—Залезай!— крикнул Таль в открытое пассажирское окно.
Миша уставился на него.
— Какого черта ты делаешь!? — спросила она.
— Заткнись и садись в машину, Миша!
— Скажи, что происходит!
— Просто делай, как я…
Раздался свист, и стеклянная дверь справа от нее взорвалась. Миша снова закричала, прикрыв голову руками. Она смотрела на дверь — или на то место, где она раньше была — и пыталась понять, что произошло. Но прежде чем она успела повернуться к Талю, взорвалась другая стеклянная дверь. Потом окно.
Стрельба. Стекло разбили пули.
Едва Миша это осознала, как вокруг разразился ад. Закричав, она пригнулась, когда по фасаду здания открыли огонь.
Она не была уверена, как долго так простояла, прежде чем ее кто-то схватил. Таль едва ли не закинул ее на себя. Он затащил ее в машину и запихал на заднее сиденье, после чего снова сел за руль. Машина дергалась, когда он мчался по улице.
— Ты в порядке!? — прокричал он.
Раздался звон, и Миша поняла, что по машине стреляют.
—НИХРЕНА Я НЕ В ПОРЯДКЕ!— крикнула она ему, протискиваясь между передним и задним сиденьями, чтобы сесть на пол.
— Я имел в виду, ты ранена? В тебя попали?! — спросил он, просунув руку между сиденьями и потянувшись к ней.
Она оттолкнула его руку.
— Нет! Я не ранена! В нас стреляют! — продолжала визжать она.
— Не волнуйся, машина пуленепробиваемая.
—ПОЧЕМУ, БЛ*ТЬ, ТВОЯ МАШИНА ПУЛЕНЕПРОБИВАЕМАЯ!?
Таль больше не отвечал на вопросы, как бы она ни кричала. Машина мчалась вперед, и Миша была почти уверена, что в какой-то момент они взмыли в воздух. Она вцепилась в сиденье перед собой, крича и молясь, чтобы все закончилось.
Что происходит!? Как я перешла от поцелуев к тому, чтобы в меня стреляли!?
Они ехали на бешеной скорости около десяти минут. Затем вырвались из города. Сидя на полу, Миша могла видеть за окном мелькающие верхушки деревьев. Но по-прежнему отказывалась вставать. Даже когда машина остановилась. Даже когда Таль сказал ей, что опасность миновала. Даже когда он подошел к ее стороне и открыл дверцу.
— Давай, Миша, ты должна мне немножко помочь, — проворчал он, сжимая ее руки и дергая.
Она по-прежнему не шевелилась.
В конце концов, ему удалось оторвать ее от сиденья и вынести из машины. Она слышала, как хрустит гравий под его ногами. Затем ощутила толчок, когда ему пришлось задействовать одну из своих рук. Минуту спустя они оказались внутри здания. Миша, наконец, открыла глаза, но ничего не увидела.
— Где мы? — спросила она, нервничая из-за окружающей их темноты.
— У меня дома.
Включился свет, и Миша огляделась. Они были в доме. По всему помещению открытой планировки лежали большие, разномастные ковры. Перед ними была просторная гостиная, из которой несколько ступеней вели в спальню. Рядом располагалась еще одна комната, но в ней было темно, а слева кухня, словно перенесшаяся прямиком из 80-х.
Это точно его дом.
— Опусти меня, — проворчала она, толкая его в грудь.
Когда она встала на ноги, то поняла, что потеряла одну туфлю. Скинув вторую, она спустилась в гостиную. Там стояли два дивана, параллельно друг другу, а между ними столик. Ни кресел, ни журнальных столиков. Только ковры.
— Извини, тут грязно, — сказал Таль позади нее.
Миша медленно повернулась к нему, вскинув руки вверх. Он лишь посмотрел на нее, скрестив руки на груди. Она была в растерянности. Они целовались. Потом в них стреляли. Теперь они стояли у него дома.
— КакогоХРЕНАпроисходит, Таль!? — спросила она.
— Тебе нужно расслабиться. Иди приляг, я принесу тебе что-нибудь...
—НЕ ХОЧУ Я, БЛ*ТЬ, ЛЕЖАТЬ, МНЕ НУЖНЫ ОТВЕТЫ!
