– О, да я просто дразню тебя, – рассмеялась Талия. – Видел бы ты свое лицо!
Рыкнув, я сгреб ее в охапку.
И понес вниз по всем этим проклятым ступенькам. До самой последней. А после того, как занялся со своей женой сексом в теплом море, заставив ее выкрикивать мое имя, снова поднял на руки и понес наверх, преодолевая каждую чертову ступеньку. «Чтоб их всех».
Я готов был отнести Талию куда угодно.
Пронести на руках до края земли. Через рай и ад. И в следующую жизнь.
Талия будет моей чертову вечность.
ЭПИЛОГ
Талия
Год спустя
– Мам, а это что? – спросила Зои, указывая на изящный фонтан в центре двора.
Поскольку я перехаживала беременность уже две недели, мы с Костасом решили сегодня поехать в отель «Pérasma», чтобы немного походить тут, поплавать и полежать на солнце в ожидании нашей малышки.
Когда Зои попросила немного пройтись с ней по территории, я решила, что это станет прекрасной возможностью стимулировать своей чрезмерно беременной заднице роды. Это была ужасная ошибка. Потому что я плюхнулась на плетеный шезлонг, чтобы расслабиться на минутку, а теперь поняла, что скорее всего больше никогда не встану.
Не желая говорить ей, что она указывала на «Похищение Прозерпины Плутоном», я решила воспользоваться более детским ответом.
– Это статуя мужчины и женщины.
– Но не простая, – раздался мужской голос, привлекая мое внимание. Оглянувшись, я заметила своего сексуального мужа, шедшего мимо. В отличие от первого раза, когда я увидела его на этом самом месте, сегодня Костас щеголял в своем дорогом костюме, а не шортах цвета хаки и футболке с пуговицами. Муж нравился мне в любой одежде, но, по правде говоря, больше всего я любила его голым в нашей постели.
Костас подхватил Зои на руки, и она взвизгнула от радости.
– Это статуя Плутона и Прозерпины, – сказал он ей, будто она все сразу поймет. Муж всегда разговаривал с ней, как с взрослой, что было странно-очаровательно.
– Плуто? – спросила она. – Как собачка?
Он бросил на меня растерянный взгляд.
– Плуто – милый щенок «Диснея», – объяснила я.
Костас рассмеялся и покачал головой.
– Нет, Плутон – могущественный бог, – муж многозначительно посмотрел на меня. – Он украл Прозерпину и увел в свой Подземный мир. И поскольку Плутон очень сильно любил ее, он обманом заставил Прозерпину остаться, соблазнив вкусной едой. Она, конечно же, попалась на удочку и была приговорена остаться с ним до конца вечности.
Я усмехнулась, услышав эту версию истории. Свою версию. Безопасную. Ту, которая представляла Плутона плохим парнем, а Прозерпину – невинной девушкой. Но смотря на своего красавца-мужа, державшего на руках нашу дочь, я поняла, что мой взгляд на историю изменился. Что я изменилась.
– Он ее не обманывал, – произнесла я вслух.
Глаза Костаса заинтересованно блеснули.
– Нет?
– Нет, для него это было бы слишком, а для нее недостаточно, – признала я. – Думаю, ты был прав. Если бы она не хотела остаться, то не стала бы есть семена. А если съела, значит, осознанно.
Я попыталась встать, но мой большой живот мне не позволил.
– Moró mou, – начал Костас, – давай помогу, – он опустил Зои, и она побежала к фонтану, чтобы окунуть руку в воду.
Как только муж помог мне встать, я замерла, ощутив, как сжался живот, а потом боль отдалась в спине.
– Я сделала из Прозерпины несчастную девицу, – сказала я ему. – Но, может, она просто испугалась, а Плутон помог ей осознать то, что Прозерпина уже итак знала.
– И что же? – спросил Костас, опустив руки мне на бедра и склонившись, чтобы поцеловать меня.
– Ей было предначертано полюбить Плутона и стать королевой Подземного мира.
Я даже могла представить, что она почувствовала. Когда встретила Плутона и поняла, что пути назад уже не было. Прозерпина влюбилась в него в тот момент, когда увидела. Ему не было нужды заманивать ее в Подземный мир, поскольку она итак принадлежала тому месту. Ей просто нужно было вернуться домой.
