— В честь чего ты решила прибухнуть? — спрашиваю с усмешкой.
— В честь твоего Вадика, конечно, — смеётся сестрёнка, разливая вино по чашкам, из которых мы обычно пьём кофе.
— Я наконец высказала ему всё, что думаю: и о кредите, и о вечных пьянках с друзьями, и о просиживании штанов на диване.
— Давно нужно было это сделать. Вадик привык, что за него девушка все проблемы решает, вот и расслабился. А с мужиками так нельзя. Они должны быть рыцарями и добытчиками, это в их природе заложено.
— Возможно, — я смотрю на сестру и замечаю, что у неё лихорадочно блестят глаза, а лицо бледное, истощённое. Догадка врывается в сознание, я ставлю чашку на столик и спрашиваю осипшим голосом: — Алён, ты опять со своим сошлась?
Она прячет взгляд и делает несколько глотков вина. Её ресницы дрожат, а губы обескровленные, белые. Я подхожу к сестрёнке и крепко её обнимаю, чтобы поддержать, успокоить хоть немного.
— Ты же знаешь, я не буду осуждать, — произношу ласково.
— Он пришёл сегодня, прощения просил, — всхлипывает Алёна. — Сказал, что был пьян, что случайно меня толкнул, не со зла. Юра готов со мной семью построить, понимаешь? И Полину считает своей дочерью. Я поверила ему... Я очень хочу быть счастливой.
— Ты будешь, ты обязательно будешь, — успокаиваю её, глажу по волосам. — Но ты уверена, что стоит довериться мужчине, который однажды поднял на тебя руку?
— Он ведь случайно, Дин!
— И синяки на руке он тоже случайно оставил?
— У меня кожа нежная, Юра не виноват, — испуганно мотает головой Алёна.
— Ты так сильно его любишь? — мне больно задавать этот вопрос, но я хочу понять, почему моя сильная умная сестрёнка защищает откровенного мудака.
— Да, — кивает она. — Никто не идеален. Ты ведь тоже любишь человека, который совершает ошибки.
Хочу сказать, что взятый тайком кредит и применение силы — это несопоставимые вещи. Первое — откровенная дурость, второе — тревожный звоночек. Но Алёна не будет меня слушать, я слишком хорошо её знаю.
— А я сегодня с Марком виделась, — намеренно перевожу тему.
Сестрёнка с открытым ртом выслушивает меня, иногда сдавленно охает и качает головой, будто совсем не верит моим словам.
— Ты дура? — возмущённо толкает меня в плечо. — О чём тут вообще думать? Соглашайся и вали нахрен из этого болота!
— Но Вадик…
— Вадик с радостью тебя отпустил. Наверное, уже подсчитывает, куда твои кровно заработанные денежки потратить. Альфонс малолетний! — злится Алёна.
— Он старше тебя!
— Ага, только я одна дочку воспитываю и не жалуюсь, а твой Вадичек ноет, что без работы остался, бедняжечка. Живёт в твоей квартире, ждёт, пока ты закроешь его долги, а сам даже замуж тебя не зовёт! Вы почти шесть лет вместе, сколько можно тянуть?
— Нам и так хорошо. Брак ничего не изменит, это пустая формальность.
— Ну и дура! Повторяешь чужие слова, — Алёна вздыхает и наполняет опустевшие чашки вином. — Я тоже дура, раз верю Юре. Но не могу не верить. Это сильнее меня… Какие же мы идиотки, Дин. Страдаем по мужикам, которые даже нашего мизинца не стоят!
— Ну и где он, доблестный рыцарь на белом коне? В Святополье я таких не встречала, — горько ухмыляюсь, а сердце сдавливает железными клешнями.
— Судя по твоим рассказам, Марк вполне тянет на достойного молодого человека, — уверенно парирует Алёна. — Богатый, красивый, понимающий — чего тебе ещё надо? Сыграй его невесту, а потом на самом деле стань его возлюбленной. Представляешь, как это романтично?
— Такое только в сказках бывает. У Марка сотни красивых баб под боком, а у меня есть Вадик. Мы, конечно, поссорились, но я люблю его и ни на кого не променяю.
— А ты уверена, что любишь его? — тихо спрашивает сестрёнка. — Может, это всего лишь привычка.
Я не отвечаю на её вопрос, потому что не знаю правильного ответа. Может быть, любовь превратилась в привычку. Но разве это плохо? Большинство людей так живёт.
