Он смотрел на меня так, как никто никогда не смотрел. Не жалость. Не страх. Не ненависть. Только боль. И сожаление.
- Подойди…
Я подошёл ближе. Медленно, словно боялся, что он оттолкнет меня снова.
Он положил руку мне на плечо.
— Теперь твоя жизнь в твоих руках, — сказал он. Его голос был тихим, но твёрдым. — Ты заслужил это право. Ты нашёл свой путь.
Я стоял, не двигаясь. Его слова звучали, как эхо. И вдруг на моё плечо опустился вес. Не тяжесть руки деда.
А ворон.
- Генрих! – воскликнул дед.
Я повернул голову и увидел чёрные, блестящие перья и глаза, смотрящие прямо в меня. Ворон словно изучал меня.
Батыр улыбнулся, едва заметно, но тепло.
— Он знает, что ты теперь хозяин. Это знак.
Я медленно поднял руку, провёл по его перьям. Ворон не двигался.
И в этот момент я почувствовал что-то странное. Пока что не прощение…но наверное какое-то принятие, что дед Батыр тоже моя семья. И этот Генрих.
***
А через несколько дней Батыр умер.
Он ушёл ночью, во сне, без боли.
Мы стояли у его могилы в степи. Холодный ветер играл с нашими пальто, шептал что-то на своём языке. Я держал Генриха на руке, его когти царапали кожу, но я не обращал внимания. Моя голова была пустой. Ни злости, ни ненависти, только странная тяжесть. Диана стояла рядом. Она не говорила ни слова, просто держала мою руку. Тамерлан стоял впереди всех. Его плечи были опущены, а лицо, всегда холодное и собранное, теперь казалось чужим. Он сжимал в руках чётки Батыра. Тархан обнимал его за плечи, но это не помогало. Я впервые видел Тамерлана таким. Разбитым. Рядом с ним стояла его жена, Вера. Золотистые волосы развевались на ветру, голубые глаза были полны слёз.
— Ты сделал всё, что мог, — сказала она, её голос был мягким, как утренний ветер.
Тамерлан только кивнул, и слёзы, которые он так старательно прятал, потекли по его щекам. Я посмотрел на Генриха. Ворон повернул голову, словно чувствовал, что я думаю.
— Ну что, брат? — прошептал я. — Кажется, теперь ты мой.
Генрих каркнул, будто соглашаясь. И я почувствовал, как часть моего прошлого уходит.
Глава 36
Мы вернулись домой.
Дом.
Слово, которое я боялась произносить слишком громко, чтобы оно не рассыпалось. Я стояла в центре комнаты, разглядывая стены, потолок, окна. Здесь всё было так тихо, так спокойно, будто мир, наконец, решил дать нам передышку.
Но внутри меня всё ещё был хаос. Каждое движение вызывало лёгкую дрожь, каждое касание воздуха на коже напоминало мне о том, что я пережила. О том, что мы пережили.
Я почувствовала его взгляд.
Он стоял у двери, опираясь на косяк, руки в карманах. Его глаза смотрели на меня так, будто он боялся, что я исчезну. Он не говорил. Только смотрел.
Я сделала шаг к нему. Потом ещё один. Мои пальцы осторожно нашли его руку. Я взяла её, сжала, почувствовала, как она дрожит.
— Мы дома, Тамир, — сказала я тихо, но твёрдо.
Его взгляд опустился на наши переплетённые пальцы. Он кивнул, но ничего не ответил.
Я знала, о чём он думал.
Крики. Взрывы. Шахты.
Как я выбралась из дыма. Как он стоял там, в этой пыли, с глазами, полными ужаса.
Он всё ещё был там.
Но я здесь.
Я с ним.
Он молчал.
Я знала, что его раздирает изнутри. Я видела, как его плечи были напряжены, как его дыхание было слишком глубоким, слишком тяжёлым.
— Я думал, что потерял тебя, — вдруг вырвалось из его уст.
Его голос был хриплым, низким, но в нём звучало всё — боль, страх, отчаяние.
Я повернула голову к нему.
— Когда я увидел этот взрыв… — он закрыл лицо руками, пальцы вонзились в волосы. — Я не мог дышать.
Его голос задрожал.
— В тот момент всё перестало иметь значение, Диана. Всё. Я хотел только одного — быть там с тобой. И знаешь…я бы сжег себя прямо там.
Моё сердце сжалось.
