Осталось только понять, как теперь разгрести все это.
— Молодые люди, полицию вызывать будем? — встревает в разговор секьюрити, зыркая то на меня, то на Яна. Боится, наверное, что мы опять выкинем что-нибудь из ряда вон.
— Конечно! — дурниной орет раненый. — Ты у меня сядешь, понятно?!
— Завали, — огрызается на него Ян, встряхивая руку, которая еще недавно была сломана.
Я бросая беглый взгляд на столик, где остались девочки, подмигиваю Дианке и лыблюсь, чтобы они обе не нервничали. Кострову, конечно, хочется по его бедовой черепушке залепить, но я подозреваю, что просто так руками на публике он бы размахивать не стал. Да и у Агаты до сих пор какой-то потерянный вид.
— А может… — охранник собирается предложить вариант разрешения конфликта, но мудак с писклявым голосом его перебивает.
— Звоните в полицию! Всех сюда вызывайте, я сейчас еще и отца наберу. Богадельня, а не приличный ресторан.
Менты приезжают минут через пятнадцать, а мы все это время проводим в кабинете арт-директора. Подбитый увалень лежит на диване с вымученным выражением на лице и распухшим носом, а мы с Янычем перекидываемся молчаливыми взглядами.
— Что за проблема? — полицейский качает головой, увидев разбитый нос пискли.
— Он на меня напал! Здесь все свидетели и могут это подтвердить.
— А ты, гондон, уже забыл, что с моей женой сделал?
— Гражданин…
— Костров Ян Леонидович.
— Давайте потише. И выражения выбирайте, будьте так добры.
Примерно на середине нашего красочного диалога в кабинет врывается запыхавшийся мужик в костюме и при галстуке, перекинутом за спину. Он останавливается, чтобы отдышаться, и смотрит на своего, подозреваю, сына так, что я бы на месте последнего уже бежал бы к границе и просил бы выпустить меня из страны.
— Я тебя предупреждал? Предупреждал?!
— Да я вообще не при делах, — птенец с красным клювом мгновенно соскакивает с дивана. — Ты посмотри на мое лицо. Вообще-то я всего лишь пообедать сюда заехал.
— Не ебет меня, че ты там хотел, щенок. Жрать дома надо, мать кому готовит? В машину пошел, завтра же уезжаешь нахуй отсюда, дядька из тебя быстро человека сделает.
— Пап…
— Не папкай, блять. Двадцать лет, мозгов как не было, так и нет. Живо в машину, а то я сам тебе добавлю, сученыш. Пиздуй давай.
Мы с Яном провожаем мгновенно осунувшегося парня взглядом и возвращаемся к его отцу. Мужик аж покраснел весь, и вены на лбу вздулись.
— Прошу меня простить за эту сцену.
На этот раз в осадок выпадаем не только мы с Костровым, но еще и господа полицейские. Однако…
— Из сына все никак не получается человека сделать. Что-то я упустил в его воспитании, а теперь пожинаю плоды. Так в чем собственно проблема, товарищи?
Если честно, мы тут все думали, что он сейчас начнет разговаривать на русском матерном, а тут вон какие пируэты.
— Гражданин Костров, — полицейский кивает в сторону Яна. — Разбил вашему сыну нос прилюдно. Протокол составлять будем?
— За дело?
— За дело, — подтверждает Костер.
— И в чем тогда вопрос? Я претензий не имею, а пиздюк этот…в смысле мой сын, я хотел сказать, завтра в армейку поедет. У него тоже претензий не имеется.
— У нас вызов зарегистрирован, — встревает в разговор мужик в форме.
— Никаких проблем, все оплачу по двойному тарифу. А вы идите, ребят. Я администратора предупрежу, чтобы чек записали на мою фамилию. Компенсация будет за этот неприятный инцидент.
Возражений у нас с Яном нет. Мы по-быстрому сливаемся, пока еще есть такая возможность, отделаться всего лишь испорченным настроением. В конце концов, нас девочки в зале ждут.
Вернувшись, мы натягиваем улыбки на наши кислые рожи и вкратце пересказываем Диане с Агатой подробности только состоявшегося разговора. Сестренки успокаиваются, вся наша компания заканчивает эти странные посиделки, и где-то радуется одна удачливая официантка, которой мы в качестве чаевых оставили полную стоимость обеда, потому что Русаков свое слово сдержал и чек записали на него.
