Люди жадно смотрели прямо мне в глаза. Некоторые даже не пытались скрыть недоверие, однако я не останавливалась. Даже не думала остановиться и стыдливо отвести взгляд. Рука об руку с Морреем я шагала в самый центр толпы, на подготовленное для нас место.
Темный Принц не стал оттягивать речь. Поприветствовав свой народ, он тут же перешел к цели собрания:
— Очередной отбор подошел к концу. С превеликой радостью я сообщаю вам о том, что у нас есть победительница, — мужчина сделал небольшую паузу, за которую все те люди на площади, которые еще не смотрели на меня, теперь уже точно стали пронзать взглядами.
Ощущение не самое приятное, но привыкнуть можно. В конце концов, они же всего лишь смотрят. Что, я пары сотен неодобрительных взглядов не вынесу?
Пока я рассуждала о том, как привыкнуть к незапланированному бонусу в виде толпы подданных Моррея, которым я, судя по всему, пришлась не по душе, Его Темнейшество продолжил:
— Пройдя практически все этапы отбора, Вероника показала, что достойна стать претенденткой в императрицы и приступить к последнему испытанию.
Мысли о подданных Темного Принца мигом выветрились из головы. Какое еще последнее испытание? Какая еще претендентка?
Кажется, я что-то пропустила…
Переведя взгляд на Моррея, старалась скрыть непонимание, тем более что он был совершенно спокоен и собран, как будто все шло по плану. Блин, и где я прослушала нечто важное?
Поймав мой взгляд, мужчина повернулся и, оставаясь предельно серьезным, заглянул мне в глаза:
— Тьма сделает свой выбор на рассвете. Только она имеет право решить, кем ты станешь. Дочерью или жертвой.
Вот это поворот…
Не показывая негодование и растерянность, вообще скрывая свои эмоции, кивнула. А что еще оставалось сделать?
Я по-прежнему не собиралась сдаваться, просто… Просто такие маленькие сюрпризики, особенно с возможными жертвами, их как-то лучше бы заранее озвучивать.
Мой кивок стал командой для гвардейцев, они мигом окружили меня плотным кольцом, призывая идти следом. Сложнее всего было отнюдь не сделать первый шаг. Сложнее — в сто тысяч раз сложнее — было выпустить руку Моррея. Когда я разжала пальцы, воздух словно похолодел на добрый десяток градусов.
Я успела заглянуть ему в глаза до того, как кольцо стражников полностью сомкнулось. Буквально секундный взгляд, но его было достаточно для того, чтобы понять: он верит, что я смогу. И это вселяет уверенность.
Хотя я и не имею понятия, что меня ждет.
Пока гвардейцы вели меня к, предполагаю, месту испытания, я пыталась угадать, что может меня ждать. Вспоминала рассказы Моррея и думала, с чем может быть связано испытание. И на ум приходила всего одна идея.
“Но Император нашел способ обуздать собственную Тьму, разделив ее с той, которая смогла бескорыстно полюбить его”.
Разделить Тьму…
Это словосочетание раз за разом проносилось у меня в голове. Я была практически уверена в том, что именно с этим все и связано.
Когда Моррей после моего возвращения показал мне свою сущность, он… просто показал мне сущность. Это не было испытанием, не было каким-то этапом отбора. Он просто раскрылся мне.
Несмотря на то, что я чувствовала: мое место именно здесь, — мне по-прежнему чего-то не хватало. Какой-то толики уверенности, капли силы, выносливости. Словно я стояла в шаге от того, чтобы положить конец мучениям Темного Принца, да и своим, но этот шаг по-прежнему не был сделан.
Когда мы остановились и стражники разошлись по сторонам, давая мне возможность осмотреться, я увидела перед собой величественный храм, которому, судя по всему, была не одна сотня, а возможно, и тысяча лет.
Я отлично понимала: мне предстоит войти туда. Именно там я и проведу время до рассвета. Именно там Тьма и сделает свой выбор. Именно это и есть последний шаг.
И я не откладываю его. Смело шагаю между стражниками, подхожу к двери, сжимаю пальцы на массивной ручке-кольце, тяну ее на себя и, сделав глубокий вдох, словно готовясь нырнуть, прохожу внутрь.
