Мои стоны разлетаются на всю квартиру. Влажные шлепки, грязные поцелуи, новые удары по моей заднице разрезают воздух.
— Подвигайся немного сама. Объезди меня, зефирка. Хочу посмотреть на свою послушную маленькую фею.
Мирон откидывается на спинку дивана, держа руки на половинках моей попы. Я осторожно приподнимаюсь и снова опускаюсь на его член, вся дрожу от тягучего желания, которое вместе с кровью течет по венам. Мои щеки вспыхивают по новой, когда, не отрывая взгляд, Мир облизывает мои соски.
— Пожалуйста… — хнычу я, чувствуя, как низ живота взрывается горячим фейерверком.
— Как мило ты просишь. Но давай конкретнее. Чего ты хочешь, малышка? Я выполню любое твое желание. Всего лишь нужно попросить. Твой сладкий ротик способен на это.
— Боже, пожалуйста… Я н-не…
Мирон отвешивает мне новый шлепок.
— Можешь. Два слова. И я дам тебе это.
Я утыкаюсь лбом в его плечо, но потом все же тихо пищу:
— Трахни меня…
В первый раз, когда Мирон решил развести меня на грязные разговоры, я так и не смогла произнести это вслух. Но с каждым разом у меня получается все увереннее.
— Моя умница.
Он обнимает меня и крепко прижимает к своей груди, начав вбиваться в мое тело сильными ударами бедер. Я давлюсь собственными криками, когда Мирон доводит меня до оргазма и не останавливается, когда я сокращаюсь вокруг его крепкого члена.
Без сил я падаю на него, пока большие мужские ладони оглаживают каждый участок моей разгоряченной кожи. Особенно Мира привлекает моя задница, которой он уделяет наиболее пристальное внимание, поглаживая, пощипывая и шлепая ее.
Я все еще плыву, когда темп снова набирает обороты. Могу только стонать ему на ухо, ощущая, как его каменный стояк пульсирует внутри меня. Он выскальзывает и кончает на внутреннюю сторону моего бедра, сжимая меня до боли в своих объятиях.
— Моя, — хрипит Мирон, скользнув кончиком языка по моему ушку. — Повтори, зефирка.
— Твоя…
Мне так уютно находиться в руках Мирона. Накатывают чувства щемящей нежности и безопасности. Я дышу ему куда-то в шею, большие мужские ладони продолжают скользить по моему телу, только теперь это немного рассеянные хаотичные движения.
— Тебе понравилось? — спрашиваю, преодолев смущение.
— А сама как думаешь, зефирка? — усмехается Мир теплым дыханием возле моей щеки. — Диан, это было офигенно. У тебя и раньше были рычаги влияния на меня, а теперь еще один весомый появился. Но все-таки постарайся не косячить, на будущее.
— Эй, я и не косячила! — возмущаюсь, поерзав сверху на нем. — Таня с Иванной меня вообще десятой дорогой обходят и опускают взгляд, когда я появляюсь в поле их зрения. Что ты с ними сделал?
— Абсолютно ничего.
— Честность — важная сторона отношений.
— Я предельно честен. Физически я никого не трогал.
— А морально?
Пауза затягивается, поэтому я отлипаю от вкусно пахнущей шеи Мирона и заглядываю ему в глаза. Наша маленькая дуэль длится секунд тридцать, и я сдаюсь первой. Обхватываю ладонями его щеки и целую. В уголок рта, подбородок, вожу пальцами по заостренным скулам. А еще урчу, зная, как это на него действует.
— Бесстыдница, — фыркает он и, зафиксировав мою голову, отвечает взрослым поцелуем с языком. — Думаешь, я бы смог спустить им с рук все, что они устроили на базе? Безнаказанность, Дианка, порождает монстров.
— Расскажи.
— Ну припугнули мы их с Яном немного. Зато будет уроком не садиться в чужие тачки, — уклончиво произносит Мирон.
— С Яном? Ты рассказал ему?
— Просто сказал, что тебя обидели, не трясись так, малышка. Меня бы они узнали в лицо, Алекса твоего тоже. А Ян с Захаром отлично сработали. Свозили этих куриц в лес, обрисовали в красках все, что могут сделать с ними, и предупредили о тебе. Еще раз рыпнутся в твою сторону — реально будут копать себе могилы. А так отделались легким испугом. Пацаны их даже до города обратно подкинули. Смотри, какие мы джентльмены.
— Последнее звучит особенно сомнительно.
