Его слова словно клинья вбиваются прямо в сердце. Если бы ты знал, Миша, что в твоя фраза больше похожа на правду, чем на шутку.
— Кто куда на новогодние планирует? — резко меняет тему Илья, и я облегченно выдыхаю. Нет ни малейшего желания продолжать ходить по уже давно треснувшему льду.
— Тебе налить? — дождавшись, когда Катин бокал опустеет, интересуюсь. Очень хочется хотя бы ненадолго смыться из общества одного вездесущего мужчины.
— Неси сюда сразу всю бутылку. — хмыкает та.
Что ж, поводов для вставания в ближайшее время больше не предвидится, зато напиться становится в разы легче!
Уже давно за полночь, все в той самой развлекательной кондиции, когда еще твердо стоишь на ногах, но тянет делать всякие забавные глупости.
— Белый танец! — кричит Алёна и врубает медляк. Мы что, на школьной дискотеке?!
Девчонки с хохотом тащат своих мужчин танцевать, а я…
Натыкаюсь взглядом на развалившегося на диване Дёмина. Он с любопытством следит за моими мучениями, в его глазах вызов. Думает, не рискну?
Как бы ни так. Во мне слишком много шампанского и слишком мало любви. Надо это исправлять.
— Позвольте пригласить вас на танец, Дмитрий Алексеевич. — наклоняюсь ближе, чтобы перекричать музыку.
— Мне уже можно трогать вас, Мария Павловна? — дразнит, но, стоит отметить, абсолютно беззлобно.
— Можно. — закатываю глаза. — Куда мы? — задаю вопрос, но уже через несколько мгновений и сама понимаю, куда меня утянули.
— Танцевать. — как ни в чем не бывало отвечает Дима, притягивая меня к себе. — Из кухни тоже прекрасно слышно музыку, вот только свидетелей нет.
— Понятно. — практически бесшумно блею я.
— Мне так тебя не хватало. — проникновенный шепот и привычные грубые нотки в голосе действуют ужасно возбуждающе. — Такая манящая и такая недосягаемая. — проводит дорожку поцелуев по шее и ловит мой смущенный вздох.
— Мне тебя пожалеть? — стараясь казаться невозмутимой, практически твердо спрашиваю.
— Да, я очень хочу, чтобы ты меня пожалела. — провоцирует, продолжая соблазнять и вырывать из груди мои жалкие стоны. — Т-ш-ш, — прислоняет палец ко рту, очерчивая галочку над верхней губой, когда я порываюсь ответить ему чем-то гадким, — я хочу, чтобы до конца жизни меня жалела только ты, девочка. — он захватывает мою шею сзади, заставляя прогнуться так, как удобно ему, и целует меня. Животная страсть застилает собой все обиды и страхи.
Его ласка сродни пытке: он совершенно безжалостно пробирается сквозь мои зубы, завладевая мною полностью. Воздуха катастрофически не хватает, и я отстраняюсь.
— Не смей! — прерывисто рявкает, вновь порабощая мой рот.
Эта схватка длится вечность. Прекрасную, тягуче-болезненную вечность. Мы не можем насладиться друг другом, упоенно вытягивая из этого момента все возможное.
— Если бы я мог, я бы взял тебя прям здесь. — обреченно стонет и утыкается лицом в мои волосы.
— К счастью, ты не можешь. — смеюсь я. — Пойдем, нас нет неприлично долго.
— Переживут. — бормочет и сползает ладонями на бедра. — Любишь меня?
— Люблю. — киваю, наслаждаясь вожделеющим взглядом в глазах напротив. — А ты?
— Больше всего на свете. — снова поцелуй, но уже ласковый и воздушный. — Клянусь, я все исправлю.
Глава 20
Сегодня мне как никогда хотелось, чтобы все дела закончилась побыстрее. Настроение было выше некуда, поэтому в четырех стенах было морально тесно. С надеждой ждала, когда Дима пришлет заветное «Я у ворот, жду тебя». Это самое сообщение пришло минут за пять до окончания рабочего дня, так что теперь я, извозившись на сидении, гипнотизировала экран телефона, в ожидании изменения последней цифры.
Не отсидев для приличия даже лишней минуты, я быстро попрощалась с коллегами и поспешила на встречу. Теплый ветер вихрем ворвался в волосы, безжалостно снося остатки укладки.
— Привет. — любимые руки захватили меня в кольцо.