Ян увозит Агату домой, я утаскиваю зефирку в машину и беру курс на свою квартиру.
— А может, я хотела сегодня побыть в одиночество? — обиженно завывает Диана с соседнего сидения, когда мы проезжаем поворот на ее дом.
— Размечталась. Тебя сейчас вообще нельзя оставлять одну, опять накрутишь в голове какую-нибудь чушь, а мне потом разбирайся с последствиями. Так что, кроха, у нас теперь полная диктатура и тоталитаризм в отношениях.
— Я против.
— Это всегда запросто. Расклад только все равно не поменяется.
Зефирка еще больше надувает губы и отворачивается к окну. Шкерится от меня до вечера по всей квартире, но после наступления темноты все-таки приползает под бок на диван, где я проверяю работу своей команды, и так загадочно смотрит, что я опять готовлюсь к очередному апокалипсису.
— А можешь еще раз показать?
— Что показать? — ухмыльнувшись, я стреляю глазами на свой пах.
— Не это! Фотографии детской, которые тебе прислал дизайнер. Я не все успела там рассмотреть.
Обняв фею одной рукой, я сворачиваю рабочее на ноутбуке и открываю папку с проектом комнаты для нашего будущего ребенка. Моему языку еще определенно надо попривыкать к этому слову.
Ребенок. Малыш. Сын или дочка. Мне бы сына хотелось, потому что еще одна такая же принцесса точно загонит меня в могилу. Хотя вроде седые волосы нынче в тренде…
— Кресло-качалка? — удивляется Диана новому ракурсу. — Для меня?
— Ну да. Это вроде удобно, сел, а тебя качает. Кресло сделает за тебя всю работу.
— Мне очень нравятся цвета. Такое все нежное. Или это фильтры?
— В реальности тоже все так будет. Начнем через пару месяцев?
— Ага…
Я листаю фотки дальше, и тут на весь экран вылезает сохраненный скриншот с кольцом. На днях я просматривал разные варианты для Динь-Динь, и, видимо, один сохранился куда-то не туда. Совсем не туда.
Закрывать уже поздно, фея успела все разглядеть. В том числе и цену, блин.
— Нравится? — спрашиваю так, будто это в порядке вещей.
— Оно ужасно дорогое, — Дианка закусывает губу и запрокидывает голову, чтобы посмотреть мне в глаза. — А на колено встанешь?
— Встану.
— Тогда я, кажется, согласна…
— Тоталитаризм, ангелочек. У тебя и выбора-то нет.
Зефирка фыркает и трется кончиком носа о мою шею, а я делаю вид, что не заметил, как ее губы расплылись в довольной улыбке вредного чеширского кота.
Глава 36
Охренеть.
Просто охренеть.
Я вижу зефирку в свадебном платье, и у меня язык присыхает к небу. Нет, я и до этого считал Диану красивой, но сейчас это такой дикий восторг, что я глаз от нее оторвать не могу.
Она такая мягкая и нежная в этом воздушном облаке из ткани. В волосах у нее какие-то цветочки, в руках букет, который идеально вписывается в общую картинку. Фея маленькими шажочками скользит к арке, где я от ожидания уже не могу спокойно стоять на месте, и смотрит прямо на меня. Как будто остальных для нее не существует.
Я буду последним идиотом на земле, если просру все это.
— Ужасно волнуюсь, — закусив губу, произносит Диана, оказавшись рядом.
Забрав у нее букет, я кладу его на какой-то столик и накрываю ее дрожащие ладошки.
— Планируешь побег? — шепчу, чтобы больше никто не услышал.
— Размечтался.
У нас тихая, практически семейная церемония с узким кругом лиц. От силы наберется человек двадцать в зале, ну и плюс мы, но Диана все равно ужасно стесняется и краснеет во время поцелуя. А я не могу сдержаться и углубляю его, потому что в голову ударяет осознание, что она теперь даже по паспорту моя.
Пару раз мы пропускаем это несчастное «горько», слишком увлекшись друг другом. Фея почти ничего не ест из-за стресса и нервов.
— Ты хочешь в обморок упасть во время свадебного танца? — спрашиваю, коснувшись губами ее ушка.
— Торт жду, — очень мило куксится она, отодвигая от себя тарелку с каким-то салатом.
