― Да, я люблю, когда вещи на своих местах. ― Он потер тыльную сторону шеи и задумался, стоит ли ему предложить ей что-нибудь.
― Вижу. В алфавитном порядке. У тебя хороший вкус на книги.
Она протянула ему руку. Его большая рука поглотила ее крошечную, но ее хватка была на удивление крепка.
― Ноа.
― Джейлин Ким. Для друзей Джей. И соседей.
― Ну. Мы соседи. Принести тебе что-нибудь, Джей? У меня мало что есть в доме, но найдется немного… карамелек, я думаю. ― Карамельки. Спокойно. Она засмеялась, и это звучало как музыка, и он подумал, что будет говорить такие вещи чаще, чтобы снова услышать ее смех.
― Спасибо, но мне завтра рано вставать. Работа и все такое. ― Это было его воображение, или ее лицо выражало сожаление? Иногда трудно сказать, когда кто-то игнорирует тебя.
― Конечно. Кем ты работаешь? ― Он останется вежливым в любом случае. А затем уставится на ее задницу в этом платье, пока она будет уходить.
― Я учительница. Рабочий день начинается рано. А чем занимаешься ты, Ноа?
― Я бы сказал тебе, но тогда мне придется тебя убить. В каких классах ты преподаешь? ― Он давным-давно научился уклоняться от вопросов о его карьере. Задавать больше вопросов собеседнику ― лучший метод. Люди, в основном, любят отвечать на вопросы о себе.
Бонусом было то, что он был заинтересован в ответе.
― Я преподаю английский в старших классах. ― Она рассеянно провела рукой по волосам. ― Отсюда мое неудержимое желание проверять у всех содержимое книжных шкафов.
Английский. Она буквально не может быть более идеальной. Что касается учителя английского, он никогда бы не стал злоупотреблять словом «буквально».
― Они выдержали испытание? ― Конечно же. Ноа Гаррисон знал толк в книгах. Он сам специализировался на английском в колледже, хотя у него и не было желания преподавать или пойти в аспирантуру. Он просто любил читать. Чтение не требует какого-либо социального взаимодействия. Он оставил это для профессиональной сферы своей жизни.
Это напомнило ему, что в его совершенно новой квартире находилась красивая женщина. И он притворяется общительным, когда у него есть незаконченная работа. Ему стоит ее проводить, следует поблагодарить за то, что принесла книгу, и выпроводить. Но он обнаружил, что сфокусировался на ее красных губах в ожидании одобрения. Надеясь на одобрение.
― Ты фанат Плат. Немногие мужчины почитают ее творчество. Я впечатлена. ― Она пробежала языком по малиновым губам, не похотливо, а неосознанно, будто рассматривала его. Но в любом случае, это было чертовски сексуально.
― Она была блестящей писательницей. Такой чистой и честной. Немногие женщины являются таковыми, ― сказал он.
― Могу назвать множество! Вирджиния Вульф… ― начала она, прищурив глаза.
― «На самом деле, мне не нравится человеческая природа, пока она не прикрыта искусством». Мне всегда нравилась эта цитата. Ладно, пусть будет Вульф. Она излагала достаточно хорошо. Но Плат акцентирует внимание на откровенной болезненности, что нечасто увидишь у женщин-писательниц. ― Что она… она снимает туфли. И садится на диван, заваленный вещами (серый).
― О, пожалуйста. Эмили Дикинсон практически изобрела образ болезненной женщины-поэта. Плат просто развила его. Где твои карамельки?
Ноа побрел на кухню за какими-то закусками. Он хотел, чтобы она осталась поболтать, вопреки себе, но сейчас передумал. Такие женщины ― умные, красивые ― не следовали за ним в Страну Грозовых Облаков. А если и следовали, случайно, он выпроваживал их. И ради бога, если они хотели остаться, он не предлагал им прохладительные напитки.
Но вот он здесь, протягивает ей не только ранее упомянутые карамельки, но и банку Колы.
― Теперь ты меня засахариваешь. ― Она положила карамельку в свой сексуальный красный ротик. Она флиртует? Потому что он мог придумать множество возражений, но все они казались слишком дерзкими. Он остановился на том, что просто усмехнулся ей. Пусть понимает, как хочет.
― Итак, Джейлин. Джей. Как ты развлекаешься?
― Мне нравится музыка. Стараюсь выходить по субботам, когда есть такая возможность, послушать местные группы. А что насчет тебя? Ты отсюда? ― Она поднесла ко рту содовую и посмотрела на него поверх края банки, делая глоток.
― О, ты знаешь. Да, я отсюда, вообще-то. Что касается развлечений, не скажу, что у меня их много. Есть некоторые шоу, которые я посещаю. Мне нравится читать, как ты уже поняла, но должен признаться, я достаточно медлителен. Если история читается бегло, есть все шансы на то, что я пожалею о том, что потратил на нее время. Поэтому я выбираю книги, когда я, так сказать, смакую несколько предложений за раз. Ты смеешься надо мной?
Она закрыла рот рукой, и это было в каком-то роде восхитительно. Даже несмотря на то, что ему не очень нравилось, что над ним смеются.
― О, боже, нет, просто ты такой серьезный, а я спросила тебя о развлечениях. ― Ее глаза все еще светились весельем, хотя ей удалось справиться с выражением на своем лице. Ноа посмотрел на нее прямо.
― Серьезные вещи могут быть веселыми. ― Она посмотрела на него в ответ. Он удерживал взгляд, потерявшись в глубине ее глаз настолько, насколько он считал возможным.
― Ладно, хорошо. Я немного веселюсь. Но редко хожу куда-то, ― признался он.
― Мы должны это исправить. ― Она подмигнула. Теперь она определенно флиртует. Мило. Он открыл рот, чтобы поразить ее шармом былого Ноа, как раз в этот момент она подпрыгнула. ― Ой, не могу поверить, что уже так поздно.
Озадаченный, он посмотрел на часы. Двадцать два тридцать ― это поздно? Двадцать два тридцать ― время ланча для него. Что напомнило ему о том, что карамельки были единственной едой в доме.
― Ты не живешь в этом доме, не так ли? ― Он думал, что встретился уже со всеми соседями, со всеми, кроме пожилой женщины, которая где-то отдыхала и была алкоголиком, согласно рассказам сестер Доусон. Они заговорили с ним на третьей минуте пребывания здесь. ― Могу я подвезти тебя домой? Мне нужно купить кое-что. ― Он прощупал джинсы на наличие бумажника и ключей.
― О, нет. Спасибо. Я живу в соседнем доме. Можешь проводить меня, если хочешь. Кстати, я забираю эти карамельки. ― Тогда ему точно нужно ехать в продуктовый магазин. Он открыл дверь для нее, как джентльмен, но он солжет, если скажет, что это не для того, чтобы иметь лучший вид на ее попку в этом узком платье.
Джей не шутила. У Ноа заняло сорок пять секунд, чтобы проводить ее домой, и это в медленном темпе. Хотя ему отчаянно хотелось оказаться одному и обдумать все, но также он не был уверен, что готов к тому, что все закончится, чем бы оно ни было.
