— Мне известно о том, что ты питаешь дикую слабость к японской кухне, поэтому, возможно, тут ты найдёшь что-то подходящее для себя, — махнул рукой в сторону в право от меня находившегося пакета Барс. — В другом пакете фрукты, приятного аппетита, низкосортная, — сухо произнёс Виктор, подперев рукой подбородок и устало, но более умиротворённо уставился на меня.
— То есть… что? — недоумённо сначала посмотрела на бездушного, а затем с большим интересом забралась в мешок, и немного порывшись в нём добавила. — Как ты… откуда тебе известно о моих предпочтениях в еде? И, разве я не наказана? — заглянула в другой пакет с фруктами и отломила от грозди один банан. Непринуждённо тут же рядом на софу плюхнулась, машинально закинув ногу на ногу, и даже поначалу не обратила внимания на то, как полы халата вновь расползлись в стороны. Принялась методично отделять шкурку от банана.
— Многое можно узнать читая память по крови, и нет, низкосортная, более ты не наказана, — известил Барс.
— Правда? — вопросительно вскинула бровь. — В таком случае, значит в тот самый первый раз, когда ты подловил меня в коридоре и вкусил моей крови, тебе стало известно ни только о моём причастии в убийстве Нестора? — догадливо, но почти безучастно спросила бездушного, увлечённая больше отделением последней полоски кожуры от банана, чем разговором. Значительная часть банана незамедлительно отправилась в рот. «Ох, как же мне всё-таки дико хотелось есть!»
— Абсолютно точно, Анна, — с какой-то подозрительной хрипотцой ответил Виктор. Но я не придала этому особого значения и даже не взглянула на бездушного. Продолжила расправляться с бананом, отправляя следующую треть этой нектарной сладкой мякоти себе в рот и буквально пребывая в неком экстазе от переливающегося сладкого вкуса. — Значит, стало быть ты знал и о том, что я всё-таки не «гуляла» по рукам поверенных Ариосто, но всё равно вчера в ресторане цинично оскорбил меня, сакцентировав внимание именно на этом моменте? — немного прожевав мякоть и всё ещё не поднимая взгляда, непринуждённо спросила Виктора.
— Знал, — не стал спорить со мной Барс, в голосе всё ещё чувствовалась хрипотца.
— Сволочь, — спокойно констатировала, не отрываясь от волнующего меня на данный момент занятия, к которому добавилось игривое покачивание ногой.
— Как тебе угодно, низко…сортная — на середине последнего слова голос Виктора дрогнул — он судорожно сглотнул, но и тут я не соизволила обратить на него внимание.
Продолжала довольно покачивать одной ногой и пребывать в послевкусовом экстазе, пока с удовольствием разжёвывала банан во рту, периодично даже облизывая губы. Что поделать? Такой уж он вкусный попался. А когда в рот отправился последний кусочек, наконец взглянула на Виктора и тут же чуть не поперхнулась от его внимательного взгляда, в котором в этот раз явно читалось дикое желание. С большим трудом проглотила остатки, нервно облизнув губы, и проследила за тем, как взгляд бездушного неохотно оторвался от моего рта и благополучно спикировал на раскрытые ноги. «Почему, я мать вашу, всё ещё сижу перед ним в таком виде?»
— Ссс*ка! — наконец процедил сквозь стиснутые зубы Барс, сжав пальцы в кулак и ударив им по деревянному резному подлокотнику. Кажется, подлокотник даже треснул. Резко встал и, нервно взъерошив светлые волосы, метнулся в спальню.
«Чёрт! Чёрт! Чёрт!» Представила всю эту сцену с поеданием банана, мысленно взглянув на себя со стороны и тут же залилась краской. Молниеносно подскочила и поправила халат. Практически сразу последовала за бездушным в спальню. «Какая же я простодушная и беспечная идиотка! Да что со мной серьёзно не так?» Мне захотелось исправить ситуацию, а это значит нужно было поскорее переодеться и больше не маячить своими ногами перед Виктором. Но то, что я увидела зайдя в спальню, снова заставило меня невольно замереть, лишив на мгновение дара речи.
Барс стоял ко мне в полуобороте. В руках у него находились мои ранее выстиранные трусики, но он не просто их держал, а буквально с жадностью и упоением вдыхал их запах, плотно приложив в к носу. «Твою ж…» Виктор почти сразу оторвался от данного занятия, с такой отчаянной яростью зыркнув, в следствие чего мне стало совсем не по себе.
