— Вы мистер Равен? — спросил он, оживившись, когда я приблизился, а затем съежился, когда я подошел достаточно близко, чтобы он мог хорошо меня рассмотреть.
— Да.
— Доставка.
— От кого оно? — задал я вопрос, точно так же, как спрашивал каждый раз все эти годы.
Ответ его был таким же, как и всегда:
— Оно было оставлено в офисе до открытия, оплачено наличными, обратного адреса нет, — вытащив конверт из сумки, он протянул мне. — Сэр, — его голос дрогнул.
— Убирайся отсюда, малыш, — я сказал это, чтобы дать ему передышку, или, может быть, я просто не хотел, чтобы он обделался от страха прямо перед моей дверью.
— Да, сэр! — ответил он и помчался к лифту, как будто я за ним гнался.
Я открыл дверь и поспешил войти в квартиру. Усевшись на свое обычное место, я положил конверт на колени. Теперь это стало ритуалом — я сел на то же самое место, заставил себя успокоиться и только потом вознаградил себя, открыв конверт. Но в этом году на душе у меня было неспокойно. Эта задержка в целый лишний день не давала мне покоя, разъедала мозг и тревожила сердце на протяжении последних двадцати четырех часов.
Не в силах сдерживаться дольше, я разорвал бумажный конверт и вывалил его содержимое. Оттуда выпорхнули листок и фотография.
Как жадный ребенок, я обыскал конверт и заглянул внутрь, чтобы убедиться, что он пуст. Я ничего не мог с собой поделать. Особенно когда письмо на этот раз показалось таким тонким. Где же всё остальное?
Я поднял фотографию и уставился на неё. Где она фотографировалась на этот раз? Позади неё возвышалась башня, вершина которой напоминала мяч для гольфа с антенной наверху. Она улыбалась, низко надвинув на глаза шляпу. Как, черт возьми, ей удается становиться всё красивее с каждым годом? Её длинные волосы рассыпались по плечам, а фигуру в форме песочных часов облегало красное пальто.
— Я бы всё что угодно сделал бы для тебя, милая моя Эйнжел.
Я положил фотографию на кофейный столик, чтобы время от времени смотреть на неё, пока читаю письмо.
«Дэвид,
Несчастные влюбленные. Вот кем были Ромео и Джульетта. Несколько месяцев назад я смотрела версию «Ромео и Джульетты» 90-х годов, ту, что с Лео Ди Каприо и Клэр Дэйнс, и с тех пор эта фраза застряла у меня в голове. Потому что мы с тобой такие же. Но у нас не должно кончиться так же трагично, как у них».
Могла бы и не водить меня за нос, я же не дурак. Блин, боль в груди стала сильнее — сердце жгло просто адским огнем, который появлялся только тогда, когда я думал об Эйнжел.
«Подумать только, Берлин! Может быть, ты уже догадался по фотографии? За моей спиной телебашня, самое высокое сооружение в Берлине. Туда можно войти, подняться наверх на обзорную площадку и как на ладони увидеть весь город, увидеть, где раньше была Берлинская стена, сравнить Восток с Западом. Я не могу дождаться, когда приеду сюда с тобой».
Господи, как же мне нравилось, когда она была полна надежд. Даже если мне было больно, даже если я знал, что это мираж, мне все равно необходимо было это всё, нужны были эти слова от неё.
«Берлин удивительное место для бизнеса. Не хочу хвастаться, но то, что я собирала в Париже, Лондоне, Будапеште и Вене, было потрясающе. Лучшие краденные произведения искусства и драгоценности проходят через мои руки, прежде чем перейти к покупателям. Ты не можешь себе представить, что я видела — антиквариат, картины, которые «бесценны» (хотя я всегда могу получить за них свою цену), и некоторые из самых невероятных украшений (я хочу сказать, что их носили КОРОЛЕВСКИЕ особы!). За последний год Берлин превратился в оперативную базу. Я могу затаиться здесь и всё ещё держать руку на пульсе, контролировать дела в других городах.