Почти устроив борцовский поединок, Таль уложил ее в кровать. Миша лежала на одеяле, свернувшись калачиком на подушках, а он пошел на кухню. Когда он вернулся, она кинула на него убийственный взгляд, но взяла кружку, которую он ей протягивал. Когда она сделала глоток жидкости, то закашлялась и чуть не выплюнула ее.
—Пиво!?— воскликнула она.
— Извини, было только пиво или чай. Воду мне кипятить не хотелось.
Она допила остатки.
— Ладно. Я расслабилась. Я чертовски спокойна. А теперь, пожалуйста, расскажи мне, что случилось? — выдохнула она, вытирая пиво с подбородка.
Таль глубоко вздохнул и провел ладонями по лицу.
—Этобыл террористический акт, — сказал он ровным голосом, будто объяснял причину задержки автобуса.
— Прости. Я, видимо, отупела. Тебе придется быть немного более конкретным. Это былочто?
— Сейчас совершаются всякие грязные сделки, оружие доставляется через Сирию, где оно остается, в основном, незамеченным из-за происходящих там беспорядков. Оружие, ракетные установки, боеприпасы, много чего, включая информацию, течет рекой. Но это вроде телефонной линии, понимаешь? Турция связывается с террористами в Сирии, и это был лишь вопрос времени, когда они сделают ответный звонок. И, привет, группировки «Аль-Каида» и ИГИЛ. Иногда дерьмо обрушивается вам на голову, — объяснил Таль.
Миша была ошеломлена. Конечно, она знала о проблемах в Сирии, но ее заверили, что Стамбул далеко от них. Что она будет в безопасности. В документах, которые она подписала перед тем, как согласиться на командировку, не было пункта «эй, вас могут пристрелить по дороге на работу».
— Мое офисное здание обстреляли… террористы… — она даже не могла нормально озвучить свою мысль. Наверное, потому что была не в состоянии нормально думать, и точка.
— Да.
— Почему?
— Потому что террористы — мудаки.
Миша засмеялась так сильно, что выронила кружку. Таль усмехнулся и поднял ее.
— Откуда ты все это знаешь? — спросила она, размахивая рукой перед лицом.
— У меня есть друзья, которые держат меня в курсе, — небрежно ответил он.
— Друзья, которые знают о готовящихся терактах, вот так просто звонят тебе и сообщают о них? — попыталась она уточнить.
Таль вздохнул и уселся на кровать, прислонившись к подушкам рядом с ней.
— Слушай… я не могу тебе сейчас все объяснить, ладно? Я знаю кое-кого, кто в курсе некоторых вещей. Я знал, что в районе твоего офиса возможен теракт. А сегодня утром мне позвонили и сказали, что эта возможность стала фактом.
— Ты знал о возможности и позволил мне пойти туда!?
— Эй, я пытался отговорить тебя не ходить на работу. Долгое время.
— Да, но ни разу не было сказано «эй, тебя могут подстрелить!» Меня было бы легче убедить, если бы ты упомянул об этом! — рявкнула она.
— Я не мог этого сказать, детка, — вздохнул он.
— Почему!?
— Я не могу объяснить.
Миша почувствовала, что начинает злиться. Она попыталась встать с кровати, ворча себе под нос:
— Меня, черт возьми, уже тошнит от этого ответа.
— Я знаю. И обещаю, я...
—Иот этоготоже. Я слишком часто его слышу. Когда настанет подходящее время, Таль!? Господи, ты террорист?! — внезапно выдохнула она, глядя на него широко распахнутыми глазами.
Он расхохотался.
—Нет,я не террорист. Успокойся, — фыркнул он, схватив ее за запястье и потянув обратно на кровать.
— Почему ты ничего не можешь мне рассказать? Я думала, мы вместе в этом, — она сменила тактику, смягчив голос и хлопая ресницами.
Таль нахмурился.
— Мы вместе. Слушай, день выдался тяжелый. Ты выглядишь измученной. Почему бы тебе не расслабиться и не вздремнуть. Я сделаю несколько телефонных звонков. Когда ты проснешься, обещаю —обещаю— я расскажу тебе все, что ты хочешь знать, — предложил он.
Хм. Миша была так взбудоражена, в ней бушевало столько адреналина, что казалось, она могла бы пробежать марафон. Сон был не вариантом. Но она также очень хотела задатьмноговопросов, и было ясно, что Талю нужно время, чтобы собраться с мыслями и ответить на них. Она вздохнула.
— Могу я принять душ?
— Хм?
