Моё спасение.
Он получил пулю в грудь, пытаясь справиться с этим монстром.
— Ты этого не сделаешь, мы оба знаем, что ты этого не выстрелишь. Ты слабая, жалкая, такой же, какой была твоя мать. Даже глупая.
— Не смей говорить о ней! — шиплю я.
— Или что? — смеётся он. — Что ты будешь делать, Шарлин? Твоя мать умерла, потому что была глупой. Её мозги были разбросаны по всему моему кабинету, потому что она была слабой. Ты умрёшь точно так же. Потому что я убью тебя. И я получу от этого удовольствие.
Мои слёзы, наконец, текут по щекам большими потоками.
Моя мама.
Моя бедная, невинная, прекрасная мама.
И Оливер.
И Брэкстон.
И все остальные жизни, которые он разрушил.
Он снова подходит ближе, и его улыбка становится шире. Его окровавленные зубы выглядят гордо. Он наслаждается этим. Он искренне верит, что я не застрелю его. Что я не лишу его жизни.
Он ошибается.
Очень. Очень. Ошибается.
— Я никогда не забуду, как она кричала.
Он смеётся.
Мёртвый, холодный, придурок.
— Никогда не забуду страх на её лице. Она действительно думала, что я помогу ей, глупая, наивная сучка. Она думала, что я люблю её. Думала, что сорвала куш, когда встретила меня. Какая идиотка. И она произвела на свет ещё большую идиотку. В тебе этого нет. Ты слабая и жалкая, и я проклинаю тот день, когда ты родилась, Шарлин. Ты — самая большая ошибка…
Я нажимаю на курок.
Пистолет отбрасывает меня назад, и я роняю его из рук. Я падаю на пол с криком боли и несколько мгновений не могу пошевелиться.
Затем я поворачиваю голову и сквозь слёзы смотрю на своего отца, лежащего на полу, хрипящего, едва способного перевести дыхание.
Он не мёртв.
Я не убивала его.
Я… я потерпела неудачу.
***
Кода
Сейчас
Когда они уходят, появляется Слейтер, окровавленный и избитый, но живой. К счастью, он, блядь, жив.
Вместе мы, блядь, врываемся на склад, мимо мёртвых тел, стонущих от боли от ран, которые скоро убьют их. На складе беспорядок, стены забрызганы кровью, мебель перевернута, повсюду валяется оружие. Это чёртова сцена войны. Мне похуй.
Я просто хочу увидеть Чарли.
Мне просто нужно убедиться, что с ней всё хорошо.
Блядь, пожалуйста, пусть с ней всё будет в порядке.
Мы спускаемся по лестнице в подвал, где за дверью лежат несколько мёртвых мужчин. Дверь приоткрыта.
— Твою мать, — шипит Слейтер. — Я оставил её запертой.
А это значит, что кто-то проник туда. Незнакомое чувство сжимает мне грудь, и на секунду, на долю грёбаной секунды, я думаю о том, какой могла бы быть жизнь без Чарли. Единственного человека после Брэкса, который понимает меня. Единственный человек, которого я впустил в себя. И боль, которую я так долго прятал, всплывает на поверхность, и я задерживаю дыхание, удерживаю его, в ужасе от того, что я сейчас обнаружу.
Мы протискиваемся в дверь, и первое, что я вижу, — это два человека на полу. Один из них склонился над другим, смотрит, рыдает, в руках у него пистолет.
Она, чёрт возьми, жива.
Чарли жива.
Она изувечена, настолько изранена, что, если бы не её роскошные волосы, я бы с трудом её узнал.
Что они с ней сделали? Что, чёрт возьми, они с ней сделали?
Я врываюсь в комнату, проталкиваюсь мимо Слейтер и падаю на колени, осторожно обхватывая ладонями её лицо и поворачивая его к себе. Она плачет, по её щекам катятся слёзы кровавого оттенка.
— Детка, — выдавливаю я из себя. — Блядь.
— О-о-о-о-о-он не мертв, Кода. Он не мёртв. И я не могу выстрелить в него снова. Я не могу. Я думала, что у меня хватит сил, но это не так. Я не могу… Но он жив.
Я смотрю на ее отца, который лежит на полу, хватая ртом воздух, а изо рта у него течёт кровь. Я ждал этого момента с тех пор, как увидел, как жизнь уходит из глаз Брэкстона. Но я ловлю себя на том, что снова обращаюсь к Чарли, прекрасной сломленной девушке, которая всю свою грёбаную жизнь так упорно боролась с этим монстром.
