— Хм, — кривится Эдик. — Узнай его номер телефона. И я раздобуду тебе ответный.
— Да какой?? Ему всë можно! Он же не девочка.
— Ты ошибаешься. Есть вещи, которые не прощают и мужчинам. И если их нет. То можно легко их организовать. Телефон…
Прошу у Бориса номер гада. Скидываю его Эдику.
Ответный компромат мне точно не повредит. Тогда можно кусаться на равных!
Наконец-то привозят права.
Радостно скачу вокруг маминой машины. Я ещё никогда-никогда-никогда не выезжала самостоятельно.
Наконец-то, наконец-то!
Медленно веду мамину машину, ликуя внутри, что получила, хоть какую-то плюшку. И даже перестаю беситься на Эдика. Он подсказывает мне на сложных перекрёстках. Мы катаемся, едим мороженое…
Телефон звонит. Папа.
Паркуюсь, перезваниваю.
— Ярославна, ты в городе?
— Да-а-а… — гордо мурлычу я. — На машине.
— Очень хорошо. Заедь сейчас в спортивную школу Ивана. "Спарта" на Коммунистической. Найди его. Он на тренировке. Набери меня и дай ему трубку.
Сначала мне хочется отказать. А потом любопытство берёт верх. Что там за школа, интересно?
Иван на тренировке… Фантазия рисует живые картинки крепких мужских тел. Борьба у них там? Кто он там — самбист? Это в кимоно? Ммм… Как интересно!
— Хорошо, папочка.
Глава 7 — Тусовка
Припарковавшись на стоянке, смотрю в зеркало, подкрашиваю губы блеском, поправляю волосы.
— Посиди, я быстро.
— Угу… — открывает книгу на телефоне, погружается в чтение.
Брожу по первому этажу. Вечер, в "Спарте" пусто.
У кого спросить-то?
Дверь позади меня хлопает, разворачиваюсь.
Оо! Знакомые люди. Тарханов. С девушкой. Мы вместе ездили на выездную по Кембриджу пару лет назад. Он в старшей группе, я — в младшей.
— Марат, привет, — стягиваю тёмные очки.
— Привет, — кивает, чуть притормаживая и крепче прижимая девушку.
— Как мне здесь человека найти?
— Кого?
— Клименко Ивана.
— Клименко? — озадаченно переглядываются. — Нет у нас такого.
— Должен быть!
Черт… Вдруг доходит до меня. У него же, наверное, фамилия и не отцовская может быть.
— А может, и не Клименко, — хмурюсь я.
Чего делать-то?
— А можно где-то всех Иванов посмотреть? — играю я бровями.
Смеются.
— Тренировка сейчас только в большом зале идёт, пойдем, посмотришь.
Иду следом за ними.
Марат с девушкой проходят вперед. Из раздевалки вываливается толпа свеженьких после душа охренительных торсов.
Ой… Присаживаюсь на скамеечку, обмахиваясь пальцами. Вот это я удачно зашла!
— Тарханов вернулся!
— А какой жмот зажал друзьям днюху?! — мгновенно узнаю голос Ивана.
— Всë будет, пацаны! — светится Тарханов. — Прямо сейчас едем! Шашлык, бассейн под открытым небом, басы и всë самое вредное!
— Йуху!!!
— Ну-у-у… — берёт Иван с подоконника гитару. — Тогда прячьте уши девочки!
Тарханов зажимает уши своей девушке, она поспешно прячет лицо у него на груди.
— Друг наш! — декламирует артистично Иван. — Мы желаем тебе, чтобы в этом году у тебя было всё заебись!
Тунц… Тунц… Тунц…
— "А этот год новый, тот был старый! Тот был хуевый! Этот будет пиздатый! — хором орут они, колбасясь под музыку. — Тот был не твой! Этот будет твой!.."
Подняв руки вверх, "качают" в ритм. Голые торсы двигаются в унисон.
Придурки какие, — улыбаюсь я.
Их настроением захлестывает как цунами.
Хохот!
Все тискают Тарханова.
— "… Пусть взлетают фейерверки, девочки танцуют тверки, дети рвутся из пробирки…", — мурлыча и кайфуя громче всех орет Иван.
Идиоты! Прыскаю от смеха, изображая фейспалм.
Тарханов свистит, привлекая внимание. Стреляет глазами на зашедшего мужчину. Тренер, наверное.
Улыбаясь, все затыкаются, прокашливаются, шкодно и невинно хлопая глазами.
