Тревожные мысли, что я оказался в чужом теле с собственными воспоминаниями не давали мне покоя. Подъём казался бесконечным, и мои моральные терзания сменили физические. Казалось,что лестница ведёт меня в никуда, мои икры жгло огнём, а дыхание давало сбои. Я остановился передохнуть и пристально посмотрел на окно, заметив, что цветные узоры на стекле показались мне знакомыми. Я сжал губы, нахмурился, мелькнула мысль… И поднял трость, собираясь разбить стекло для проверки.
— Пожалуйста, не делай этого. Ты все понял правильно, так что мы скоро тебя впустим, — радостно сообщил голос. От неожиданности я вздрогнул, и спиральная лестница вокруг меня исчезла, растаяв в тумане.
Я ошалело огляделся и увидел, что нахожусь в просторной гостиной, украшенной деревянной мебелью с кожаными чехлами и книжными шкафами по всему периметру. По бокам стояли большие камины, а напротив входа — несколько дверей. Повернув голову, заметил женщину, зевающую и потягивающуюся на диване. Она села, и я рассмотрел ее форму с черными лацканами, но вместо серого жилета и рубашки на пуговицах она носила черный корсет и черный галстук-бабочку.
— Я Антонина Голдсмит, хозяйка Дома Ворона, рада вас приветствовать, — сказала она, вставая с дивана.
Женщина оказалась довольно высокой: выше меня на несколько сантиметров. Ее длинные серебристые волосы спадали по спине, как шелковистая завеса, а темно-шоколадная кожа оттеняла их чудесный цвет. Уши, как кинжалы, торчали из-под волос, а большие серые глаза смотрели изучающе.
— Ты впервые видишь темного эльфа, да? — спросила она с насмешкой. Я поспешно захлопнул свой приоткрытый рот и, немного придя в себя, ответил:
— Да, мадам, никогда их не видел. В моем мире были только люди, а не сказки.
Было что-то сладкое, почти грешное в том, как она приблизилась ко мне. Ее кожа была очень нежной, и я старался не слишком сильно сжимать изящную руку, когда она протянула её в дружеском жесте для рукопожатия.
— Всё ещё не могу поверить, что это реальный мир. Здесь так прекрасно и необычно, — сказал я, чтобы скрыть своё смущение.
Антонина Голдсмит издала легкомысленное хихиканье, которое в корне отличало её от слишком серьёзной Эллы Суворовой.
— Понятно. Ты не первый новичок из другого мира. Изменив свое тело, приходится привыкать к нему заново и это кажется странным, если только ты не был человеком-драконом в своем мире, верно? — спросила она, подмигнув.
Увидев мой отрицательный жест головой, она продолжила: — Я расскажу тебе об особенностях твоего нового тела после того, как подберу тебе форму. Это может показаться старомодной церемонией, но правила есть правила. Она повернулась и показала мне знаком следовать за ней.
Антонина Голдсмит двигалась с такой изящностью, что невозможно было отвести от нее взгляд. Она вошла в одну из дверей напротив главной комнаты и, указав мне на коридор с несколькими номерами, начала рассказывать о правилах:
— У нас в Доме Ворона не так много студентов и каждому достается своя комната. Синяя свеча служит защитой приватности. Подожги ее, и никто не услышит, что происходит у тебя в комнате, пока ты ее не потушишь. Это не идеальная защита, но лучше, чем ничего. Я прошу тебя быть осторожнее с гостями.
Ее интонация подчеркнула, что она имела в виду близкие отношения, и я усмехнулся. В моё прежнем колледже было строгое правило, запрещающее студентам бывать друг у друга в комнатах.
Когда она открыла дверь, я был приятно поражен тем, что увидел. Комната оказалась небольшой. Одна из стен уставлена пустыми книжными полками, у противоположной стояла простая, но очень уютная дубовая кровать. Напротив книжных полок находились комод и письменный стол с несколькими свечами. Окна в комнате не было, но над кроватью висел фонарь, по крайней мере, я так подумал. От него к стене тянулся бронзовый шланг, а внутри был твердый кристаллический блок. На месте регулятора яркости фонаря — бронзовое колесо. Я рассматривал всю эту конструкцию некоторое время, пропуская часть того, что говорила Антонина. Она похлопала меня по плечу, и я обернулся, отвлекаясь от изучения механизма.