— Да ладно тебе, Динь-Динь, их надо было проучить. Этот вариант еще самым мягким из всех оказался. Ну и с Илюхой я тоже поговорил.
— С братом Иванны? Зачем?
— Если б моя сестра пошла по рукам, я бы хотел об этом знать. В отличие от тебя эта дура реально захотела тупо красивой жизни. Сосать за новые телефоны — так себе перспектива в жизни.
— Но ты мне тоже телефон вручит после…после секса.
Я ойкаю, когда Мирон снова от души прикладывается к моей заднице. Тянусь рукой хотя бы потереть жалящее место шлепка, но он перехватывает мои запястья и удерживает их между нами. И смотрит очень выразительно, взглядом давая понять, что я опять сморозила какую-то глупость.
— Ну не злись, — я трусь кончиком носа о его нос. — Мне сложно поверить в то, что Ив стала такой, я пытаюсь найти ей хоть какое-то оправдание.
— Никаких оправданий здесь быть не может. Если тусовку у меня в квартире еще можно спустить ей с рук, то подливать в напитки вам с Лесей какую-то муть, а потом пытаться подложить тебя под вонючих мужиков — за гранью. Я даже пожалел, что девчонок не бью, в тот момент. Демидов, кстати, тоже.
— Если вы запугали девочек, то кто тогда отправил мне эти фото сегодня?
— Скорее всего, гондон, который тащил тебя в баню. Его же выперли из команды по плаванию с помощью Алекса, вот он и мстит, вместо того чтобы нормально поговорить. Решил отыграться на девчонке.
— Я могу за себя постоять, — обиженно надуваю губы и пытаюсь слезть с Мирона.
— Далеко собралась?
Мирон опрокидывает меня спиной на диван и нависает сверху. Придавливает всем своим весом, смеется, когда я пищу что-то нечленораздельное. Но потом у меня расширяются глаза, я молочу его кулаками по плечам с серьезным выражением на лице и выкарабкиваюсь из-под его тяжелой туши.
Сбиваю себе коленки, падая на кафельную плитку прямо перед унитазом, и едва успеваю собрать лезущие в лицо волосы. Господи… Меня выворачивает так, будто я перед этим выпила коктейль из селедки, молока, соленых огурцов и варенья.
Особенно унизительно, что я все еще голая, и Мирон видел мою трясущуюся задницу во время этого забега на короткую дистанцию.
Спустив воду и уронив голову на руки, лежащие на ободке оскверненного унитаза, я закрываю глаза и пытаюсь отдышаться. Горло саднит, во рту стоит мерзкий приступ, но я даже просто на ноги сейчас не рискую подняться, потому что у меня есть все шансы мешком повалиться обратно.
— Диан? Малыш, ты как? — мне на плечи ложится что-то мягкое.
— Не уверена, что жива.
Я готова выть от досады. Теперь у Мирона весь наш секс будет ассоциироваться с этим, да? Хочу сквозь землю провалиться…
— Съела что-то? Или твой внезапный порыв означает, что на коленях я тебя видел в первый и последний раз?
Смешно ему.
Ему, блин, смешно.
— Прости, зефирка, не смог удержаться. Посидишь так еще или поднять тебя?
— Посижу. Оставь меня вообще тут. Не видишь, что ли, я пытаюсь исчезнуть?
— Вряд ли у тебя получится. Воды принести?
— Лучше яд. Добей меня, пожалуйста, — по-детски хнычу я.
— У меня на твою задницу еще были планы. Особенно после такого фееричного забега. Чего ела-то?
— Не знаю. Котлеты в столовой странно пахли.
— У вас собака раньше перед корпусом побиралась, а тут уже неделю я ее не наблюдаю. Котлеты странные, говоришь?
Метнув в этого невозможного провокатора молнию взглядом, я пытаюсь подняться, закутываясь в плед, который он для меня принес. Мирон поддерживает меня и помогает добраться до раковины, обвивает рукой мою талию, пока я старательно чищу зубы. Он подхватывает меня под коленями и спиной и несет в спальню, осторожно укладывает на кровать.
— Кто это? — я напрягаюсь, услышав дверной звонок.
— Ян собирался заехать на днях, нам надо обсудить некоторые дела по нашим магазинам.
— Но он же меня увидит…
— В этом и был смысл, зефирка, — Мирон подмигивает мне. — Будем постепенно заканчивать с нашими прятками. Сначала Яныч узнает, потом он подготовит твою злобную старшую сестренку.
