой силой. Любава будто врывается в его размеренную жизнь, ставит все с ног на голову. И Борька ведет себя, как какой-то придурок малолетний.
Он покрывает короткими жадными поцелуями изгиб шеи, подбирается выше к подбородку и замирает.
Люба смотрит на него широко распахнутыми глазами. Белявский не дышит. Жадно впитывает каждую черточку лица, цвет глаз, губ.
– Боря, если ты со всеми так... Я не одна из твоих подстилок, Белявский! – прерывисто говорит она.
– Любава, – он выдыхает ее имя по слогам, перекатывает на языке, смакует.
– Соври мне, Борька, – чуть тише просит Любава, а ее ладошки накрывают его щеки, гладят, ласкают, – скажи, что я особенная.
– Это правда, – выдыхает Борис.
Любава смотрит в его глаза. Что она видит в них? Борька не знает. Он молчит, любуется, кайфует тем, что в его руках находится сейчас самая классная девушка в мире. У него ведь не было никого прежде, даже близко похожего на такую красавицу.
– Знаешь, где моя комната? – наконец, спрашивает Любава.
Борька кивает. Особняк Архиповых настолько огромный, что в нем хватает места для всех. И у каждого члена семьи есть своя спальня. В памяти всплывает планировка второго этажа. Почему-то именно сейчас Борис припоминает, что комната Любы – рядом со спальней Сени. Добраться можно по лестнице, но тогда вся родня его заметит.
Как вариант – можно воспользоваться декоративной решеткой на наружной стене. Но не факт, что та не сломается под весом Белявского.
– Я буду ждать тебя там, – говорит девчонка ему на ухо, задевая мочку.
Борьку прошивает острым удовольствием. И руки разжать не получается. А рядом с тачкой останавливается один из охранников. Нет, Боря знает, что их пока не «спалили». Но и дольше сидеть здесь нельзя. Особенно, если у Бори в планах не просто сидеть и обниматься.
Белявский отпускает девушку. Стоит ей выйти из машины, как у Бори в голове что-то бумкает, проясняется.
– Вот же... блядь! – бормочет он и трясет головой.
Нет, не попрется он к Любаве. Надо извиниться перед ней. Сослаться на опьянение. Цветы может послать? Утром. Позлится, скорее всего, но перестанет.
И потом, Борька вспоминает, что Любава уезжает через три дня. И когда вернется обратно – не говорит.
Наваждение какое-то, не иначе.
Боря перебирается на переднее сиденье. Коротко звонит отцу, ссылается на срочные дела. Вызывает такси и едет в город.
Уже оказавшись в своей квартире, Боря смотрит в окно. Ночной город его всегда завораживал. Но сейчас, глядя на яркие огни фонарей и автомобилей, Борька ничего не видит. Только собственное отражение.
– Ну ты и говнюк, Белый, – бормочет он сам себе, а идею позвать кого-то из бывших, чтобы устроить небольшой секс-марафон он отметает сразу. Почему-то Боре кажется, что такая замена Любаве ни к чему хорошему не приведет.
В итоге Борька отправляется в душ, а после – ложится спать.
Среди ночи его будит входящий звонок. Боря не сразу соображает, кто его беспокоит и почему. Слушает абонента и соображает крайне туго.
– Борис Федорович! Вы меня слышите? – вновь повторяет консьерж. – Так что делать? Вызывать полицию?
– Нет, я сейчас спущусь, – спохватывается Борька.
Спустя пару минут, Белявский выбегает на парковку. Как и говорит консьерж, его тачка почти не пострадала при ударе о забор. Как и водитель. Так, все отделались испугом, а Боря – еще и штрафом в пользу владельцев жилого комплекса.
Белявский добирается до водительской двери и открывает ее.
– Чего надо? – не очень вежливо интересуется Любава.
Борька хмурится. Жадным взором ощупывает бледное лицо с заплаканными, бездонными глазами. Преодолевая сопротивление, выуживает Любу из салона.
– Счет за ремонт мне пришли! – фыркает девчонка.
– Любава, можешь помолчать? – шикает Борька, фиксирует голову девушки, запрокидывает ее, хмурится, отметив, что на лбу у Любы имеется небольшая ссадина. – Голова кружится? В глазах двоится?
