Клер сидела в своей новой кухне, смотрела через окно на низвергающиеся с неба реки и думала. Она чувствовала себя очень усталой. Клер не помнила, в котором точно часу они с Бриджет отправились в клуб. Да это и не имело никакого значения! Хуже было то, что всю ночь она так и не могла заснуть. Воспоминания обо всем происшедшем в кабинете Малькольма кружились у нее в голове и стучали в виски подобно доносившимся с улицы ударам грома.
Ее переполняли самые различные чувства. Раздражение. Злость. Волнение. Сожаление. Досада.
Сначала она злилась на себя за то, что сразу же, увидев то, что происходило в кабинете Малькольма, не повернулась и не ушла. Потом это чувство сменилось отвращением ко всему увиденному. И самобичеванием за то, что она принимала участие в этой мерзости. Наконец, она досадовала на себя за то, что сказала Гэри, будто бы безумно устала, а потому поедет домой одна.
Все это само по себе привело Клер в депрессивное состояние. А тут еще бессонная ночь! Она не могла понять, злится ли на Гэри или нет. В конце концов все же пришла к выводу, что во всем виновата Анджела. Она лгала ей! Ведь Анджела ничего не сказала подруге о том, что пригласила фотографироваться не только Гэри, но и Мачо. Не сказала, ибо боялась, что Клер помешает осуществлению ее планов времяпрепровождения после съемки. Она уже сомневалась и в том, что ссылки Анджелы на фирму «Стикшифт» тоже не были ложью. Это могло оказаться предлогом, чтобы избежать ее присутствия на съемках. Хотя идея воспользоваться кабинетом Малькольма, вполне вероятно, принадлежала Гэри.
Но все это, правда, лишь в определенной степени, уравновешивалось результатами визита Бриджет в Лондон. Теперь перед Клер возникла совершенно реальная перспектива головокружительного повышения по службе. И это служило немалым утешением на фоне личной депрессии.
Зазвонил телефон. Клер взяла трубку:
– Алло!
– Привет, Клер. Это Бриджет.
– Здравствуйте. Как вы себя чувствуете?
– Совсем разбитой. А вы?
– То же самое. Вы откуда звоните?
– Из самолета. Я хочу поблагодарить вас за все. Надеюсь отплатить тем же, когда приедете в Хьюстон.
Клер вспомнила слова Бриджет в доме Дэвида, и ей стало не по себе. Где гарантия, что в Хьюстоне она не попадет еще на одну встречу общества «Осер» или какой-нибудь секты подобного же толка!
– У меня пока нет планов поездки в Хьюстон, – быстро ответила она.
– Послушайте, Клер. Парень, с которым вы были вчера, – друг Малькольма?
– Гэри? Да.
– Его зовут Гэри? А чем он занимается?
– Он строитель. Помогал мне расширить кухню.
– Ах вот как…
В голосе Бриджет прозвучали нотки разочарования.
– Какие-нибудь проблемы? – спросила Клер.
– Я слышала, как та блондинка упоминала о каких-то съемках. И подумала, что он фотоманекенщик.
– Его снимали впервые в жизни. А блондинка работает в журнале. Они выбрали Гэри для рекламы мужских костюмов.
– Прекрасно! Я попрошу вас достать несколько этих фотографий и срочно выслать мне в Хьюстон. Лучше – прямо завтра.
– Зачем?
– Мы собираемся начать выпуск новой парфюмерии специально для мужчин. Нужно не затасканное по обложкам журналов, свежее лицо. Гэри для этого вполне подойдет. Тем более что он очень сексуален. Это видно по лицу.
Клер не могла не согласиться с мнением Бриджет.
– Да, вы правы, Бриджет, – тут же ответила она. – Он произведет настоящий фурор!
– Значит, вы сможете достать фотографии?
– Постараюсь. Кроме того, я натравлю на него наших фотографов. Пусть сделают несколько фотографий специально для «Кисс-Ко».
– Прекрасная идея! Всего наилучшего! Жду вас в Хьюстоне.
Клер тут же набрала номер телефона Гэри. Но никто не подошел. Она попыталась дозвониться снова. И опять ответом были только редкие гудки. А что, если Гэри сейчас у Анджелы? Может, даже вместе с Мачо! И ее подруга в эту минуту преподает обоим уроки утонченного секса…
Клер тут же набрала номер Анджелы.
– Анджела?
– Да. Привет, Клер. Я знаю, что ты хочешь мне сказать.
– Я ничего не хочу тебе сказать.
– Поверь, это был неожиданный всплеск эмоций!
– Забудем о нем. Скажи, он у тебя?
– Кто?
– Гэри.
– Боже мой, конечно, нет!
– А Мачо?
– Этого мне только не хватало!
– А где ты его подцепила?
– Через моего агента. Мне потребовался еще один мужчина для съемки. И желательно – чернокожий.
– Он мог бы рекламировать мужские костюмы?
– М-м… Не думаю. Знаешь, давай завтра пообедаем вместе.
Клер поняла, что подруга хотела бы навести полуразрушенные мосты.
– Хорошо. Где?
– Там, где всегда.
– Договорились. Кстати, ты не могла бы принести несколько экземпляров фото Гэри?
– Зачем?
– Завтра все объясню.
– Итак, до завтра?
– До завтра!
Не успела Клер положить трубку, как раздался звонок в дверь. Она бросилась вниз открывать. На пороге стоял Гэри, промокший насквозь. Машина была припаркована совсем рядом. Но дождь лил как из ведра.
– Привет! – сказал он.
Клер не знала, что ответить. Чувства ее смешались. Конечно, после всего, что произошло вчера… И все же… Она вдруг снова почувствовала, что очень хочет его…
– Ты весь промок!
– Было бы куда хуже, если бы ты не пустила меня на порог.
Клер молча отступила на шаг, и Гэри проскользнул в холл.
– Я не думаю, чтобы ты была мне рада, – сконфуженно сказал он.
– И не ошибаешься! Я просто не могу тебя больше видеть!
Произнеся эти слова, Клер обвила руками шею Гэри.
– Пойдем наверх, – прошептала она.
Когда дверь спальни за ними закрылась, Клер еще раз обняла Гэри и крепко поцеловала.
– Умоляю, вышвырни меня из своего дома! – снова заныл он.
– Я это и собираюсь сделать! Неужели ты думаешь, что я впредь захочу иметь что-нибудь общее с таким грязным, мерзким животным?!
Она села на край кровати, протянула руку и принялась расстегивать ремень на джинсах Гэри. И сразу же почувствовала, как наливается и крепнет его член. Но и у нее промежность уже была влажной.
– Ты хочешь только мое тело, и ничего больше. Не правда ли? – спросил Гэри.
– Конечно, – ответила Клер, продолжая его раздевать.
– Грубая торговля телом! – добавил он, осторожно положив Клер на спину и освобождая ее от тонких шелковых панталончиков.
– Да, грубая торговля телом!
Желание обоих стало настолько непреодолимым, что на дальнейшее взаимное раздевание уже не хватило времени…
Клер закрыла глаза и почувствовала в себе его горячую, жадную плоть…
