А сейчас я стою у его офиса, чтобы забрать отсюда дочку человека, которому обязан своей свободой. Ни за кем другим я бы сюда не приехал.
Только вот… Катеньки нигде нет.
Снова ее набираю, жду, что ответит, но там “вне зоны”.
Когда я почти решаюсь зайти внутрь, как мое внимание привлекает припаркованный напротив автомобиль. У меня, конечно, обостряется паранойя при одном упоминании Орлова, но сдается мне, что авто как-то странно шатается.
Выбор на машину падает автоматически. Мне легче побеспокоить чей-то секс, чем зайти к Орлову. Стучу в окно до тех пор, пока оно не опускается. Оттуда выглядывает парень. В небольшую щелочку. Смотрит недобро.
— Чего тебе?
— Так это… колеса у тебя пробиты. Решил предупредить, а то мало ли, захочешь поехать, а не сможешь.
— Как пробиты?!
Из своего недешевого, но явно подержанного автомобиля он вылетает моментально.
— Катя?!
— Я здесь! — звучит сиплое из салона.
Я ее оттуда буквально вытаскиваю.
С красными огромными глазищами и перепуганную настолько, что, как только этот мудила возвращается, она цепляется за мою руку и прижимается ко мне.
— Не понял. Катенька… сядь в машину. Курточка твоя у меня, помнишь?
Вот оно что…
— Катя теперь под моим присмотром, так что куртку советую вернуть. И бабки, которые вы у нее забрали — тоже. Что-нибудь еще? — поворачиваюсь к Кате, которая испуганно мотает головой.
— Не нужно ничего, — шепчет так тихо, что едва различаю. — Пусть просто уедет.
— А вы кто? — набирается борзоты парень, смотрит с вызовом. — Не папочка же? Папочка ее даже не знает, что она здесь, а как узнает, у-у-у-у, что будет, да, Катюш? Алиска знает же, как батю твоего найти. Вот и расскажем ему, где ты и с кем обитаешь.
Не понял… Дмитрий жив, что ли?
Глава 6
Мне так стыдно становится. Щеки начинают гореть аж до ушей, и хочется сбежать куда-то. Я бы так и сделала, но Кирилл берет меня за руку, сжимает ладонь и хмуро говорит Арсению:
— Чтобы к вечеру была готова куртка и деньги. Все, до копейки. Вот, по этому номеру позвонишь, я скажу, куда подъехать, — Кир протягивает ему визитку и, все так же держа меня за руку, ведет через дорогу, осматриваясь по сторонам.
— Простите меня, — говорю, едва поспевая за ним.
— Потом, Катя… — бросает раздраженно и продолжает идти.
Я совершенно не понимаю, куда мы, но иду. Даже бегу, можно сказать.
— На вот, — снимает свою куртку, останавливаясь через какое-то время.
— Мне не холодно.
— Надевай. Такси ждать будем.
Не спрашиваю, почему он не вызвал такси прямо там. Молча стою, опустив взгляд в пол. Мне так стыдно было, только когда я облила колой одноклассника в третьем классе на глазах у его мамы. Она тогда меня так пожурила, что я на всю жизнь запомнила.
— А мы тут…
Осматриваюсь. За углом мы стоим, словно прячемся от кого-то. Явно ведь не от Арсения. Кирилл с ним так разговаривал, что у меня поджилки тряслись и внутри все ходуном ходило. Страшно было — ужас! А тут стоим… ему еще из-за угла выглянуть, и точно — прячемся!
— Такси ждем.
— Почему здесь?
— Место красивое.
Осматриваюсь. Вижу переполненный мусорный бак неподалеку, детскую площадку не первой свежести. Тротуар, правда, ничего такой. И бордюры белоснежные. Где красиво-то?
— Наше, — кивает на темно-серую машину без опознавательных знаков такси.
Садимся. Оба на заднее сиденье.
Кирилл не спит в этот раз, но едет молча. Крутит в руках телефон и хмурится. Надеюсь, думает не над тем, звонить моему отцу или нет, потому что если позвонит — все. Это конец всему. Учебе, диплому, стажировке. Хотя последней и так конец в свете событий. Но доучиться я хочу, а папа не разрешит. Не после того, как узнает, к кому я поехала стажироваться.
Доезжаем быстро. Слишком. Я бы не отказалась еще немного побыть в машине. Там Кирилл молчал и никому не звонил, но как только выходим из такси, он прикладывает телефон к уху.