— Ты сможешь, — говорю я, держа её лицо в своих ладонях и заставляя посмотреть на меня. — Потому что ты самая сильная девушка из всех, кого я знаю. Ебать меня, Чарли. Я прожил лишь годы своей жизни, испытывая боль, а ты прожила её всю. И ты всё ещё можешь улыбаться. Ты по-прежнему можешь смеяться. Ты всё ещё можешь рисковать своей жизнью ради других людей. Никогда не говори мне, что ты, блядь, недостаточно сильна.
Она качает головой и икает. Голос хриплый, дыхание прерывистое. Ей нужна больница. Срочно.
— Я н-н-не могу, Кода. Не могу.
— Ты можешь. Потому что этот человек, лежащий здесь, отнял у тебя жизнь и всех, кого ты любишь. Он забрал её и раздавил в своих руках. Ты сказала мне, что хочешь, чтобы он исчез, и теперь у тебя есть шанс. Твой шанс на свободу, за который ты так упорно боролась. Я, черт возьми, верю в тебя, Чарли. Ты первый человек, в которого я поверил с тех пор, как мой мир рухнул. Сделай это для меня.
Она икает.
— И за твою маму.
Её нижняя губа дрожит.
— И за Оливера.
Она зажмуривает глаза.
— И за Брэкстона.
При этих словах её глаза открываются, и, издав прерывистый крик, она спрашивает:
— Ты сделаешь это со мной? Ты поможешь мне убить монстра?
Я слабо улыбаюсь ей, чертовски взвинченный до такой степени, что мне хочется взорваться. И понимаю, прямо здесь, в этот момент, что я, чёрт возьми, люблю эту девушку.
Я люблю её так сильно, что это причиняет боль.
— Ты хотел этого так же сильно, как и я, — хрипит она, и её глаза слегка затуманиваются. — Ты тоже этого хочешь. Так ты сделаешь это со мной? Ты сделаешь это для них? Для всех нас?
Я провожу большим пальцем по её щеке.
— Я бы, блядь, сделал для тебя всё, что угодно, Чарли. Однажды я чуть не потерял тебя из-за того, каким, чёрт возьми, глупцом я был. Больше так не поступлю. Не с ним. Ни с кем.
— Мы будем вдвоём против всего мира, Кода…
— Да, детка. Я и ты.
Я убираю ладони с её лица и провожу ими вниз по её рукам, к пистолету. Я обхватываю её палец своими, и мы целимся пистолетом прямо в то место, где находится сердце Шанкса. Он поднимает на нас глаза, и впервые у него нет над нами власти. У него ничего нет. По его лицу пробегает тень страха, когда он узнаёт меня, и я улыбаюсь.
— Это за них всех, — улыбаюсь я ему.
И затем я кладу свой палец поверх пальца Чарли, чтобы нажать на курок.
Его тело дёргается, и пуля с лёгкостью проходит насквозь.
И я наблюдаю, как последний вздох покидает его тело, и всё замирает.
Чарли снова прижимается ко мне, её тело дрожит, и я сжимаю её в объятиях.
— Я больше никому не позволю причинить тебе боль, — шепчу я ей на ухо. — Никогда больше, Чарли. Мне так чертовски жаль. Отныне я никогда тебя не подведу. Даю тебе слово. Ты моя, и будь я проклят, если кто-нибудь ещё когда-нибудь причинит тебе боль.
— Я думаю, ты, возможно, влюбляешься в меня, Дакода, — шепчет она, затем усмехается, морщась.
— Думаю, ты, возможно, права, даже если ты заноза в моей заднице.
— Это никогда не изменится.
— Я бы этого не хотел, — ухмыляюсь я.
— Так это действительно так? Я свободна? На самом деле свободна?
— Ты свободна, милая.
— Мы сделали это. Мы действительно убили монстра?
— Ага, — усмехаюсь я, прижимая её к себе. — Мы, блядь, убили монстра.
На данный момент. По крайней мере.
Я поворачиваюсь к Слейтеру, смотрю ему в глаза. Он наблюдал за всем происходящим и не сказал ни слова. Он позволил нам сделать то, что мы должны были сделать, хотя я уверен, что он хотел получить больше ответов от Шанкса. Он сделал это для нас. Это чертовски много для меня значит. Он кивает с разбитым лицом. Я протягиваю ему руку, и он делает шаг вперёд, пожимая её. Я крепко сжимаю его руку.
Обязан ему жизнью Чарли.
Чертовски многим обязан.
— Ты рисковал своей жизнью ради нас сегодня и спас мою девочку. А теперь мы поможем тебе спасти твою. Это проклятое обещание.