То, что начиналось в Париже с малого, теперь превратилось в огромную чудовищную машину, делающую деньги. Ты шокирован, или горд, или и то и другое вместе?»
— И то и другое.
Её письма всегда вызывали у меня улыбку, и я не мог перестать ухмыляться. Она была настоящей умницей. Чёрт возьми, какая женщина!
«С успехом приходит и некоторая доля опасности, но не стоит волноваться. Помнишь, я тебе рассказывала про то, что наняла телохранителя в прошлом году? Ну, теперь у меня их два».
Меня и раньше мучила мысль о том, что рядом с ней может находиться какой-то другой мужик, но теперь что, их уже двое? Блин!
«Я хочу, чтобы ты знал, что со мной всё в порядке. И хотя я стала одним из крупнейших торговцев антиквариатом в Европе, я держусь в тени.
Но я подумываю о расширении. И думаю, для меня скоро настанет время, чтобы двигаться дальше и лучше.
Держи уши востро, смотри внимательно, красавчик.
Всё так же люблю,
твоя Э.»
Я перевернул письмо, отчаянно пытаясь найти новые строчки, но там больше не было ни слова. Это было самое короткое письмо от неё, которое я когда-либо получал. Я хотел, чтобы оно заполнило меня на следующие двенадцать месяцев. Но это была затравка, а не то что, могло бы поддержать меня.
Остальные её письма были изрядно потрепаны, мои пальцы прочувствовали каждую их частичку, слова врезались в моё сердце. Я перечитывал их так много раз, что был уверен, что смогу повторить их, не пропуская ни одного слова. Но на этот раз все было по-другому.
Я уронил голову на руки.
— Ты решила оставить меня в прошлом, Эйнжел?
Глава 33
Дэвид
Два дня спустя…
— Ты уже прикончил его? — спросил я, указав на комковатый черный мешок, который Кон только что бросил на пол подвала.
— Он ещё жив, — ответил он и поправил пиджак, разглаживая лацканы. — Пока жив. Один из верных Сержу людей.
Хотя накануне он убил Сержа и переметнулся на сторону Винса, Кон совсем не выглядел расстроенным.
— Мне есть над чем поработать?
Он пожал плечами.
— Можно резать помаленьку.
Я не видел его уже месяц, и по поводу его странных отлучек ходили слухи. Но это было не моё дело. Личное пространство — это роскошь, которую я желал для себя и готов был взамен не лезть в его дела.
Когда я поднял мешок, из него послышался стон. Хорошо. Если он мог стонать, то мог и говорить. Я затащил его в свою берлогу и вернулся в главную комнату подвала. Кон ждал там, что было для него нехарактерно. Обычно он говорил то, что должен был, и исчезал, чтобы снова выполнить грязную работу ангела смерти. Пожалуй, сейчас мы сказали друг другу больше слов, чем за последние два года.
Но всё же он медлил. Я указал на карточный стол и два стула под единственным грязным окном, которое давало немного света в полумраке. Иногда я там обедал.
Он кивнул и подошел в тот угол, взяв стул и придвинув его так, чтобы сесть спиной к стене. Настоящий убийца.
Я сел напротив, скрипнув металлическим стулом, и стал ждать. Если он хотел поговорить — а он явно хотел — он сделает это, когда будет готов.
Мы посидели так несколько минут, просто прислушиваясь к звукам дома. Вода потекла по трубам, воздуховод заработал, и умирающий издал тихий писк из своего мешка.
— Тут такое дело, — он говорил медленно, размеренно. — Эта девушка. Та, что мы забрали у Бланко.
Я напрягся, но стараясь не выдать себя, спросил:
— Да?
— Ты любил её, — сказал он. Это был не вопрос.
Я не ответил, просто ждал, что будет дальше.
— Я всё понял тогда. И мне стало интересно как, ведь я никогда никого не любил. Но я легко увидел это по тебе. И это меня напугало, — проговорил он, не отводя своих ледяных голубых глаз и прямо встречая мой взгляд.
