Глава 8
— А вы… кто? — испуганно пищит девушка, когда захожу к ней в коридор, а следом и в квартиру.
Делаю это абсолютно бесцеремонно, осматриваясь по сторонам и пытаясь найти, к чему придраться. Уж больно хочется найти причину заявить на эту парочку в полицию, но на первый взгляд в квартире ничего нет. Ничего подозрительного, хотя я был уверен, что внутри либо бордель, либо склад наркоты. Ни девка, ни ее парень не выглядят, как те, кто способен заработать на такую квартиру интеллектом.
— Хирург, — отвечаю на автомате. — У вас тут кое-какие вещи, вам не принадлежащие. Надо бы вернуть.
— Курточка, да… Но Катя сама… забыла ее.
Я останавливаюсь, смотрю на эту Лису в упор. Врет же, глядя в глаза, врет и даже не краснеет.
— И где ее Катя забыла? — уточняю, глядя при этом уже на саму Катю, которая остановилась на входе в комнату и дальше не сдвигается ни на шаг.
— Так на вешалке, где же еще…
Эта Лиса проходит мимо Кати, задевает ее плечом. На выходе протягивает мне куртку.
— А деньги?
— Деньги?
— Ага… Бумажечки такие, которыми обычно расплачиваются в магазинах.
— Я не должна Кате денег.
— Не должна, — киваю. — Отдай ей те, которые у нее забрала.
— Забрала? — хмыкает. — Я ничего не забирала!
— Врешь!
А вот и Катя просыпается. Прекращает вести себя как амеба и вступает с Лисой в перепалку. Я не лезу, наблюдаю и страхую, хоть и так знаю, что ее несостоявшаяся подруга к ней не полезет, пока тут стою я.
— Ты у меня из кошелька достала деньги! — восклицает Катя. — И взяла за моральный ущерб, а никакого ущерба не было! Арс сам ко мне полез, вот с него и спрашивай!
— Да кому ты…
— Так, стоп! — прерываю возможную истеричную тираду. — Деньги верни, и мы уйдем. Я склонен верить Кате больше, чем тебе.
— Зря… — бурчит недовольно, но купюры из кошелька достает и протягивает Кате. — Она только с виду такая вся из себя нежная, а на самом деле — оглянуться не успеете, как к вам в трусы залезет.
Звон неожиданной пощечины заполняет комнату. Лиса отшатывается, а я, поняв, что запахло жареным, быстро подхватываю Катю за руку и веду ее на выход. Мордобоя в нашем меню сегодня не предвиделось.
— Сука! — слышу за спиной.
— От суки слышу! — кричит Катя, пытаясь вырваться из моего захвата и вернуться назад.
Выходим на лестничную площадку. Ангел Катя снова пытается вернуться, а когда не позволяю, хмурится и пытается настаивать, просит ее не трогать и рьяно рвется обратно.
— Ну уж нет… Мы за своим пришли, а не мордобой устраивать.
Подавляя слабое сопротивление, заталкиваю Катю в лифт и выталкиваю на улицу, слушая все это время такой отборный мат, что уши в трубочку сворачиваются. Все-таки воспитание отцом-следователем не прошло даром, и Катя нахваталась не лучших привычек. Впрочем, и вспыльчивость у нее от отца. Я мало с Дмитрием общался, но успел понять, что особой терпеливостью он не отличается. Удивительно, что Катя ушла в первый раз, а не бросилась на амбразуру сразу.
— Вот же… стерва! — выкрикивает уже тише, да и эпитеты для Лисы подбирает более мягкие. — Как она вообще посмела?!
Мне становится смешно. Прислонившись к капоту, жду, пока Катя успокоится. Это происходит резко. Вот она ходит туда-сюда, нервничает, возмущается, а вот вдруг останавливается, смотрит перед собой, а затем, повернувшись ко мне и поймав мой взгляд, тут же отводит глаза со словами:
— Простите.
Катенька, ко всему прочему, еще и краснеет, тяжело вздыхает и избегает взгляда на меня. Отворачивается, замечаю, как поджимает губы. Снова становится смешно от такой реакции. Минуту назад она собиралась устроить мордобой с несостоявшейся подругой, а сейчас так сильно смущается, что кажется, вот-вот провалится сквозь землю.
— Поехали? У нас еще пара дел сегодня.