– Отстань, – отмахивается Любава и пытается вырваться из его рук. – Ты скотина, Боря! Самая настоящая скотина! Я тебя ждала, а ты...
– Люб, да ничего хорошего бы не вышло. Я ж бухой был в хлам, – возражает Борис.
Парень прикидывает, что машину можно и здесь оставить. Парковочное место никому не принадлежит, а за ночь ничего не случится. Утром он все разрулит. Главное, успокоить, Любаву, потому что Борька чувствует, что у девочки вот-вот начнется истерика.
Кстати, надо бы еще узнать, почему она примчалась сюда на его тачке.
– Дурак ты, Боря, – шмыгает носом Барновская. – Я не про то... Ладно, мне домой надо. Держи ключ.
– Так, стоять! – командует Боря и перехватывает ее за руку. – До утра останешься у меня.
– Еще чего! – фыркает Люба.
– Пойдем, – настойчиво говорит Белый, а когда Люба начинает сопротивляться, подхватывает ее на руки.
Что там Борька думал? Наваждение? Вот и сейчас оно же. Потому что грудь девчонки оказывается почти в пределах видимости. Более того, Боря умудряется разглядеть, что лифчик на Любаве все тот же, кружевной. И все воспоминания топят мозги Бориса мельчайшими подробностями. И очень тесно становится в спортивных штанах.
Он несет девчонку, которая почти не весит ничего, до самой двери в квартиру. А после ставит Любу на пол и запирается на ключ.
– Я выпить хочу, – нарушает Люба молчание.
– Потом, – качает головой Борька.
– Ты пьян, я тоже хочу напиться, – вздыхает Любава.
– Уже нет, – парирует Белый, – я только тобой пьян. Какая же ты красивая, Любава...
– Второй раз я на эту байку не поведусь, Белявский! – с вызовом бросает Люба и смотрит в его глаза.
Что-то ломается внутри у Борьки. Он вдруг очень ясно понимает, что его жизнь меняется безвозвратно именно сейчас. Любава меняет ее. Любава меняет все, на самом деле. И возвращать все, как было, Боря ни за что не согласен.
Борька молчит, подхватывает девчонку, вжимает ее в себя, стискивает изо всех сил и целует прямо в губы.
Тонкие ладони ложатся на его затылок и плечи. А нежный ротик послушно открывается, впускает его язык внутрь. Любава сладко стонет, прогибается, трется о его тело.
– Люб... Любава... Малышка..., – настойчиво шепчет Борька, он честно пытается утихомирить собственный пульс.
– Черт раздери, Боря, мы займемся сексом сегодня, или нет! – стонет нетерпеливо Любава.
– Любава, – начинает Боря.
– Молчи, Белявский, – требует Любава и тянет его на себя, – я уеду через три дня. Будешь и дальше трахаться с кем хочешь. Я ни на что не претендую, не волнуйся. Обещаю, что на семейных встречах даже смотреть в твою сторону не буду. Просто... Сейчас мне очень нужно. Понимаешь? Тебе ведь не сложно совсем. Да? Тебе же все равно, с кем. А мне... Боря, ну чего тебе стоит. У меня вот, все есть!
Борька впадает в какой-то странный ступор. Смотрит, как Люба вынимает из кармана джинсов небольшую коробочку с презервативами. Запечатанную и даже размер подходящий.
– Не понимаю, – трясет головой Белявский.
– Господи, Боря, – нетерпеливо вздыхает Любава, – просто сделай, как просят.
– Почему?
– Потому!
– Любава!
– Я хочу, чтобы первый раз у меня случился с тобой! – повышает голос Любава.
– Почему? – настаивает на своем Боря и уже не пытается отстраниться, когда девичьи бедра плотно и тесно обхватывают его.
– Потому что люблю! Доволен? – кричит она в его лицо, а Боря расплывается в идиотской улыбке.
– Так бы сразу и сказала, – шепчет он уже в самые губы.
– Забудь. И вообще, это ничего не меняет. Понял? – с обидой выдыхает Любава.
– Это меняет все, – возражает Белявский и накрывает собой хрупкое тело Любавы.
***
