Склонившись ближе, уже не сдерживая победоносной ухмылки, Орлсон внезапно отшатнулся. Открыв рот, он несколько секунд ошарашенно смотрел на Фостера и… Не понимал, черт подери!
Потянувшись рукой к лицу, Говард стер красные вязкие капли плевка. Но в чувство его привели растягивающиеся в усмешке окровавленные губы шерифа.
Тяжелый удар заставил Джеймса согнуться по полам, и оборвал его лающий хриплый смех.
Сейчас
Джеймс не услышал шаги и отреагировал только после того, как рядом раздался голос:
— Ну что, кусок дерьма? Жарко тебе, а?
— ….
— О, не можешь языком чесать, да, шериф?
Кит окинул повешенного насмешливым взглядом. Склонив голову, он цокнул языком.
— У меня с тобой старые счеты, конееб-законник, — обходя Фостера по кругу, бандит повел челюстью из стороны в сторону, — Ты мне должен. За выбитые зубы, тварь. За унижение в салуне. Но ничего, ха-ха… Твоя скотина скоро захочет пить, и тогда ты подергаешь ногами в воздухе. Хотя знаешь, что, шериф?
Остановившись сбоку от лошадиного крупа, Кит сжал кулаки и со свистом выдохнул.
— Если бы не Говард, я бы тебе, сука, хер отрезал, яйца и заставил бы их сожрать. И после перерезал горло. Когда ты сдохнешь я заберу твои сапоги, эту гребаную скотину. А затем привезу твою голову и кину на центральную улицу сраного Кейптауна с хером во рту… А, шериф, что скажешь?!
Ладонь ударила по крупу и конь дернулся, привставая на дыбы. От неожиданности Джеймс, слышавший каждое слово, едва не свалился. Сцепив зубы и пытаясь не упасть, он со всей силы сжал коленями бока Норда.
— Ти…хо… Тш… Тише… Н-н-н-орд… Тише… Парень…
Его хриплый шепот прервался громким смехом Кита. Конь топтался на месте, то и дело поддаваясь сделать шагу вперед, раздувая ноздри, всхрапывая и прижимая уши к голове. Но не сделал, слушая своего хозяина на вбитом годами инстинкте.
Однако петля на шее Фостера все равно затянулась еще сильнее.
13 часов назад
Запястья саднили, узел не поддавался. Лежа на боку, Джеймс продолжал попытки растянуть его. Он не открывал глаза, чтобы не выдать того, что пришел в себя. Нужно было поддеть или стесать веревку о камень хотя бы немного. Острый конец валуна оставлял царапины на руках пленного. Но движение не прекращалось. Снова и снова. Замирая, когда голоса раздавались слишком близко.
Его оставили где-то с пол часа назад. Бросили без особого присмотра, зная, что он уже никуда не денется.
Но Фостер все просчитал. Стоило освободить руки. Вещи его лежали совсем недалеко и среди них должен был быть револьвер. Или же можно было добраться до первого попавшегося ублюдка, лишить его кольта и взять в плен.
Джеймс не собирался помирать здесь так просто.
Сильнее дернув руками, Джеймс приоткрыл глаза и ощутил прилив силы — кажется начинало получаться! Веревка явно зацепилась, осталось поддеть узел и…
Сердце забилось быстрее. Острый край камня расчесал кожу до крови, но мужчине было плевать. Все шло как надо, все шло…
— Эй….
Сильнее, еще, еще и…
— Эй ты, слышь! Чего…
Рывок вынудил перекатиться на живот.
— Ах ты, сука!
Сильный удар в бок взорвал все тело болью. Закашлявшись, Джеймс чертыхнулся, и тут же замычал в агонии. Теперь его били с двух сторон. Двое. Сидящий в стороне Митчелл оторвал на пару секунд взгляд от подстреленной утки, разделыванием которой занимался, а затем вернулся к своему занятию.
— Сука гребаная!
— Вот тебе…
— На! На!
Фостер старался отползти. Несколько раз из него выбивали воздух, и он давился им, не в силах сделать вдох. Перевернувшись на спину, он дернулся в сторону, чтобы избежать удара. Но не успел.
Стиснув ворот рубашки шерифа, Кит приподнял его над землей.
— Думал сбежать, уебок?! — тряхнув Фостера, озверевший ирландец выхватил кольт.
— Эй, эй, Кит стой! Говард шкуру снимет, если он… Кит, мать твою!
Заголосивший Барри дернулся к рыжему напарнику. Но был остановлен наведенным на него дулом.
— Кит, опусти оружие, — подняв руки Барри замер и нервно улыбнулся. Вспыльчивый МакКалфин мог натворить дел. Он был хуже быка по весне, это все знали.
