— Нет, — отрезала вейра Марите, не глядя на сына. — Род взял на себя грехи вейра Клависа Тарвиш, а значит отныне род решает, быть поединку или не быть.
— Поединок за честь Истинной не нуждается в одобрении рода, — отрезал Рейнхард.
Я все-таки Истинная Рейнхарда? Но почему я не чувствую изменений. Разве нам не положены парные руны или какие-то метки на теле? Хотя о чем я вообще думаю! Сейчас не до рун.
— Но поединок за честь Истинной должен одобрить император, — взгляд вейры Марите метался, подобно крысе, почуявшей ловушку. — А император уже полгода прикован к постели. Немилосердно беспокоить его по пустякам.
Теофас лениво сменил позу на дешевом импровизированном троне на более фривольную, устроив щиколотку одной ноги на колено другой. Чисто скучающий испанский дон. Но даже откровенно развалившись в кресле, он казался опасным хищником.
— Отец скончался этим утром, поэтому теперь я император, и я люблю поединки. Дозволяю главе Винзо получить возмездие мечом и кровью.
Вейра Марите, с грохотом опрокинув стул, бросилась к Клавису. Не знаю, на что она рассчитывала, но стражники оттащили ее в четыре руки, в одиночку с ней было не справиться.
Клавису сняли антимагические наручники и дали подняться. Он регенерировал на глазах, затягивал раны, ожоги, порезы, стал виден знакомый загорелый атлас кожи, даже волосы вернули утраченный блеск. Это было… жутко. Не человечески.
— Ты волен выбрать круг правды, в котором примешь смерть.
Рейнхард тихо сжал мою руку и тут же отпустил, выходя в центр комнаты.
— Серебряную, — прохрипел Клавис. — Анты должны умирать в своих могилах, а не пачкать грязной кровью золото. Ты сдохнешь, а я получу Клео обратно.
Он обернулся ко мне.
— Они все лгут, все до единого. Да, я полюбил тебя не сразу, но ведь я полюбил!
Двое стражников подтолкнули его к выходу из кабинета, но Клавис легко скинул их, словно те ничего не весили. Глядя, как тот по-животному плавно и гибко движется, я начала бояться.
Рейнхарда и Клависа вывели через узкий коридор, огибающий золотой круг, и все остальные потянулись за ними следом.
Рейнхарда я догнала в два счета, ухватив за руку, но тот осторожно освободился.
— Я не имею права прикасаться к тебе, я виноват, — сказал он тихо. — Но очень скоро я смою позор с имени Винзо, и смогу просить твоей руки без стыда.
Он смотрел на меня, похожий на огромного послушного пса. Его жесткий уверенный взгляд, сурово сдвинутые брови и сжатые в нить губы уже не пугали меня. Я видела запретную нежность в едва заметном изгибе губ.
Любовь, которой я так долго запрещала расти, полыхнула в груди алым цветком. Не сдержавшись, обхватила Рейнхарда за широкие плечи и изо всех сил прижалась к нему, зажмурилась и слепо, по-кошачьи коснулась его губ.
— Не так.
Рейнхард рассмеялся, по-хозяйски зафиксировал меня в объятиях и углубил поцелуй. В отдалении я слышала чье-то аханье, рык Клависа, смех и шепот, но все перестало иметь значение.
* * *
Нас отделили от круга правды невидимой, прозрачной стеной. Я ощущала ее водой, раскатанной по периметру круга, стена была живой и подвижной.
— Мой щит, — объяснил Теофас.
Из него ушла царственная вальяжность, он стал нервным и дерганным, как студент на экзамене. Как никогда остро я ощутила его юность и груз ответственности, легший на плечи недавнего балованного наследника. Но когда я слишком близко подошла к щиту, он дернул меня обратно.
— Дай мужикам подраться, пусть выяснят отношения, как умеют.
Ничего себе, как драконы отношения выясняют. Наверное, у меня сделалось сложное лицо, потому что Теофас невесело хмыкнул.
— Это неизбежно, — тихо подтвердила мать Рейнхарда, встав совсем рядом. — Дракон, пытавшийся разорвать связь Истинных, должен отвечать за свои поступки.
Теофас скривился и резко зашагал в сторону, где для него уже приготовили отдельное кресло. Он неспешно уселся, подавая знак к началу боя, и вокруг него организовался охранный вакуум.
