Он даже понятия не имеет, что это значило для меня намного больше, чем просто первый секс за долгое время воздержания. Это было удивительное ощущение: знать, что тебя хотят, несмотря на болезнь, несмотря на довольно уродливую внешность, несмотря на то, что ты не в силах дать необходимое. И это было фантастическое чувство: понимать, что к тебе прикасаются без содрогания, без отвращения, не потому что хотят сделать одолжение, а потому что просто хотят. И это было так прекрасно — видеть в блестящих зелёных глазах не облегчение от неожиданной возможности быть сверху или не видеть моего лица и трахать практически неподвижное тело, а тревогу и страх причинить боль. Всё, что он делал и продолжает делать — он делает абсолютно искренне. Он приносит ощущение покоя, даёт уверенность в себе, показывает, что я ещё что-то могу для кого-то значить. Пусть даже всего лишь для единственного человека. Именно это осознание возвращает меня к жизни. Только оно.
Но с собой я столь же жесток, сколь и честен. Всё это ненадолго. Вскоре он начнёт задумываться над смыслом совершаемых им действий. Скоро он увидит, что я сумел встать на ноги — как в буквальном, так и в переносном смысле. И тогда, боюсь, он почувствует себя ненужным. Чувство долга, воспитываемое Дамблдором годами, у него уже в крови. Моё выздоровление — всего лишь цель, которую он перед собой поставил и которой вскоре добьётся. И наша близость для него не означает отношения. Это только один из способов достижения цели. И потом Гарри просто не захочет остаться со мной. Ему это будет не нужно. Он молод, красив, у него большие амбиции и такие же большие возможности. Он будет двигаться дальше, оставив меня там, где и подобрал. А я не посмею удерживать его только ради того, чтобы излечить не только своё тело, но и свою душу. Да. Там я навсегда останусь калекой. Но я не буду просить его остаться, потому что это будет уже использованием. А я не могу использовать человека, который отнёсся ко мне с такой искренностью. Сейчас я не использую его, потому что он сам навязался, он делает то, что хочет. И я не пытаюсь себя обмануть: у меня нет к нему чувств. Конечно, я испытываю благодарность, тепло, даже привязанность, мне просто хорошо с ним. Но свою собственную привязанность нельзя использовать, чтобы так же привязать человека к себе. Я знаю, что он останется, стоит лишь попросить, потому что тогда уйти ему не даст чёртово гриффиндорское благородство. Но я не хочу портить ему жизнь, становясь обузой. Я должен буду его отпустить, что бы это для меня ни значило в дальнейшем. Да, он поможет мне подняться. Но потом я пойду сам. Потому что я буду ему не нужен.
Я тяжело вздыхаю и высовываю руку в окно. Крупные острые капли барабанят по моей ладони. Вода затекает в рукав. Ощущение неприятное, но очень свежее. Я делаю глубокий вдох и чувствую лёгкий, прохладный, душистый воздух. Наверное, ливень будет всю ночь. Наступила осень.
Глава 19.
Невмешивающийся
Несмотря на недовольство Уидмора, Гарри удаётся уйти с работы раньше. Он не спал всю ночь, приводя в порядок бумаги, которые забрал с работы накануне. Когда он появляется в кабинете начальника и, не глядя ему в глаза, сообщает, что всё ещё нехорошо себя чувствует и лучше поработает дома, Уидмор только качает головой и поджимает губы. Но потом отпускает Гарри. И тот, радостный, бросает все дела и аппарирует на Валентайн-стрит, к крупнейшему магазину одежды и магических аксессуаров, ещё не подозревая о том, что Уидмор отпустил его не просто так.
Гарри бродит по магазину, пока не находит нужный отдел. Он долго стоит перед стойкой, выбирая подходящую трость, и ловит на себе кокетливые взгляды продавщицы. Наконец он определяется с длиной шафта, цветом и набалдашником и просит продавщицу уменьшить трость, чтобы он мог положить её в карман. Расплачиваясь, Гарри старается не думать, во сколько обошлась ему эта покупка. В этот момент он вообще не думает ни о чём, кроме реакции Северуса на это приобретение.
Снова попав на улицу, Гарри поднимает голову, подставляя лицо яркому солнцу, и у него созревает интересная идея. Усмехнувшись сам себе, он аппарирует к дому Снейпа.
Замерший на краю
— Что это, чёрт побери? — выплёвывает Снейп с таким отвращением, что моя улыбка моментально спадает.
— Трость, — пожимаю я плечами и невольно переступаю с ноги на ногу, под его тяжёлым взглядом чувствуя себя провинившимся первокурсником.
— Я вижу, Поттер, — произносит он брезгливо. — Я говорю о верхней части этого приспособления.
Он перестаёт вертеть в руках мой подарок и приподнимает так, чтобы рукоять оказалась на уровне моего лица. Я машинально останавливаю на нём взгляд, чтобы не смотреть в лицо Северусу.
— Я думал, это будет забавно, — тихо бормочу я, разглядывая небольшую посеребрённую летучую мышь с широко раскинутыми крыльями.
— Да, это очень смешно, — холодно отвечает Снейп. — Я оценил шутку.
— Ну прости, — я пожимаю плечами и усмехаюсь, виновато опуская голову. — Я не хотел тебя обидеть. Хотя, наверное, ты прав. Ты больше не носишь длинные мантии, поэтому этот набалдашник не подойдёт к твоему новому образу.
Северус качает головой, достаёт палочку, и по её взмаху набалдашник из мышиного тельца превращается в обыкновенный, круглый. Он придирчиво оглядывает свою работу и ставит трость на пол, прислоняя к креслу.
— Студенты, — недовольно ворчит он и добавляет уже еле слышно: — Просто идиоты.
— Прости, — повторяю я. — Ладно, забудем. Я просто хотел вывести тебя кое-куда.
— Куда? — он мгновенно напрягается и вскидывает голову. Я начинаю чувствовать себя смелее.
— Это сюрприз. Знаю, ты их не любишь, — поспешно добавляю я, — но это будет здорово. Правда. Тебе понравится. Обещаю.
— Там будет много людей? — задаёт он, на первый взгляд, странный, но вполне объяснимый вопрос.
— Ну… Да, там будут люди. Они, знаешь ли, имеют обыкновение где-то постоянно находиться.
Северус морщится.
— Не умничай, Поттер. И ты хочешь, чтобы я куда-то шёл сам?
— Я буду помогать.
— Наверное, это будет отличной забавой для окружающих: смотреть, как я буду спотыкаться и падать, путаясь в собственных ногах.
— Да что с тобой сегодня? — хмурюсь я. — Ты не в духе?
— С чего бы? — с вызовом отвечает он вопросом на вопрос.
— Ты ещё ни разу не назвал меня по имени, — тихо отзываюсь я и пожимаю плечами, отводя взгляд.
Он тяжело вздыхает.
— Извини. Да, не в духе.
— Ну так давай я подниму тебе настроение, — робко улыбаюсь я. — Идём, а?