Не видно вообще ничего. Когда дверь плавно закрывается за моей спиной, исчезает последний луч света, и я оказываюсь в абсолютной Тьме.
Совершенно непонятно, есть ли тут кто-либо кроме меня. Не слышно звуков, не ощущаются запахи. Одна сплошная непроглядная Тьма, к которой даже глаза вряд ли смогут привыкнуть.
Однако даже несмотря на то, что я совершенно не ориентируюсь в пространстве, стоять на месте не хочется. Шаг за шагом я пробираюсь вглубь храма. Брожу, возможно, кругами, не ощущая при этом совершенно ничего. Словно эта Тьма и эмоции выжигает.
Я не знаю, сколько проходит времени к тому моменту, когда все же просыпается страх. Он крепнет с каждой секундой. Все то, что я делаю, начинает казаться неправильным.
Я иду не туда, делаю что-то не так, не пытаюсь что-либо предпринять, молчу.
Волны страха одна за другой накрывают меня. Хочется свернуться калачиком, закрыться от всего мира. И я уже близка к этому, когда вдруг замечаю тусклый свет вдалеке. Сперва я не верю своим глазам, но с каждым новым шагом свет становится все более различимым.
Я ускоряюсь, даже хочу побежать, когда понимаю, что в состоянии четко разглядеть небольшой круглый столик и стоящую на нем свечу.
Замедляюсь лишь за несколько метров до столика, вдруг понимая, что это может быть ловушка.
Однако уже поздно. Я едва не взвизгиваю от ужаса, когда из Тьмы навстречу мне выходит женщина. Высокая, с иссиня-черными волосами и невероятно бледной кожей, которая, кажется, даже светится.
— Я ждала тебя, Вероника, — ее голос пронзает пространство, звучит отовсюду, окутывает. — Невероятно долго ждала.
Женщина сперва жадно осматривает меня, а затем останавливает взгляд на глазах.
— Здравствуйте, — пытаюсь сказать нормально, но с губ срывается лишь шепот.
— Ты достойно проявила себя, показала, что практически готова стать дочерью Тьмы. Я не буду тебя задерживать. Осталось совсем немного.
Подойдя к столику, женщина подняла с него небольшую чашечку, напоминающую кофейную, которую я не заметила раньше.
— Всего одно решение, Вероника, — призывая подойти ближе, она поманила меня рукой.
Идти не хотелось, но я все равно сократила разделявшее нас расстояние и остановилась напротив женщины, протягивающей мне чашечку.
Янтарная жидкость, находящаяся внутри, выглядела зловеще.
— Это яд. Чистейший яд, — подтверждая мои мысли, проговорила моя собеседница. — И только тебе решать, как быть дальше.
Я словно в тумане протягиваю руки и сжимаю в ладонях сосуд с отравой. Женщина, отдав мне чашку, отступает на несколько шагов и ждет, что же я решу.
Попытаться сбежать? Выбросить чашку? Вылить яд? Или же… выпить его?
Пойти на верную смерть?
Где логика? Где истина? Какое из множества решений верное?
Я прикрываю глаза и стараюсь отключить эмоции. В памяти сразу же всплывает образ Моррея. Человека, которого я до безумия люблю. Человека, который нуждается во мне, пожалуй, не меньше, чем я в нем. Человека, который со смирением принимает свою участь.
Смирение… От этого слова я резко распахиваю глаза.
Моррей принимает свою участь… А я… я должна разделить ее с ним.
Не раздумывая больше ни секунды, я подношу к губам чашку и парой больших глотков осушаю ее содержимое.
Я пью чистый яд.
Картинка перед глазами меркнет буквально на секунду. Сердце, которое, кажется, останавливалось, начинает биться с новыми силами.
Я стояла и смотрела в лицо Тьме. Истинной. Изначальной.
Наверное, я должна была бояться, быть в ужасе. Но я не испытывала и тени страха. Потому что чувствовала: теперь Тьма мне не враг.
Потому что чувствовала ее в себе, ощущала, как она пронизывает каждую клеточку тела, связывая нас на века.
Женщина, по-прежнему не сводящая с меня глаз, улыбнулась.
— Иногда смирение — единственное верное решение. Ты приняла его, и Тьма принимает тебя, нарекая своей дочерью.