Рейнхард и Клавис, вошли в серебряный круг, положив руки на мечи. Руны текли вокруг, свиваясь в кольца, переплетались цепочками нечитаемых фраз. От силы, идущей по кругу поднимался едва слышный гул, сдавливая барабанные перепонки, драконьей аурой накрыло весь зал.
Клавис и Рейнхард стояли друг напротив друга почти минуту, не двигаясь, казалось, само пространство остекленело от напряжения. Я боялась моргнуть, но все равно умудрилась пропустить момент, когда они с немыслимой скоростью бросили с друг к другу.
Какое-то время я видела только две тени, с бешенной скоростью скачущие по стенам и разбивающие рунный поток. Потом догадалась перейти на магическое зрение. Рейнхард и Клавис бились на равных, отзеркаливая движения друг друга
Это было красиво, страшно и слишком быстро для меня. До этого момента победа Рейнхарда была очевидной, как для меня, так и для остальных, но бой все еще длился. Клавис в немыслимом броске рубанул воздух рядом с плечом Рея. Тот плавно ушел от удара, развернулся в прыжке и атаковал. Теперь Клавису пришлось отступать, все ближе к гудящему от драконьей силы щиту.
— Тише, не сомневайся в нем.
Я с трудом повернулась к голосу. Глаза у меня слезились от напряжения, шея совсем закаменела. На меня с участием смотрел нир Байлок. А ведь ему и самому нелегко, насколько я помнила, Клавис и Рейнхард были его учениками, а теперь он вынужден смотреть, как они убивают друг друга. Крепко сжала губы и угрюмо кивнула. Я знаю.
— Сдохни наконец!
Клавис в каком-то немыслимом броске, отсек часть эполет на камзоле Рея. Кто-то из присутствующих дракониц вскрикнул, а мать Рея уронила свой лорнет и по-девичьи зажмурилась. Я же наоборот, застыла, влипнув глазами в Рея, плавно уходящего от удара, словно пытаясь ментально протолкнуть сквозь щит немного своей огромной, но бесполезной магии. Обнять его. Защитить.
В какой-то момент у Клависа треснул меч, а Рей с холодной усмешкой откинул свой, в отчаянном рывке бросились друг к другу, и спустя миг, прошибая рунные нити, над нами взвились два дракона.
Скорость и сила их противостояния была столь неистовой, что какой-то время я видела только черно-белый клубок, спаянный воедино, как инь и янь. А после на щит щедро хлестнуло кровью. Я с такой силой сжала запястье, что его обожгло болью.
Когда драконы, слившиеся в смертельно объятии упали вниз, я не выдержала и зажмурилась, а когда нашла в себе силы посмотреть, дракон внизу лежал только один.
Белый.
Его желтый, с вертикальным зрачком глаз смотрел прямо на меня. Полыхнуло магией, ощутимой даже сквозь щит, и спустя миг на полу лежал уже человек. Спутанная белокурые волосы, серое от потери крови лицо, грудь почти черная от расползшейся венозной крови. Его губы слабо шевельнулись.
Несколько секунд я смотрела в этот застывший, единственный видимый мне глаз и ничего не чувствовала. Ни радости, ни ужаса, ни даже освобождения. Даже жалости не было, только неотвратимость произошедшего. Единственной доступной мне эмоцией была только боль в запястье.
Щит истончался и упал, оставив кровавую полоску на рунах.
Я подошла вплотную к щиту, в могильной тишине слышался только шорох платья по плитам, и наклонилась к Клавису.
— Клео… — шепнул он, с усилием фокусируясь на моем лице. — Прости, прос…
Положил ему руку на грудь и физически ощутила, как из него ушла магия. Мальчик, которого не научили любить, вырос в мужчину, который умеет ненавидеть. Этот мужчина умер, так ничему и не научившись.
Мир, наконец, пришел в движение. Поднялся крик, грохот, вой, мимо меня к Клавису кинулась вейра Марите с искаженным от ненависти лицом. В какой-то момент я увидела ее совсем близко, и застыла, пытаясь понять, почему вместо горя она испытывает ненависть?
К кому? Зачем?
— Ненавижу, — она схватила меня за руку, и меня снова скрутило болью. Должно быть, я все-таки повредила запястье. — Надеюсь ты умрешь в муках, твои дети умрут в муках, твой омерзительный Серебрянный Рейнхард падет на войне, корчась в мучениях… Твоя мать, отец, сестры…