Я почувствовала, как глаза наполняются слезами, но не сказала ничего.
Он продолжил.
— Я не знаю… — он сделал глубокий вдох, тяжёлый, как его слова. — Я не знаю, что я сделал, чтобы заслужить тебя.
Я потянулась к нему, но он остановил меня взглядом.
— Но ты должна знать одно, — его голос стал твёрже. — Я бы отдал всё, чтобы ты была в безопасности.
Его глаза встретились с моими. Я видела в них всё: страх, который он пытался скрыть. Боль, которая разрывала его на части. И я поняла, что он держал это в себе всё это время. Я придвинулась ближе и подняла руки к его лицу.
Мои пальцы осторожно коснулись его щёк, обрамляя его лицо. Он замер.
— Ты не должен быть сильным рядом со мной, Тамир, — сказала я тихо.
Он посмотрел на меня, его глаза блестели.
— Ты можешь быть таким, какой ты есть, — я продолжила, несмотря на дрожь в своём голосе. — Я люблю тебя всего. Со всеми твоими страхами. Со всей твоей болью. Со всеми твоими шрамами.
Его взгляд был неподвижным. Он смотрел на меня так, будто не мог поверить, что я это говорю.
Я улыбнулась, слегка.
— Ты не должен ничего доказывать мне. Я знаю, кто ты.
И тогда я увидела, как внутри него что-то сломалось. Не та стена, что он возводил между собой и миром, а та, что он возводил вокруг своего сердца.
Его руки поднялись, обвили меня. Он прижал меня к себе так крепко, что я чуть не вскрикнула, но это было не важно.
Его плечи дрожали.
Я услышала его тихий выдох, полный всего того, что он так долго держал в себе.
— Диана… — прошептал он, и его голос звучал, как крик души, хоть он и был тихим.
Я обняла его в ответ. Он так старался держать дистанцию. Так боялся сделать лишний шаг. Но я больше не могла позволить ему отступать.
Я сделала шаг вперёд. Один маленький шаг.
Его глаза тут же метнулись ко мне, как у зверя, который попал в ловушку.
— Диана… — начал он, но его голос дрогнул.
Я не остановилась. Я осторожно протянула руку и коснулась его ладони. Пальцы сжали его чуть крепче, чем следовало, как будто я боялась, что он снова исчезнет.
Он напрягся.
— Не бойся, — прошептала я. – я просто дотрагиваюсь до тебя. Ты всегда можешь сказать мне стоп и я остановлюсь и мы попробуем снова в другой раз. И еще и еще…
Я скользнула пальцами вверх, коснулась его запястья, поднялась к лицу. Его дыхание стало неровным, но он не двигался, будто боялся разрушить этот момент. Я осторожно провела пальцами по его щеке, затем коснулась шрама у виска. Он закрыл глаза, как будто этот жест причинял ему боль.
— Я знаю, что ты боишься, — сказала я, и мой голос дрогнул. — Но я с тобой. И я никогда не сделаю тебе больно. Ни физически, ни морально…
Его глаза открылись.
И в этом взгляде я увидела всё: страх, боль, которую он так долго прятал, и надежду, которую он не позволял себе чувствовать.
Мои пальцы продолжали скользить по его шрамам, по линии подбородка, затем вниз, к шее.
— Позволь мне быть рядом, — шепнула я.
Его рука медленно поднялась.
Я почувствовала, как его пальцы осторожно коснулись моего лица, словно он боялся, что я исчезну, что это всё иллюзия. Он наклонился ближе. Его дыхание касалось моих губ. Мягко. Осторожно. Первый поцелуй был таким хрупким, что казалось, он может сломаться.
Я ответила, обвила его шею руками, прижимаясь ближе.
Его губы дрожали, но он продолжал. Его руки поднялись, обняли меня, притянули ближе.
— Ты можешь, — прошептала я, оторвавшись от его губ. — Я с тобой.
Эти слова словно сломали что-то внутри него. Он прижал меня крепче, поцеловал глубже, и я почувствовала, как напряжение в его теле начинает уходить.
Его движения сначала были неуверенными, будто он боялся сделать что-то не так. Но я чувствовала, как он постепенно расслабляется.
Я провела руками по его спине, ощутила, как мышцы под моей ладонью наконец смягчились.
— Я люблю тебя, Тамир, — шептала я, и он снова наклонился, его губы искали мои.
