Мы с Ронаном никогда не боимся прикасаться друг к другу. Во всяком случае, это то, что сближает нас и делает спокойнее.
Мы начали с прикосновения. В первый раз, когда он сделал это в библиотеке школы, я как бы попала под его чары, а он попал под мои.
Сегодня у меня для него сюрприз.
Мы пришли в дом его родителей на ужин. Шарлотта наконец-то вышла из опасной зоны. Те пару месяцев после смерти Эдуарда были сущим адом.
Эдрику пришлось сделать так, чтобы смерть его брата казалась несчастным случаем, а болезнь Шарлотты сказывалась на нем и Ронане. Я держала своего жениха за руку все это время, пока не появились результаты, и врач не сказал, что последняя операция прошла успешно.
Ей пришлось пройти много восстановительной терапии, а Эдрик все это время не отходил от нее ни на шаг. Ронан тоже.
Одним из моих любимых воспоминаний о том времени было то, как Эдрик попросил у Ронана прощения за то, что не видел действий Эдуарда, в Ронан сказал, что ему жаль, что он не видел болезни своей мамы.
Эдрик и Ронан сблизились во время выздоровления Шарлотты. Думаю, видеть их вместе рядом с ней помогло ее психическому состоянию больше, чем сказал бы им любой врач.
Мы с Ронаном должны были уйти после ужина, но он сказал, что ему нужно кое-что взять из своей комнаты. Он задерживается, так что я могу спросить его прямо сейчас.
— Ларс. — я усмехаюсь, когда вижу, как он выходит из комнаты Ронана. — Как я выгляжу?
Я натягиваю свою белую футболку, на которой написано «Belle — Красавица».
На мне также черная юбка из тюля, кожаная куртка и ботинки — удобные, как обычно.
— Вы уже второй раз задаете мне этот вопрос за сегодня, мисс Тил.
— Перестань быть таким снобом, и называй меня Тил, — поддразниваю я.
Со временем мы с Ларсом сблизились. Он бы не признался в этом, но у него всегда наготове для меня плитка темного шоколада, а потом он ноет о том, как я продолжаю их воровать.
— Вы выглядите прекрасно. — он вздергивает подбородок. — И перестаньте есть шоколад, который вам никто не предлагает.
Я корчу гримасу, когда он шагает по коридору, а затем захожу в комнату.
Ладно, все.
Это не значит, что это должно быть традиционным или что-то в этом роде — не то, чтобы меня это волновало в любом случае.
— Эй, Ронан, когда мы поженимся...?
Я замолкаю, когда нахожу его в середине снятия брюк перед кроватью, заполненной корзинами с темным шоколадом.
— Черт возьми, belle — красавица, ты не должна была еще приходить.
Я ухмыляюсь.
— Не останавливайся из-за меня.
Его руки остаются на поясе.
— Ларс сказал, что темный шоколад лучшая взятка, которую я мог бы использовать с тобой.
— Ларс не ошибся.
— Подожди. — его рука покидает ремень, и я почти тянусь, чтобы положить обратно.
Ронан такой красивый, что иногда я не сплю, просто смотря на него.
Однако дело не только в его физической красоте, но и в его душе, которая говорит со мной и вырывает меня из собственной души.
Он затишье после бури.
Он свет после тьмы.
Он это все.
— Возвращайся. — он прищуривает глаза. — Я что-то слышал о браке?
— Да. Я подумала.. знаешь... чтобы мы сделали все официально?
Иначе я начну бить каждую девушку, которая посмотрит на него в университете.
Он все еще притягивает внимание, как магнит. Я думала, что это закончится после школы, но нет, его популярность не знает границ. Мне нужно заявить о своих правах, прежде чем кто-нибудь попытается забрать его.
Не то чтобы мне угрожали или что-то в этом роде, но я так же жадно отношусь к Ронану, как и он ко мне. Это, вероятно, никогда не изменится.
Люди говорят, что мы слишком молоды, чтобы пожениться, но для меня дело не в возрасте. Я решила, что Ронан единственный человек, с которым я проведу остаток своей жизни. Это неоспоримый факт. Так зачем же откладывать?
