— Я тоже тебя люблю. И черт, ты только что мне кое-что напомнил.
— Что?
Она вздохнула. — Когда ты был еще не совсем в сознании после операции, я пообещала, что если тебе станет лучше, я позволю тебе послушать каждую песню на моем телефоне.
Это меня удивило. — Ты это серьезно? Ты поклялась никогда этого не делать.
— Я знаю. Но теперь я чувствую, что должна это сделать. Если я не выкажу уважения, это как оскорбление Вселенной, которая исполнила мое желание. Впрочем, тебе не обязательно делать это.
— Ты что, шутишь? — я вскочил и протянул ей ладонь. — Отдай эту чертову штуку. Почти уверен, что это истинная причина моей невероятной воли к жизни.
Я рассмеялся.
— Ты будешь надо мной смеяться.
— В том-то и суть!
Она полезла в рюкзак и вытащила его. Она напряглась, когда я взял у нее телефон.
Она уже была смущена, а я даже не нажал кнопку воспроизведения. — Обещаю, что буду вести себя хорошо.
— Дай мне второй наушник, — сказала она. — Мне нужно услышать, что ты слушаешь.
Протянув ей левый наушник, я вставил правый в ухо и нажал «перемешать».
Первой песней была ”Barbie Girl" группы Aqua.
- ”Barbie Girl"? Действительно?
— Да. И не забывай, ты обещал быть хорошим.
Подождав около тридцати секунд, я перешел к следующей песне. Как и следовало ожидать, многие мелодии в коллекции Хизер были хитовыми чудесами задолго до ее появления в конце восьмидесятых и девяностых.
Через несколько песен я действительно нашел одну из своих старых любимых: “Sign Your Name” Теренса Трента Д'Арби.
— Эй, мне нравится вот эта. Хороший выбор. Отличная песня!
Следующие две в ряду, казалось, совпадали. "Livin' La Vida Loca “Рики Мартина и Херардо " Rico Suave.
— Ты питаешь слабость к латиноамериканцам? — поддразнил я её.
Она закатила глаза, вероятно, просто желая, чтобы это закончилось, и молчала, пока я продолжал рыться в ее библиотеке.
Следующей была песня Друзей ”I'll Be There For You" группы The Rembrandts. Она была достаточно терпимой, чтобы дослушать до конца.
Я так разволновался, когда услышал начало песни "Smells Like Teen Spirit". Черт, да. Но моя надежда рухнула, когда я понял, что это вовсе не Нирвана. Это был Weird Al Yankovic: “Smells Like Nirvana.” — О, черт возьми, нет, — я рассмеялся.
Хизер начала смеяться.
— У меня просто нет слов, — я вернул ей телефон и пощекотал ее. — Тебе повезло, что я люблю тебя.
Глава двадцать девятая
Хизер
ПЯТЬ МЕСЯЦЕВ СПУСТЯ
Хизер и Ноа Покоряют Мир были моей жизнью. Я сомневалась, что что-нибудь может превзойти эти последние месяцы. Опыт, подаренный Ноа, я унесу с собой в могилу.
В Австралии мы посетили Большой Барьерный риф и Сиднейский Оперный театр. Оттуда мы отправились в Гонконг, где прогулялись по набережной Цим Ша Цуй и посетили их версию Диснейленда.
После Азии мы отправились в Африку и увидели барханы Сахары в Марокко и Египетские пирамиды.
Европа была нашей предпоследней остановкой, но там мы провели большую часть нашего времени. Несколько недель мы жили на съемной квартире в Париже. Мы посетили Эйфелеву башню и Лувр и проложили путь через город.
Покинув Францию, мы сели на поезд в Италию и осмотрели Рим и Венецию, прежде чем отправиться в Лондон.
Никакое образование в колледже не могло компенсировать то, что я узнала о различных культурах, которые я пережила на собственном опыте.
И вот мы подошли к конечной остановке нашего путешествия, к месту, близкому и дорогому сердцу Ноа: Гавана, Куба.
Я влюбилась в его фотографии отсюда, когда следила за его сайтом.
Поэтому, когда он спросил меня, где я хочу закончить наше путешествие, я выбрала именно это место.
Оказывается, Ноа сделали почетным членом семьи, когда он в последний раз посещал эту страну. Он называл Ану "Абуэлита", что по-испански ласково означает бабушка. Она настояла на том, чтобы мы остались в ее доме, а не в гостинице. Каждый вечер она готовила нам настоящую кубинскую еду-свинину, рис, бобы и жареные бананы.