— Заткнись! Слышишь?! Заткнись!
Переведя взгляд на Джеймса, Кит оскалился. Его лихорадочно блестящие глаза сузились и превратились в тонкие щелки.
— Помнишь, сука, что ты сказал в салуне, а? — наклонившись ближе к шерифу, он прошипел Фостеру в лицо и провернул кольт в руке.
Перехватив оружие за дуло, МакКалфин врезал шерифу по голове тяжелой рукоятью.
Крики стихли почти за секунду. Мир вспыхнул красным и сразу стал темнеть. Джеймсу показалось, что его голова взорвалась и лопнула, как переспелая тыква.
— Что сука, уже не так крут, а?! — встряхивая мужчину и всматриваясь его поплывший взгляд Кит уповал на то, чтобы пленник не потерял сознание.
О нет, он еще с ним не закончил!
— Где же твой значок? Аа… Вот он, шер-ри-и-ф! Что ты теперь скажешь, а?!
— Кит, мать твою!
Фостер не видел, как ирландца пытались перехватить — сам он оказался брошен на землю. Огненная вспышка вновь обдала ребра, но уже не так сильно. Видимо Киту пришлось тянуться к нему из перехвата Барри, чтобы пнуть.
Голоса и крики становились растянутым затухающим звуком:
— Я тебе горло вскрою! Брюхо вспарю, как свинье!
— Кит! Хватит! Ты убьешь его…!
Сейчас
— Тебя ведь здесь нет, Бри…
Губы Джеймса едва шевелились. Знакомое до мельчайших деталей лицо расплывалось перед ним. Все, кроме глаз напротив, подернулось дымкой. Но он знал, что ее не может быть здесь. Ведь жена давно бросила его и сейчас находилась в большом городе, спала в кровати богатого торгаша и не вспоминала о нем.
Бриджит не могла находится здесь, рядом с ним. Значит ли это, что он… Умирает? И это был ангел, спустившийся за его душой?
Но черта с два он поверит в такое. Все это лишь мираж, да? Глупый мираж, обман и…
— Я знаю, милый, я знаю.
— Ммм…
Застонав, Фостер склонил голову на бок, насколько позволяла петля. Сонливость накатывала все сильнее, и мужчина начинал поддаваться ей. Падая в черную пропасть, ускользая туда, откуда уже вряд ли получится выбраться.
— Тебе нельзя спать… Джейми, послушай меня, дорогой.
Поясницу прострелило болью от неудобной позы. Хотя Фостер не мог уже точно сказать, что именно у него болело. Казалось, на теле нет ни одного нетронутого места.
Джеймс с трудом сглотнул и зажмурился. Внезапно захотелось сдаться, прекратить эти мучения. Нырнуть в спасительную темноту и будь что будет. Но прохладное касание к щеке заставило вздрогнуть, открыть глаза и снова увидеть жену.
— Ты… Ты не здесь…
— Джейми…
— Ты не можешь быть здесь… Ты ушла.
— Тише, Джейми… Не закрывай глаза, ты не должен сдаваться. Ты сильный.
Мягкий тон Бриджит путал мысли. Побуждал очнуться и осознать, как горят легкие.
— Я… Не могу дышать, Бри…
Закашляв, давясь скудными глотками воздуха, Фостер наклонился в седле на бок, теряя равновесие.
— Тише. Ты можешь. Ты можешь, Джейми. Не сдавайся.
— Я устал…
— Я знаю, дорогой, но ты должен.
Она улыбалась ему. Стояла напротив в своем светло зеленом платье, с распущенными волосами. Пахла свежескошенной травой, горела глазами точно солнце и гладила. Гладила по затылку.
Джеймс не понимал, что прохладные ладони Бриджит были всего лишь слабым дуновением поднявшегося ветра. Ему было так хорошо…
— Бри…
— Не спи, Джейми.
— Не спи, папочка!
Приятное успокаивающее касание соскользнуло с щеки Фостера, и он протестующе замычал. Хотелось продлить это ощущение, впитать в себя желанную прохладу. Насладиться тем, как Бри водит пальцами по его лицу. Но… Этого не было.
Взгляд мужчины забегал в поисках жены и едва нашел. Расплывчатый силуэт стоял слишком… Далеко. Она, внезапно прозрачная, воздушная, тающая с каждым шагом, двигалась прочь.
Неожиданно развернувшись назад, Бриджит бросила на Фостера долгий изучающий взгляд. Рядом появилась или… Как он мог не заметить раньше? Катрин стояла рядом с ней, прижимая к груди любимую куклу. Отпуская руку дочери, Бриджи сощурилась и склонила голову на бок. Девочка побежала к нему, протягивая руки… И Джеймс дернулся, желая подхватить на руки свою малышку.