— С днём рождения, Мар, — подходит тренер, жмёт ему руку.
— Давайте с нами, Бессо Давидович.
— У меня малышня сейчас, я позже подъеду, чтобы вы там совсем-то нирвану не словили. Тренировку завтра не отменяю! — предупреждающе.
— С утра всех прокапаю Гемодезом, — строго улыбается девушка. — Вечером будут как огурцы.
Народ начинает собираться.
С лежащего возле меня мата разбирают золотые цепи, браслеты, кольца…
— Иван, — зову его.
— Яш… — толкает его симпатичный парень с татухой. — К тебе.
Иван застывает, глядя мне в глаза.
— Бери подружку с нами.
— Это сестра, — сухо.
— Ну тем более! — улыбается мне парень с татушкой.
— Не, Ромка. Ей с нами западло, — цедит гад. — Она только с золотыми тусуется!
Улыбка, которая так и прилипла к моему лицу после их плясок стекает, превращаясь в спазм.
Я стою в шоке…
— А-а-а-а… — измеряет меня взглядом его друг. — А зря! — подмигивает. — У нас весело.
Верю…
Уходит.
— Чего приехала? — застёгивает браслет на руке.
— Отец попросил, — бурчу я.
Набираю.
— Вот… — протягиваю телефон.
— Слушаю, — смотрит мне в глаза. — Недоступен? Телефон поменял. Симку старую ещё не переставил. Нет, я не могу ничего отменить. Нет. Это не обсуждается. У моего братишки днюха, я буду его поздравлять. Нет. Нет. Нет!
Упрямо и уверенно отвечает отцу на его реплики.
— Я БУДУ его поздравлять! Утром приеду, мне пора.
Скидывает, отдаёт телефон.
Стою, обтекаю. Попробовала бы я так поговорить…
— Ну, ладно, давай… — натягивает футболку. — Счастливо там вам, на вашей "вертушке".
Мстительный гад!
Уходит.
Я иду следом, на улице, застыв, смотрю, как все рассаживаются в тачки. Не такие как у меня, попроще. Но им точно на это пофигу! Им и на телегах будет по кайфу такой компанией.
Иван неожиданно оглядывается, и идёт обратно, в мою сторону.
Одумался??
А вот хрен теперь! Никуда я с тобой не поеду! — поджимаю от обиды губы.
Но он, игнорируя меня, проходит мимо. Обескураженно разворачиваюсь.
Там девочка на скамеечке. Лет семи. Плачет… Так горько и тихонько плачет, что у меня всë застывает в груди.
— Стась, ты чего?! — присаживается перед ней на корточки.
— А у меня девочки серёжки отняли… — задыхаясь, всхлипывает, — и телефон.
— Наши? Интернатские?
— Угу…
— Из твоей "семьи"?
— Угу… — шмыгает носом.
— А воспитатель чего?
— Ничего…
— Так… А кто у вас старший в "семье"?
— Петя Меркулов.
— Чего сказал?
— Ничего… — обиженно трясутся её губы.
И такое это душераздирающее "ничего", что мои губы тоже начинают трястись.
С интернатовскими я знакома хорошо. Тоже мне доставалось в лагере! Но я уже взрослая была. А она такая маленькая…
— Короче, вот, — достаёт из заднего кармана телефон Иван. — Это старый мой. Скажешь всем — Яша дал тебе. Поняла?
Девчушка смотрит на него огромными заплаканными глазами, не моргая, как на идола.
— Меркулову скажешь, ещё раз тронут, приедет Яша, сломает ему пальцы. Так и скажешь, поняла?
— Угу… — кивает быстро девочка.
— А сейчас иди к Бесу. Там давай, рви всех! Скоро они тебя сами бояться будут.
— Угу…
— И не реви! — взъерошивает ей волосы. — Ты же боец!
— Угу…
Не взглянув на меня, уходит, садится в тачку к Роману. Уезжают последними.
А я стою как дура и смотрю на эту девочку. Которая трогает пустые мочки пальчиками.
И та-а-ак мне стрёмно! Даже ещё хуже, чем от выходки братца.
— Ты скоро? — открывает дверь Эдик.
— Да подожди ты! — психую я.
Оглядываюсь. На той стороне дороги — какая-то сомнительная ювелирка.
В порыве иду туда. Выбираю ей золотые простенькие серьги бабочками с цветными фианитами.
Возвращаюсь, сажусь на эту лавочку. И жду, пока закончится тренировка, и она выйдет.
