Она не могла исчезнуть. Не могла.
Я чувствовал, как внутри всё пустеет, как с каждым глухим ударом камня по земле мои последние надежды умирают.
И вдруг что-то изменилось.
Тень.
Сквозь пыль и дым я что-то увидел. Что-то мелькнуло, еле уловимое.
Я замер.
Всё тело напряглось, будто перед прыжком. Сердце, которое было глухим молотом в груди, вдруг застучало так быстро, что воздух стал тяжелее.
Глаза прищурились, и я наклонился вперёд, будто хотел вглядываться сильнее.
— Что это… — прошептал я, едва дыша.
Сначала я подумал, что это камень упал. Или ещё один чёртов обломок.
Но тень двигалась.
Я не верил.
— Нет… — выдохнул я.
Это должно быть галлюцинация. Моё сознание играло со мной. Выдавало то, что я хотел увидеть.
Тень. Просто тень.
Я проморгался, словно пытался отогнать это наваждение.
Но тень не исчезала. Она становилась всё яснее.
Я чувствовал, как в груди что-то разгорается. Грубо, дико. Тонкий луч надежды бился внутри меня, как слабое, но яростное пламя.
И тогда я увидел её.
Она.
Диана.
Она вышла из дыма, как призрак, который я боялся потерять навсегда.
Её лицо было покрыто копотью и кровью. Щёки испачканы грязью, а волосы прилипли ко лбу. Одежда — изодрана, висела лохмотьями, вся в пятнах и разрывах. Её тело шаталось от слабости, но она шла.
Шла ко мне.
С каждым шагом её движения становились чуть увереннее, хотя ноги всё ещё дрожали. Она была измождена, истощена. Но она жила.
Она жила.
Я застыл, как парализованный.
— Диана… — я не мог дышать. Шепотом, хрипло. Грудь сжалась так сильно, будто вокруг неё сомкнулась стальная хватка.
Моё тело застыло.
Я хотел двинуться, но ноги дрожали. Они отказывались слушаться.
Я поднялся на ноги, но всё ещё не верил.
— Чёрт… Диана! — я закричал, надрывая глотку, так сильно, что наверное порвал связки, словно слова могли дотянуться до неё.
Она подняла глаза.
Её взгляд нашёл мой.
Я увидел, как в её глазах что-то изменилось. Даже сквозь пыль и грязь её усталое, измождённое лицо осветилось слабым, почти незаметным блеском.
Она смотрела прямо на меня.Мои губы дрожали. Руки были холодны, несмотря на всю горячую кровь, что текла внутри.
Она здесь.
И я больше не мог стоять на месте.
Я побежал.Каждый шаг отрывал меня от земли, как будто она больше не имела надо мной власти. Её образ становился всё ближе, всё яснее.
Мир вокруг больше не существовал. Только она. Только её лицо.
Она пошатнулась.
— Нет! — я выкрикнул, но мой голос был сдавленным, хриплым.
Я успел.
Схватил её, прежде чем она упала.
Её тело было лёгким, будто она потеряла половину своего веса. Её дыхание было тихим, слабым, но я чувствовал его.
— Чёрт, Диана… — я опустился на колени, удерживая её, как будто она могла раствориться в воздухе.
Она подняла руку, медленно, словно это требовало от неё нечеловеческих усилий, и коснулась моего лица.
— Я знала… — выдохнула она, её голос был еле слышным, слабым. — Я знала, что ты придёшь…
Я не сдержался. Мои руки сжались на её талии, а губы дрожали от слёз, которые я больше не мог сдерживать.
— Ты жива… — прошептал я. Мой голос был тихим, почти беззвучным. — Ты жива.
Я прижал её к себе, чувствуя, как её тело дрожит, как её пальцы слабо цепляются за мою рубашку.
— Я никогда не оставлю тебя… никогда, — мои слова были больше для меня, чем для неё, но она улыбнулась.
Слабая, уставшая, но настоящая улыбка.
Я сидел на земле, обнимая её. Мои колени упирались в грубый, холодный камень, но я ничего не чувствовал. Ни боли, ни жара вокруг, ни того, как по щеке текли капли пота, смешанные с кровью. Мир вокруг рушился. Дым поднимался тяжёлыми клубами, обволакивая всё вокруг. Пыль оседала на лицо, руки, одежду, но мне было плевать.