Еще одна волна боли пронзила спину, а потом по бедрам потекла жидкость. Я опустила взгляд, заметив влагу, спускавшуюся вниз по ногам под купальником.
– Талия, все нормально? – спросил Костас, его глаза расширились от страха. Не часто мне доводилось видеть мужа испуганным.
– Да, – кивнула я и улыбнулась. – Но наша малышка, наконец, решила явиться на свет.
*****
Костас
Черт. Черт. Черт.
Черт. Черт. Черт.
Черт. Черт. Черт.
– Прекрати повторять «черт», – вскипела Талия, – иначе я вырву твой язык изо рта.
Доктор усмехнулся, выглянув у нее между ног, и я напрягся. Видимо, я все время бормотал то, что вертелось в голове с тех пор, как Талию положили на больничную койку. Интересно, слышала ли Талия что-то еще.
Что она храбрая, стойкая и сильная.
Лучшая мать в мире.
Прекрасная сверх всякой меры.
– Настоящий Казанова, – подмигнула медсестра Талии.
Я опустил взгляд на Талию и увидел, что у нее слезились глаза.
– Я люблю тебя, – всхлипнула она.
Склонившись, я поцеловал ее в пухлые губы.
– Я тоже тебя люблю. Ты отлично справляешься.
– Вот дерьмо, – застонала она. – Я не могу этого сделать.
– Ты уже это делала, – напомнил я ей.
– Голова Зои была меньше, чем у Норы!
Я не смог сдержать улыбку. Когда мы узнали, что у нас будет еще одна маленькая девочка, Талия спросила, сможем ли мы назвать ее в честь моей матери. Это разбило мне сердце и исцелило одновременно. Конечно, я согласился. Мама бы мной гордилась. И любила бы внучек безгранично сильно. К счастью, у нас была Мэлоди, отрабатывавшая свою роль за обеих бабушек.
– Уже вижу темные волосы, – произнес доктор, его глаза радостно сощурились. – Ребенок выходит. Хотите посмотреть?
Я бросил взгляд на Талию, дождавшись ее кивка. Учитывая, что я пропустил рождение Зои, увидеть появление на свет Норы расценивал, как дар. Отпустив руку Талии, я медленно подошел к краю кровати.
– Господи Иисусе, – пробормотал я, совершенно ошеломленный видом головки дочери, которая пыталась просунуться в небольшое отверстие. – Талия, она уже почти здесь.
– Еще одна схватка, – сказала медсестра. – Вот так, милая, толкай и тужься.
Талия послушалась, и голова нашей дочери стала выходить наружу. Как только Талия выдохлась, волосы снова немного скрылись. Еще одна схватка последовала прямо за прошлой, и моя невероятная супруга стала тужиться еще сильнее. Я поразился тому, насколько она сильная. Ее лицо скривилось, кожа стала пурпурной, а волосы намокли, прилипнув ко лбу. Талия использовала каждую частичку своей силы.
– Вот так, – произнес доктор, снова привлекая мое внимание к дочери.
Черт. Черт. Черт.
Черт. Черт. Черт.
– ПРЕКРАТИ, Я СКАЗАЛА! – прошипела Талия, стиснув зубы.
Я разинул рот, отчасти от ужаса, отчасти от восхищения, глядя на голову, торчавшую из тела моей жены. Лицо девочки покрывала какая-то пленка, а цвет кожи был такой же бордовый, как сейчас у ее матери. Все же рождение ребенка – это чудо.
Я нежно погладил Талию по бедру.
– Я вижу ее голову, moró mou. Она идеальная.
Талия всхлипнула, а потом снова стала выталкивать малышку. Снова и снова. Снова и снова. Пока девочка, казалось, не выскользнула в руки доктора. Вся в крови и полном беспорядке. Крича во всю мощь своих маленьких легких.
– Большая девочка, – похвалил ее доктор, а потом положил извивающуюся малышку на живот Талии. Кровь была повсюду. Но хорошая кровь. Кровь, рожденная чудом.
Талия задрожала, из ее глаз потекли слезы, когда она увидела нашу малышку.
– Хотите перерезать пуповину?
Я посмотрел на доктора, протягивающего мне ножницы. Конечно, толстую пуповину, тянувшуюся к нашей девочке, нужно перерезать. «Будет ли им больно, если я ее разрежу? Талия ощутит это?»