— Вы знаете о технологии испарения маны?- поинтересовалась она.
Когда я покачал головой, хозяйка продолжила: — Мир вокруг нас наполнен свободной энергией, которую мы называем маной. Есть два простых способа высвободить ее большим потоком. Самый древний метод — убить существо и забрать ману, освобожденную из его тела. Этот метод сильный, но грязный. Большая часть маны будет испорчена аурой и характером существа, в котором она находилась. Те, кто пользуются таким способом, часто обнаруживают, что мана, поглощенная телом, со временем мутирует странным образом. Новейший метод появился около тысячи лет назад. В местах, где мана в окружающей среде особенно сильна, образуются кристаллы, которые отражают природную силу. Кто-то считает это затвердевшей энергией. Эти кристаллы можно использовать. Когда их помещают в кипящую воду, они излучают свою энергию в виде пара. Этот пар можно собирать, направлять и использовать для активации других кристаллов, созданных искусным мастером. Это дает нам возможность пользоваться такими изобретениями, как эта мана-лампа. Поворачивая диск, можно испарять ману, доставлять ее до кристалла, и фонарь засветится. Есть недостатки, но пар маны — основа большей части наших современных технологий.
Антонина выглядела очень довольной собой, но из всего о чём она говорила, я понял только то, что эти люди живут в паровой эпохе, запитанной волшебными кристаллами, а не углём. Я несколько раз моргнул, потом кивнул, не ожидая подробных объяснений. Это и так слишком сложно для меня звучало, как какой-то магический стимпанк.
— В моем мире были рассказы о чем-то подобном: паровые машины, в которых кипящая вода выделяла газ под давлением, чтобы приводить в движение турбины и производить энергию, — я почесал ухо, всё ещё не привыкший к острым кончикам, и перешагнул с ноги на ногу.
Антонина спокойно восприняла это и кивнула. Она указала на комод в другом углу комнаты.
— Там ты найдешь свою форму и личные вещи. Просто сконцентрируйся на своей татуировке, когда откроешь ящик, и он выдаст подходящую по размеру одежду. Я оставлю тебя одного, чтобы ты переоделся и…пришёл в себя, — тихо добавила она последние слова, потом вышла за дверь и закрыла ее за собой.
Это был первый момент, когда я остался один с тех пор, как меня сбил грузовик, не считая долгого подъёма по лестнице. Я глубоко вздохнул, опёрся на свою трость и повернулся к зеркалу, висящему над столом.
Оттуда смотрело и похожее и непохожее на меня прежнего существо. На теле — чешуя, на подбородке и шее её больше, чем на предплечьях и тыльной стороне рук. Цвет менялся от темно-синего до угольно-серого и, казалось, что чешуйки доходили до линии роста волос. Мои волосы были темно-синего цвета с черной прядью на левой стороне, которая закрывала висок и слегка нависала над глазом. Я снял очки в простой металлической оправе и рассмотрел свои глаза. Они казались довольно большими, темно-красными с удлиннёнными змеиными зрачками. Мои заостренные уши срослись с головой в области мочек. Одно из них отклонилось в сторону, как будто я прислушивался и тут понял, что бессознательно двигал ушами все время, пока осматривал себя.
Я не изменился в росте и оставался около ста восьмидесяти сантиметров, но казался более крепким, чем на Земле. Я был рад видеть, что моё земное рыхлое тело, которому способствовали многочасовые игры на компьютере и сидячий образ жизни, теперь было подтянуто и без капли лишнего жира. Одежда оставляла открытыми мои голени, они были покрыты такой же чешуёй, как и мои руки. Я повернулся спиной и облегченно выдохнул, убедившись, что у меня нет ни хвоста, ни крыльев. Это было бы уж слишком…
— Человек-дракон, — прошептал я себе под нос.
Мне нужно было привыкнуть к своей внешности, но на сегодня потрясений хватало и поэтому я решил заняться одеждой. Сняв с себя рваньё, открыл верхний ящик комода.