Через час я иду к Поле, болтаю с ней о мультике, а потом рассказываю о большом городе, в котором есть кинотеатры, пятиэтажные торговые центры, сотни ресторанов и магазинов. Племяшка недоверчиво слушает меня, ей сложно понять, что Святопольем весь мир не ограничивается. Вскоре к нам подходит Алёна. Я оставляю её наедине с дочерью и выбегаю во двор.
Чешу за ухом непоседливого Арчи, сажусь на табуретку, и Анфиса запрыгивает мне на колени, начинает громко мурчать. Я достаю из кармана телефон и набираю номер Марка.
— Да, — отвечает почти сразу.
— Я обдумала твоё предложение. Я согласна.
6
Я сбрасываю звонок Вадика и перевожу телефон в беззвучный режим. Внутри всё трепещет, дрожь предвкушения скользит по позвоночнику. Следующие две-три недели я буду притворяться невестой Марка. Назад дороги нет. Я постараюсь наслаждаться каждым мгновением, проведённым вдали от Святополья.
Рядом останавливается чёрная машина, за рулём которой сидит Марк. Набираю в лёгкие побольше воздуха и сажусь рядом с ним.
— Привет, — внутренности начинает жечь от недостатка кислорода, я выдыхаю, и тут же в ноздри проникает горьковато-древесный парфюм Марка. Перед глазами мелькают разноцветные пятна, я откидываюсь в кресле и пытаюсь улыбнуться.
— Здравствуй, Дина, — Марк накрывает мою ладонь своей, отчего внутри взрывается красочный фейерверк.
— Зачем ты меня трогаешь? — облизываю вмиг пересохшие губы.
— Ты должна привыкать к моим прикосновениям, — тихо произносит Марк.
Это неправильно, так быть не должно! Надо отдёрнуть руку, этого требуют правила приличия, обязанности перед Вадиком и мой охрипший от криков голос разума. Я никого не слушаю. Не хочу. Позволяю Марку сжимать мои пальцы, а сама плавлюсь от его горячих прикосновений. В венах течёт раскалённая магма, низ живота наливается приятным теплом. Я ёрзаю на сиденье, изумлённая реакцией своего тела.
Когда мы с Вадиком в последний раз занимались сексом? Кажется, больше месяца назад. Я уставала на работе, мне было не до интима. Про последний испытанный оргазм лучше вообще не вспоминать. Не удивительно, что моё тело откликается на близость Марка. Это всего лишь физиология. Смирись и расслабься.
— Так куда мы едем? К твоим родителям? — уточняю у Марка, и он, слегка улыбнувшись, перестаёт держать меня за руку. Вздыхаю с облегчением. Или с сожалением?
— Нет, к ним пока рано. Для начала нужно обновить твой гардероб.
— А что с ним не так? — удивляюсь я. — Тебе не нравится моё платье? Или на собеседовании я плохо выглядела?
— Дело не в этом. Твоя одежда слишком простая и дешёвая. Родители никогда не поверят, что я экономлю на гардеробе своей невесты.
— Может, я принципиальная. И сама себя обеспечиваю! — фыркаю возмущённо и складываю руки на груди. Мажор, блин, одежда его не устраивает.
Марк приподнимает бровь и усмехается. Ну что я сморозила? Выпендриваюсь самостоятельностью и независимостью, хотя на самом деле отказалась от своих принципов ради денег. Наверное, приятно, когда мужчина поддерживает тебя материально. Раньше Вадик очень хорошо зарабатывал, но тратил все сбережения на старую машину и онлайн-игры.
— Окей, ты мой босс, а с начальством, как известно, не спорят, — застёгиваю ремень безопасности, а Марк заводит машину и плавно выезжает на дорогу.
Я смотрю на его сосредоточенное лицо, на руки, уверенно обхватывающие руль, и сглатываю тягучий ком. Нельзя же быть таким красивым, это противоестественно! Интересно, если стащить с него рубашку, под ней окажется идеальное мускулистое тело? Должны же у Марка быть хоть какие-то изъяны. Перед глазами возникают неприличные картинки, и я прыскаю со смеху. Когда мне неловко, я могу истерично ржать и топать ножкой.
— Смешинку проглотила? — иронизирует Марк, а сам еле сдерживается, чтобы не улыбнуться. Я прекрасно вижу, как дёргаются уголки его губ.
— Триста лет так много не смеялась, — вытираю влажные от смеха глаза. На душе становится легко и спокойно, я приоткрываю окошко и впускаю в салон прохладный вечерний воздух. Зажмуриваюсь, наслаждаясь лёгким дуновением ветерка, который ласкает моё разгорячённое лицо.