— Привет. — проурчала я, покрепче прижимаясь к тому, по кому успела соскучиться за считанные часы. — Мы же не домой, да? — с надеждой поинтересовалась. Хотелось как можно дольше наслаждаться стремительно ускользающим летом.
— Домой. — загадочно протянул. — Но обещаю, ты не пожалеешь.
— А вот это уже интересно. — довольно сощурилась я.
— То ли еще будет. — счастливо улыбаясь, философски добавил.
— Мне уже начинать бояться? — рассмеялась и юркнула в машину, дверь которой мне заботливо распахнули.
— Думаю, не стоит.
Чем ближе мы подъезжали к дому, тем более взбудораженным становился Дёмин.
— Мне кажется, ты вот-вот лопнешь от предвкушения. — цокнула языком, с каждой минутой все сильнее заражаясь этим настроением. Я уже почти привыкла, что Дима стал более расслабленным и открытым в своих эмоциях. Будто отпустив излишний контроль, он и сам стал свободнее дышать.
Сложно меняться, когда тебе тридцать. Однако сейчас я вижу перед собой потрясающий пример воли и желания, а значит — и это возможно.
Мы поднимаемся на этаж, но Дёмин совершенно не торопится открывать дверь.
— Знаешь, несколько дней назад я вдруг понял, что мы большие молодцы…
— Правда? — испытующе заглядываю в сияющие глаза напротив.
— Правда. — кивает. — Все последние месяцы мы так усердно трудились, чтобы преумножить нашу любовь… я подумал, что лучший способ наградить нас — подарить еще больше любви.
Заходим в прихожую, и я не могу поверить в реальность происходящего: на большой лежанке, совершенно несоотносимой с размерами животного, спит маленький щенок. Не разуваясь, сажусь на колени перед этим маленьким чудом.
— Такой сладкий… — растроганно шепчу, невесомо проводя пальцами по золотистой шерстке. — Это лабрадор? — переключаю свое внимание на Диму и замираю: его глаза полны не просто нежности, это какое-то гораздо более глубокое чувство, значение которого я пока понять не способна.
— Да. — садится к нам и ласкает малыша за ушком.
Щенок открывает веки и смачно зевает. Ну, раз прелесть уже разбужена, ее можно и потискать без зазрения совести.
Аккуратно поднимаю сонного щенка с лежанки и целую в мокрый нос. Чудо довольно машет хвостом и облизывает меня. Наверное, я так и не перестану лить слёзы, этот пирожок слишком хорошенький!
— Идите ко мне. — Дима раскрывает объятия для нас двоих. Одной рукой держит меня за талию, другой почесывает шерстяной комочек, который, кажется, готов облизать с ног до головы нас обоих, лишь бы ласки не прекращались.
— Это девочка или мальчик?
— Кобель. Как назовем? — спрашивает он у человека, для которого придумать кличку питомцу — самое страшное дело.
— У меня в детстве была морская свинка и кролик. В общем, из-за меня их всю жизнь звали Свин и Кролик. Не думаю, что я — хороший помощник в этом деле.
— Почему-то я думал, что у тебя все хорошо с фантазией. — рассмеялся.
— Так у меня все прекрасно с ней. Просто на имена это не распространяется. — невинно пожала плечами.
— Хорошо. Тогда, — Дёмин взял из моих рук довольного щенка и повертел его, раздумывая, — будет Ричардом.
— Рич, Ричи. — посмаковала я. — Звучит неплохо! Мне нравится.
— Что ж, решено, добро пожаловать в семью, Ричард! — малыш еще раз лизнул Диму в щеку, а я зацепилась о слово «семья», впервые произнесенное по отношению к нам.
— Ну вот ты и стал отцом, Дёмин! — хохотнула.
— Ты следующая на очереди, солнышко! — с лукавой ухмылкой ответили мне.
— Что, на роль отца?! Нет уж, увольте. Отец здесь только ты. — поморщилась я.
— Рад это слышать. — меня притянули еще ближе. — Следующая на очереди сделать меня отцом, Маша. — заглянул в глаза.
— Не, я пропущу кого-нибудь вперед и пойду через одного. — засмеялась.
— Как ты себе это представляешь, солнце?
— Ну не знаю, заведи себе рыбок, пусть размножаются, откладывают икринки и делают тебя самым многодетным отцом. — предложила и наткнулась на хищный взгляд.