— Ты вообще в своём уме? Убери. Это. С глаз. Долой! — еле сдерживая гнев, прорычал бездушный в лицо мне бросив влажное бельё, но я быстро среагировала и трусики оказались у меня в руках.
— Я… хорошо, уберу, — опустила глаза. Меня просто изъедало чувство стыда и неловкости от происходящего, а ещё меня начал терзать внутренний страх — не дай Бог Виктор сорвётся и по-настоящему меня накажет или хуже того, после очередной моей такой беспечно-эротишной выходки набросится и отымеет в конечном итоге плюнув на тот факт, что я «низкосортная». Терпение у бездушного тоже не вечно, а ещё у нас связь, да, ко всему прочему, Виктор ещё и мужчина, со своими первобытными мужскими потребностями и желаниями, и я, идиотка, как никто другой должна это понимать и осознавать.
Наконец, найдя в себе смелости, вновь подняла взгляд, но бездушного больше не было в комнате, а в следующую секунду услышала с грохотом захлопывающуюся дверь в гостиной. Выглянула из спальни и с пребольшим облегчением выдохнула. Барс снова покинул номер, но он мог в любое время вернуться, поэтому я безотлагательно кинулась к пакетам с новой одеждой и выудила оттуда новую пару джинсов и бежевую рубашку, также полезла за новым комплектом нижнего белья. Вчерашнюю мокрую одежду Барс, по всей видимости, отдал в прачечную, поскольку утром я её в ванной так и не обнаружила.
Окинула себя в зеркале одобряющим взглядом. Ни единого открытого участка на теле — всё под одеждой. Вернулась в гостиную и принялась с большим интересом высвобождать мешки от содержимого, особенно тот, в котором находилось множество разнообразных коробок с роллами и прочей японской едой и вкусностями. Интересно, какая ещё информация из недр моего сознания стала известна Барсу?
Повертела в руках пульт управления, который также обнаружила среди коробок японской еды — и правда сжалился — включила телевизор, удобно разместилась на полу у стола и принялась за поглощение первых роллов.
***
Было на удивление уже совсем поздно, когда Виктор наконец вернулся в отель. Я тихо лежала в кровати, но не спала, однако притворялась спящей и пыталась прислушаться к каждому шороху, каждому звуку просачивающемуся сквозь закрытую дверь. Да, перед тем как лечь спать дверь в спальню я закрыла, так чувствовала себя спокойней, хотя, Барс, если захочет — зайдёт и разрешения не спросит. И я была права. Кто-то вскоре стремительно подошёл к двери, открыл её и заглянул в спальню. Я невольно сжалась, но продолжила «спать». Не хочу выслушивать сегодня больше никаких причитаний.
— Низкосортная, спишь? — с ощутимыми нотками обеспокоенности спросил Виктор. Но так и не дождавшись ответа, снова тихо её прикрыл, вернулся в гостиную, включил телевизор.
Ещё какое-то время лежала, прислушиваясь к каждому звуку за дверью, но даже не заметила, как сон меня неумолимо быстро настиг.
Следующие несколько дней Виктор в номере практически не присутствовал, но он мог объявиться один раз среди белого дня с полными мешками разнообразной японской и не только еды. Непривычно неопрятный, взъерошенный, и очень озлобленный — совсем не похожий на прежнего сдержанного и такого безукоризненного идеального Барса. Бросал ни то обеспокоенный, но то гневный взгляд на меня и вновь надолго исчезал. Оставлял прозябать в одиночестве и сходить от «ничегонеделания» с ума в четырёх стенах роскошного номера, который в итоге совсем мне стал не мил.
Совсем не было шанса толком поговорить с Барсом. Каждый раз, когда я пыталась завести с бездушным разговор, он просто игнорировал меня, разворачивался и тут же покидал номер. Возвращался Виктор только тогда, когда я уже спала и видела десятый сон. Единственное, что меня по истине радовало, так это то, что я вообще никакого Виктором обещанного эмоционального дискомфорта не испытывала во время длительного его отсутствия: никакой всеобъемлющей тоски или сильной тревоги, ну, за исключением неприятного ощущения уязвимости, незащищённости, и, возможно, ложной видимости, что в отсутствии Барса Багира может найти меня и пробраться в отель.