— Эй. — он выглядит оскорбленным. — Я планировал провести вечер вне дома, чтобы спросить тебя. Это несправедливо.
— Ты хотел спросить меня?
— Я хотел жениться на тебе до того, как этот ублюдок Эйден женился на Эльзе, но ты всегда говоришь, что все грандиозные вещи глупы, поэтому я решил подождать.
Мое сердце замирает, когда я встаю на цыпочки, обнимаю его за шею и запечатлеваю поцелуй на его щеке.
— Это не глупо, когда ты в этом замешан, Ронан.
Его ухмылка становится шире.
— Один ноль, Ксандер.
Я смеюсь.
— Так значит ли это, что ты женишься на мне?
— Конечно, я женюсь на тебе, и ты не спросила первой — это я сделал.
— Мы согласимся не согласиться, ваша светлость, — поддразниваю я. — Что ты имел в виду с шоколадом?
— Несколько вещей. — его глаза светятся озорством.
— Например, что?
— Вот, что.
Его губы встречаются с моими, а затем мы падаем на кровать.
Если это моя будущая жизнь, я готова к этому.
5
Сильвер
21 год
— Какого чёрта ты здесь делаешь? — я шепчу-кричу, когда Коул прислоняется к двери ванной и щелкает, закрывая её за собой. – Это дамская комната.
— Я знаю
Он крадётся ко мне, и каждый его шаг, как будто он идёт прямо к моему сердцу.
Я была права. Мои чувства к нему никогда не угаснут. С каждым днём я всё сильнее и быстрее влюбляюсь в него.
С каждым днём он становится для меня всем.
Мы переехали в Оксфорд, чтобы поступить в университет, и вскоре после этого рассказали маме и папе о наших отношениях.
Я не могу быть с ним официально. По крайней мере, пока нет. Папа выиграл выборы и стал премьер-министром, а затем снова женился на маме через год после смерти Хелен.
Это вызвало настоящий шум в средствах массовой информации, несмотря на их стратегический подход. Фредерик сделал вид, что мама утешила папу, и они заново открыли для себя своё первоначальное влечение.
Это правда, что мы с Коулом больше не живём под одной крышей, и он затмил себя из семейного круга, чтобы не ассоциироваться с моим братом. Но потребуются годы, чтобы мир смирился с нами.
Мы больше, чем мир, он и я. Они не готовы к нам.
Папочка и мама — Консервативная партия, несмотря на их неконсервативные действия в этом деле. Я точно не могу понизить их голоса, объявив, что влюблена в своего бывшего сводного брата.
Я смогу это сделать только после того, как папа уедет с Даунинг-стрит, 10.
Из-за этого наши отношения известны только на уровне семьи и близких друзей. Только Эйден, Ксандер и Ронан из наших друзей.
Но даже с этим, Коул не должен быть здесь.
— Все остальные снаружи, – ругаюсь я. — Мы должны были отпраздновать помолвку Ксандера и Ким.
— Я знаю.
Его глаза блестят, когда он прижимает меня к стойке, его руки по обе стороны от меня.
Я обхватываю его обеими руками за шею.
— Мы не можем этого сделать.
— Я знаю.
А потом его губы впиваются в мои. Я взбираюсь по его телу, пока он возится со своим ремнём, и довольно скоро он погружается в меня.
Я целую его как сумасшедшая, пока он трахает меня жёстко, быстро и грязно у стойки в ванной.
Я бы солгала, если бы сказала, что это было наше первое нарушение правил публичной непристойности. Коул этого не показывает, но он авантюрный тип. Он не останавливается, когда хочет что-то сделать — и это что-то — я.
Ничто его не останавливает, будь то в университетском общежитии или во время ночной прогулки, когда все напиваются. И даже во время семейных ужинов.
Мама каждый раз кричит ему об этом, а он просто пожимает плечами.
— К-Коул...
Я крепко сжимаю его плечи.
— Близко, Бабочка? — ворчит он мне в рот.
— Да, о, да.
— Кому ты принадлежишь?
— Тебе.
— Скажи это.
Я прикусываю нижнюю губу и бормочу слова, которые сводят его с ума.
