каждого из нас зависит успешность отеля.
Женщина, которая стоит в приехавшем к нам лифте, склоняет голову, выходит в коридор, осматривает нас с Лидой. Красиво уложенные темные волосы, легкий макияж, ей даже идет полнота. А если не знать характер и нрав нашей мегеры, то с виду вполне приятная женщина.
Но это далеко не так. Каждый день кто-то из девочек-горничных грозится уволиться, льет слезы в раздевалке, каждый день кого-то грозится уволить она и крик стоит на всю гостиницу.
— Хорошо, Аверина, врать ты умеешь складно, но чтоб в телефон играла в последний раз. И не забудь, вечером ты помогаешь на кухне, сама просила дать подработку.
— Но…
— Что значит «но»? Вот только не говори, что ты не можешь именно сегодня. Я пошла тебе навстречу, дала работу, вошла в твое положение матери-одиночки, а ты мне сейчас «но»?
Это невыносимая баба, она как танк, прет, давит, размазывает тебя, не дав сказать и не понимая сказанного.
— Я все помню, спасибо, Оксана Валерьевна.
— Работайте, — коротко бросила, как приказ собакам, и прошла по коридору.
— Нет, ты видела, что за сука?
Вошли в кабину лифта, Лида нажала на кнопку, поехали вниз.
— Тварь конченая, это баба без секса, сразу видно, ебать ее никому.
— Лида, ты не думаешь, что здесь камеры не только пишут изображение, но и звук? — показываю на мигающий огонек в углу.
— Твою мать. Надо у охраны спросить, хотя они такие все важные, к ним не прорваться, — Лида заговорила шепотом, косясь на камеру.
— Спроси.
— А может, ты? Ну, Вадим к тебе неровно дышит, как только ты у нас появилась, начальника безопасности «Империала» повело в сторону.
— Прекрати, ничего подобного.
Мне сейчас на самом деле не до ухажеров и романов, да и раньше было не до них. После рождения дочки разрываюсь между ней и работой, хорошо, бабушка помогает. Я совсем не обращаю ни на кого внимания, а уж тем более на себя и свою внешность, а мне скоро двадцать пять.
Идем к нужному номеру, Лиду понесло на любимой волне сплетен и интриг, даже глаза заблестели. Хорошая она девчонка, ровесница моя, парня вроде нет, или был, не спрашивала, меня мало волнует чья-то личная жизнь.
— Ой, как же ничего? Я же вижу, как он смотрит на тебя и слюни пускает. А ты такая неприступная, гордая, кстати, мужиков это заводит еще больше. Ему нужно покорить эту крепость, чтоб девица выбросила белый флаг и трусики.
— Где ты такого набралась?
— Романы любовные читаю, господи, какие там мужики, голова идет кругом. И почему в жизни одно мудачье, мамины сынки, или женатые придурки? О, вот это апартаменты, я понимаю, он еще круче, чем четыреста четырнадцатый.
Лида даже присвистнула, когда зашли в номер. Правда, все очень красиво, стильно, со вкусом. В том номере было больше пафоса, а здесь сдержанно и очень, словно этот номер делали под чей-то вкус.
— В этом номере хозяйка останавливается, когда приезжает с проверкой. Вот тогда здесь такой кипиш, Валерьевна седеет за одну ночь, так ей, суке, и надо, но жучит всех нас по полной.
— Ты видела хозяйку?
— Да так, мельком, с ней управляющий Лев Михайлович общается. Она красивая, как звезда Голливуда реально, я не вру.
Делаем свою работу хотя тут и так все идеально, даже пыли нет, но сказали выскоблить все до блеска.
— Полина Викторовна живет в Греции с мужиками своими и детьми.
— Как понять, с мужиками?
— Ну как понять? Богатых не поймешь, но за одним она замужем, а другой вроде как любовник.
— Шутишь?
— Вот тебе крест, говорю, что знаю, и у них все это в порядке вещей, ну, секс втроем, шведская семья. Говорят, что с этого номера все и началось. Хозяйка тогда работала ночным администратором.
Интересная карьера от администратора до владелицы гостиницы.
— Снова ты, Лида, все сочиняешь, начиталась романов, самой пора писать.
— Да я тебе клянусь, сама не поверила, а они приехали втроем последний раз в том году. Господи, я, когда увидела ее мужичков, чуть в штаны не наложила. Один такой высокий, здоровый, глаза черные. Смотрит вроде с равнодушием, но это не так, как зыркнет — колени трясутся. Второй старше, очень представительный, седина в висках, глаза ледяные, вот реально, а на кисти татуировка — голова ворона.
Смотрю на Лиду, слушаю ее сказки, качаю головой. Зря хозяйка не приехала вчера или сегодня, я бы у нее денег попросила взаймы. Все остальное мне неинтересно.
— Работай, давай, любительница романов.
Включила пылесос, физическая работа отвлекала от страха, что зарождался внутри. Не могла отрешиться или расслабиться, я ведь давно не девственница, это отдельная история моей странной жизни. А еще рожавшая, любой мужчина поймет это, наверное.
Но, может, напоить его так, чтобы лыка не вязал, сымитировать, что больно, покричать, пустить слезу, просить, чтобы все делал медленнее. Но надо как-то незаметно порезать палец, потом вымазать себя и его кровью.
Целая операция по продаже несуществующей девственности.
Время за уборкой прошло быстро, осталось принести новый букет живых цветов, спустилась на первый этаж. Взяла тяжелую вазу, медленно иду обратно, чтобы не уронить.
— Давай помогу.
Резкое движение, из моих рук берут цветы, даже вздрогнула от испуга.
— Не надо, я сама.
— Саш, ты всегда все сама, я мужчина, я могу помочь.
Начальник службы безопасности Вадим Вересов, тот самый, которого Лида мне пророчит в ухажеры. Он пришел в отель за месяц до меня, молодой, бывший мент, ушел из органов, говорят, слишком честный. Тридцать пять лет, разведен, есть сын. Чем не вариант для матери-одиночки?
Но не вариант.
— Саша, чем ты сегодня занимаешься вечером?
Чем я занимаюсь, ему так интересно?
Трахаюсь с совершенно незнакомым мне еще мужчиной, если все пройдет хорошо, то я останусь живой, если не очень, всего лишь покалеченной. Если совсем все плохо пойдет, то лучший вариант — это турецкий бордель, худший — свалка за городом.
— Работаю я, ты знаешь.
Вадим останавливается, нас разделяет букет шикарных белых лилий, их аромат витает в воздухе.
— Саша, зачем ты так?
У него голубые глаза. Мой самый нелюбимый цвет, ассоциации плохие. Это все мои тараканы, но как ему объяснить?
— Извини, надо работать.
Никто не собирается давать ему надежду. Не до этого мне.
— А сейчас следующий лот нашего аукциона. Еще одна прекрасная нимфа, очаровательная, обворожительная девушка под номером пять.
В ушах шум, массирую виски пальцами, трясет так, что кажется, еще немного, и я сорвусь с