Я обмираю. Прислушиваюсь. По ту сторону не отвечают. Отец часто не берет, когда занят, а сейчас — разгар рабочего дня. Может к вечеру перезвонить или вообще…
Мобильный Кирилла оживает стандартной мелодией. Он отвечает сразу, и я выдыхаю. Не папа. Кто-то другой. По ответам делаю вывод, что звонок по работе.
В квартиру заходим вместе. Я стаскиваю куртку, вешаю ее на крючок, снимаю кроссовки. Кирилл как раз заканчивает разговор по телефону.
— За мной! — командным тоном.
Иду за ним на кухню. Сразу замечаю, что к завтраку он не притронулся. Как стояли горкой оладьи, так и стоят. Даже не попробовал…
А я ведь старалась, складывала красиво, мед в пиалу наливала, полотенчико выкладывала.
— Значит, папа жив? — начинает сходу.
— Жив, — виновато поджимаю губы.
— И не стыдно, Катя? Отца родного на тот свет отправила.
— Стыдно, но ему знать нельзя, что я тут…
— Почему? Внятно, Катя. И правду, иначе… — крутит в руках телефон, демонстрирует.
Я его сразу понимаю, но как сказать правильно — не знаю.
— Потому что папа не знает, что я на стажировку приехала.
— Это как? Он тебя в другое место отправил?
— Он в командировке. Так все совпало! У нас из университета парня выбрали, не меня, а он сломал ногу, и мне разрешили поехать. Папа был бы против. Орлов, он… криминалист.
Кирилл фыркает, садится за стол, стаскивает с оладьев полотенце и удивленно смотрит.
— Сама? — кивает на тарелку.
— Конечно! В благодарность!
— Так что дальше с отцом? Почему Орлов зло?
Берет оладушек, пережевывает, глядя при этом на меня. И ни одной эмоции. Непонятно, нравится ему или все же нет.
— Орлов не зло. Папа не знает, что я в криминалистику хочу. Если бы узнал — не пустил на журналиста даже.
— Дима — мужик умный. Согласен. Нечего тебе в криминалистике делать.
— И вы туда же?!
— Куда?
— К сексистам!
— Отец твой не сексист, Катя, он просто в дерьме этом варится, знает, что к чему. Ты думаешь, будешь интересные статейки, сидя в кресле, писать? И разоблачать бандитов из офиса? Криминалист, Катя, это с трупами лицом к лицу.
— И что?
— А то… Готовишь ты вкусно. Вот на повара бы шла.
Мне становится обидно. Стыд отходит на второй план. Я плюхаюсь на стул напротив и обреченно смотрю на поедающего мои оладьи Кирилла. Не сомневаюсь теперь, что он отцу позвонит и обо всем расскажет. Совместно отправят меня в кулинарный борщи варить. А там можно замуж и детей. И все. Жизнь закончилась, а я карьеру хочу, чтобы имя мое знали.
— Ну, чего раскисла? — хмыкает. — Молчать будешь? Даже не попытаешься отстоять?
— А вы послушаете?
— Не пойму, но послушаю. В тебе, Катя, потенциал, но Орлов, конечно… перекрутит и выплюнет.
Я поджимаю губы, потому что так и хочется броситься в бой и поспорить. У нас в университете многие Орлова считают чуть ли не богом. Борцом за правду. Смелым, независимым, бесстрашным. Половина парней хочет быть на него похожим, а девушки мечтают хоть раз его встретить. Я — не исключение. Поэтому и разочарована, что сегодня увидела лишь его помощника. И выгнали так… нелепо!
— И что делать будем?
— С чем?
— С тобой, с враньем, с папой. Ты живешь у взрослого мужика в столице.
— Когда вы думали, что папу убили, вас это не волновало.
— А теперь волнует, Катя. Уверен, он мне точно не спасибо скажет, когда узнает, что ты три недели жила со мной в одной квартире.
— Он не узнает. Он в командировке на месяц. Я к тому времени вернусь, и про стажировку ни слова. Никогда. Честно-честно…
— Вот не зря отец тебя сюда бы не пустил, не зря, — хмурится и смотрит… смотрит как-то странно.
Вроде бы и недовольно, но есть в его взгляде что-то еще, будто… заинтересованность.
— У тебя парень есть, Катя?
Парень? Зачем это?..
— Ясно, — тяжело вздыхает, и я вру снова.