— Каких? — оживляется, но все еще не хочет смотреть мне в глаза.
— Съездим, кое с кем познакомимся.
Пока не знаю, как скажу ей, что собираюсь ее сплавить на проживание Светлане Никитичне. Уверен, они друг другу понравятся и прекрасно поладят, уж куда лучше, чем мы, но все равно не знаю, как о таком сообщить, поэтому всю дорогу до дома молчу и лишь в квартире прошу Катю собрать свои вещи.
— Зачем? — смотрит на меня испуганно. — Вы меня домой отвезете?
— Не домой.
— А куда?
— Мне не очень удобно, если ты здесь останешься, поэтому я договорился со своей коллегой по работе. У нее большая трехкомнатная квартира, она живет одна и с радостью тебя приютит.
— А вам я… мешаю?
— Что-то вроде того.
— Хорошо.
Соглашается Катя на удивление быстро и уже спустя полчаса выходит из своей спальни с рюкзаком на плечах. Неловко переминается. От разъяренной фурии, которая бросалась на обидчицу с желанием как минимум выдрать ей волосы, не осталось и следа. Сейчас передо мной едва ли не божий ангел.
— Готова?
— Да.
Спускаемся вниз вместе, я завожу автомобиль и снова поражаюсь тому, что запах Кати никак не выветривается. Искупалась она там в своем парфюме, что ли?
— О твоих перепадах настроения Никитичне лучше не знать, — предупреждаю Катю сразу.
— О моих… оу… простите. Я, вообще-то, не такая, я спокойная, и подобное случается очень редко. Извините, — тараторит быстро, словно я собираюсь ее перебить.
— Нормально, Катя, со всеми случается.
— С вами тоже?
— Что?
— Ну… вам иногда тоже хочется кого-то ударить?
Я смеюсь, останавливаюсь на светофоре и, поворачиваясь к Кате, говорю совершенно искренне:
— Не иногда, не иногда…
Работая с людьми, которые находятся в стрессовой ситуации, а в хирургии другие практически не появляются, начинаешь ненавидеть чье бы то ни было общество.
— И как вы… справляетесь?
— Отрезаю от них кусочек.
Катенька в ужасе распахивает глаза и, видимо, от греха подальше замолкает.
Через пару кварталов останавливаюсь в любимой кондитерской Светланы Никитичны, чтобы купить ей торт. Выбираю тот, который ей нравится, прошу еще горячий шоколад и чай, и все это на подставку. Из кондитерской выхожу с загруженными руками, но Катя удивляет. Выбегает неожиданно из машины, забирает подставку со стаканами.
Размещаю торт на заднем сиденье, сажусь на водительское, забираю свой стакан с чаем.
— Это шоколад? — удивляется, сделав глоток.
— А что?
— Не очень люблю. Лучше кофе.
— На ночь, Катя, кофе не пьем.
— Почему это?
— Не заснешь.
— На меня не действует, — отмахивается.
— Действует, Катя. Просто организм пока молодой, справляется, но потом спасибо мне скажешь.
Она хмурится, но ничего не говорит, отворачивается к окну. А мы как раз подъезжаем к дому, в котором живет Никитична. Я был у нее один раз — на похоронах мужа год назад. Он попал в аварию вместе с сыном. Не выжил. Так что, пройдя охрану, безошибочно поднимаюсь на нужный этаж. Катя идет следом, снова осматривается, правда, уже не так восторженно, как впервые.
— Кирилл, — улыбается Никитична с порога. — А я вас ждала уже. Чай жасминовый заварила. Будете?
— Будем.
Проходим внутрь, помогаю Кате переть ее рюкзак и оставляю его у двери на кухню. Потом Никитична скажет, куда его оттащить.
— Будем знакомиться? Я Светлана Никитична, можно просто Светлана.
— Катя, — тихо отвечает моя неожиданная подопечная.
— Ну что ж, Катя. Комнату я тебе уже приготовила. У меня есть несколько правил. После десяти не гулять. Парней не приводить. Если задерживаешься — предупреждать. Все ясно?
— Я не собиралась! — начинает было, но, бросив взгляд на хмурого меня, замолкает. — Все ясно.
Так-то! Никитичне от Кати отказываться нельзя, больше таких хороших знакомых у меня нет.
Глава 9
Катя
— И где ты, Катя, учишься? — спрашивает Светлана Никитична, прищурившись.