Потом она готовила на десерт восхитительный молочный коктейль из манго.
Ноа согласился, что мы останемся с ней, при условии, что она позволит ему немного поработать по дому. Этот физический труд оказался более интенсивным, чем мы рассчитывали, поэтому наша поездка на Кубу растянулась дольше, чем мы планировали, поскольку мы работали вместе на солнце, как и летом на озере. Мы знали, что это был последний этап нашего путешествия, поэтому не спешили возвращаться.
Мы прекрасно проводили время, но каждый раз, когда Ноа хоть немного уставал или — боже упаси — жаловался на головную боль, это выводило меня из себя. Но я знала, что не могу жить в страхе, что у него будет еще один разрыв, поэтому попыталась выбросить эти страшные мысли из головы.
Когда мы с Ноа не работали вместе над домом Абуэлиты, мы осматривали исторические места Гаваны. Мы посетили Гран-театр с его удивительной архитектурой и осмотрели Старую Гавану, которая представляла собой смесь барочных и неоклассических памятников и узких улиц, вдоль которых выстроились дома. Гавана была идеальным местом для людей, наблюдающих и делающих много фотографий городской жизни. Мой блог о путешествиях собрал массу подписчиков, и им, похоже, понравились снимки, которые мы здесь запечатлели.
В полдень нашего предпоследнего дня на Кубе Ноа отвез меня в тот район, где шесть лет назад снимал фильм о сиротском приюте. Мы уже повернули к машине Абуэлиты, чтобы ехать обратно, когда он замер, не сводя глаз с ребенка в инвалидном кресле на другой стороне улицы.
— Пойдем, — он взял меня за руку и повел к мальчику, который был с женщиной.
Он остановился в нескольких футах от меня и сказал, — Это он.
Я сразу поняла, что он имеет в виду. — Мальчик из сиротского приюта… — Дэниел. Я узнал бы его лицо где угодно. Боже мой, Хизер, это он.
Сейчас он выглядит таким взрослым.
Мы подошли к ним, и Ноа заговорил по-испански. Пока мы не добрались до Кубы, я и не подозревала, что он говорит довольно свободно. Он опустился на колени, чтобы быть на одном уровне с Дэниелом.
Мальчик протянул руку и коснулся лица Ноа. По крайней мере, на каком-то уровне он его помнил. Не говоря ни слова, Дэниел набрал что-то на устройстве, похожем на айпад. Он развернул экран и показал нам то, что написал.
Naranja. Лицо Ноа расплылось в широкой улыбке. — Да! Naranja. Оранжевый. Ты помнишь! Я привозил тебе маленькие апельсины, клементины.
Мое сердце превратилось в кашу, когда Ноа обнял его.
Ноа продолжал говорить с женщиной, а затем ввел в свой телефон часть ее информации.
— Bueno. Adios. Hasta mañana, — сказал он.(Хорошо. До свидания.
Увидимся завтра. с исп.) — Расскажи мне, о чем вы говорили, — попросила я, когда они ушли.
— Она сказала, что им пришлось уехать, чтобы отвезти его к врачу. Ее зовут Розита Хименес. Она усыновила Дэниела около трех лет назад, так что это случилось через пару лет после моего визита. Все это время они жили прямо по улице от того места, где раньше был приют. Он был помещен в приемную семью и в конечном итоге оказался с ней.
Он отлично справляется и делает большие успехи. Поскольку он не может говорить очень хорошо, он использует это устройство для общения. Несмотря на то, что сегодня он был в инвалидном кресле, теперь он может ходить. Я получил ее информацию, так что мы можем навестить их перед завтрашним отъездом. Я хочу принести ему целую кучу Клементин.
— О Боже, да. Это отличная идея. Это так чудесно, что он вспомнил об этом.
Ноа переплел мои пальцы со своими, и мы продолжили идти. — Когда я рассказывал тебе историю моей поездки на Кубу, я не упомянул, что она произошла вскоре после письма от Опал, в разгар моей депрессии. Встреча с Дэниелом действительно помогла мне перестать жалеть себя — видеть, насколько он силен и как настойчив, несмотря на все трудности. Всё кажется более взаимосвязанным, чем когда— либо, сейчас — то, как мы с тобой встретились, как мы здесь с тобой столкнулись с ним в последний полный день нашего путешествия.