Обломки шахты валялись повсюду, покрытые копотью и грязью. Где-то вдали слышались обрывки голосов, звук падающих камней, потрескивание огня. Всё это казалось далёким, как в другом измерении.
Потому что она была здесь.
Живая.
Её дыхание — слабое, едва уловимое, но я чувствовал его. Каждый вдох. Каждую неровную попытку наполнить лёгкие воздухом. Я склонился ближе, прижимая её лицо к своей груди. Её волосы пахли дымом, кровью и металлом. Разорванные пряди цеплялись за мои пальцы, но я гладил их, осторожно, будто боялся, что могу её сломать. Её руки. Такие слабые, такие лёгкие, они всё ещё обвивали меня. Тонкие пальцы дрожали, цепляясь за мою рубашку, как будто она боялась, что я исчезну.
— Я здесь, Диана, — прошептал я, слова застревали в горле.
Моя грудь болела. Это была боль, которую я не мог объяснить. Она исходила изнутри, вырывалась вместе с каждым вздохом. Я не знал, были это слёзы или остатки страха, которые ещё не успели улетучиться. Я закрыл глаза.
И впервые за всё это время почувствовал, как моё сердце начинает замедляться.
Оно всё ещё стучало быстро, слишком быстро, но больше не рвалось из груди, не разрывалось на куски.
Её дыхание было неровным, почти болезненным, но она дышала.
И это было всё, что мне нужно.
Мир вокруг мог продолжать падать в пучину хаоса. Дым, кровь, пыль — всё это могло остаться навсегда. Но мне было плевать.
Плевать.
Она была здесь. В моих руках.
— Ты со мной, — прошептал я снова, как будто эти слова могли удержать её здесь, рядом.
Я снова взглянул на неё. Её лицо было испачкано копотью, щёки в царапинах, губы потрескались, но она была прекрасна. Самая красивая девочка…самая любимая.
Я наклонился и осторожно коснулся губами её лба. Всё, что было раньше, всё, что осталось позади, больше не имело значения. Её дыхание, её дрожь, её сердце, которое всё ещё билось рядом с моим, — вот что было важно.
Мир мог продолжать рушиться.
Но она была моей.
Теперь и навсегда.
Глава 35
Мы сидели на террасе старого дома Тамерлана, под серым небом Монголии. Вечерный ветер был холодным, но обжигал больше, чем успокаивал.
Молчание висело между нами. Тяжёлое. Словно пропитанное всем тем дерьмом, что произошло за последние дни. Я смотрел в сторону, куда-то за горизонт. Словно мог убежать глазами туда, где всё это перестанет меня преследовать. Где я смогу выдохнуть. Но вместо облегчения чувствовал только вес. Вес, который давил на грудь, на плечи, на каждый чёртов миллиметр моего тела.
Тамерлан молчал. Сидел напротив, медленно, с каким-то выверенным спокойствием потягивал чай из своей чашки. Ему, наверное, хотелось разрядить обстановку, но он знал: если начнёт говорить первым, я взорвусь.
Я был на краю. Даже не знаю, чего. Может, самого себя.
И когда он, наконец, заговорил, его голос прозвучал так ровно, что врезался в мою голову, как выстрел:
— Теперь твоя очередь, брат.
Я поднял глаза.
— Чего?
Тамерлан отставил чашку в сторону. Его взгляд был спокойным, но слишком прямым. Слишком острым.
— Я хочу, чтобы ты взял под своё руководство филиал в Монголии. Эти шахты будут твоими.
Я моргнул. Дважды.
— Что? — спросил я, как будто он сказал, что отдаёт мне весь чёртов мир.
Его лицо оставалось непроницаемым.
— Ты слышал. Это твоё.
— Нет. — Я качнул головой, резко, словно хотел сбросить эти слова с себя, как яд. — Нет, я… я не могу.
Моя грудь сжалась. В висках стучало.
— Это слишком. Я не заслуживаю этого.
Он прищурился.
— Почему ты так решил?
Я посмотрел на него, мой голос был пропитан горечью:
— Потому что я наёмник, Тамерлан. Убийца. Человек, который ломает всё, к чему прикасается.
Я поднялся со стула, начал ходить по террасе, не в силах сидеть на месте.
— Я разрушил больше жизней, чем спас. Я всё ещё вижу их лица, понимаешь? Тех, кого я убил. Тех, кого не смог спасти. Это… это всё я. Это вся моя грёбаная жизнь!
