Я жду, пока придут Кэмерон, его мама и сестра, расхаживая в фойе взад-вперед.
Дом моего отца идеально подходит для моих бесконечных прогулок, учитывая, что это фермерский дом с открытой планировкой с одним общим этажом и подвалом. Он просторный, но не чрезмерно большой, с комнатами, которыми никто никогда не будет пользоваться. Белый, светло-зеленый и серый цвета преобладают по всему пространству, придавая ему ощущение яркости и чистоты.
Огурчик расхаживает рядом со мной, его язык болтается, как будто он думает, что это игра. Кэмерон написал сообщение, что они в пяти минутах езды, отчего у меня в животе просыпаются бабочки.
Прошлой ночью у нас наконец-то был секс. Сказать, что это было что-то невероятное, было бы преуменьшением. Мы устроили еще один раунд сразу после первого, и несколько часов спустя, посреди ночи, я проснулась с его лицом между моих бедер. Затем он встал пораньше и испек нам блинчики на рождественский завтрак. Мы съели их в постели перед тем, как он пошел домой открывать подарки вместе со своей сестрой и мамой.
После того, как он ушел, я приняла душ и приехала сюда, где мы с Нейтом открывали подарки вместе с нашим отцом. С тех пор я ужасно нервничаю.
— Кексик, ты износишь половицы и собаку, если уж на то пошло, — посмеивается он, прислоняясь к арке, которая вела из фойе в гостиную.
Я останавливаюсь на месте, разглаживая свою плиссированную красную юбку.
— Папа, я нервничаю. Зачем мы вообще это делаем? — спрашиваю я, не боясь открыться своему отцу.
— Потому что ты влюблена, и я хочу познакомиться с мужчиной, который вызывает такую яркую улыбку на твоем лице, — отвечает он гордо.
Я чувствую, как краснеют мои щеки, и опускаю подбородок к полу, когда озвучиваю свой страх.
— А что, если я им не понравлюсь?
Мой папа отталкивается от стены, притягивая меня в свои объятия.
— Где моя уверенная в себе девочка Веллакорт? Было бы безумием, если бы ты им не понравилась. Ты добрая, любящая, трудолюбивая, и бонусом у тебя замечательный отец.
Я смеюсь, чувствуя, как нервозность медленно покидает мое тело.
— Я люблю тебя, папа.
— Я люблю тебя еще больше, Кексик, — говорит он, высвобождаясь из наших объятий. — Я знаю, что сегодня тебе будет тяжело без твоей мамы, но она здесь, с нами. Она бы так чертовски гордилась вами двумя.
Он прав. Праздники всегда были тяжелыми без нее, особенно Рождество, потому что это было ее любимое время года. Выросшая в Калифорнии, она любила отмечать белое Рождество, когда они впервые переехали в Денвер. С тех пор у нее стало традицией каждый год выкладываться по полной во время организации праздника. Мы украшали дом сверху донизу, мастерили пряничные домики, устраивали конкурсы по украшению сахарного печенья, а из колонок всегда звучала рождественская музыка.
С тех пор как ее не стало, мы проходили через страдания, но поддерживали ее традиции, а не избегали их, потому что это был наш способ чувствовать себя ближе к ней в это время года. На следующий день после моего дня рождения мы с Нейтом украшали дом, а папа пек для нас сахарное печенье.
В этом году мы будем делать наш пряничный домик сегодня вечером с Кэмероном и его семьей, желая изменить традицию и создать новую.
— Я скучаю по ней, папа, — я смахиваю слезу, не желая портить макияж. — Хотела бы я поговорить с ней о нем. Она бы точно знала, что сказать. Не то чтобы ты не замечательный отец, но ты понимаешь, что я имею в виду.
— Я понимаю, Кексик. Понимаю.
— И, кстати, знаешь, она бы тоже тобой гордилась, — говорю я, надеясь, что он знает, что мама гордилась бы всем, чего он достиг, начиная с воспитания нас с Нейтом и заканчивая всем, что он делает в университете.
— Не заставляй сейчас своего старика плакать, — смеется он, вытирая глаза.
Стук в дверь пугает нас обоих, за ним следует звуковой сигнал запирающейся машины, который я так хорошо знаю.
Они здесь.
— Ты справишься, — подбадривает меня папа, устраиваясь поудобнее в гостиной, чтобы я могла представиться, прежде чем ворвется он.
Я делаю глубокий, успокаивающий вдох, как перед игрой, а затем подхожу к двери. Открыв ее, я вижу Кэмерона, стоящего рядом с двумя красивыми женщинами. У Лексы темные волнистые волосы, подчеркивающие ее детские голубые глаза, веснушки на розовых щеках, и хотя у его мамы такие же волосы, как у Лексы, ее глаза похожи на глаза Кэмерона.
— Привет, с Рождеством, — сияю я, мой голос выдает мою нервозность. Я протягиваю руку к его маме. — Я Аврора Веллакорт. Очень приятно наконец-то познакомиться с вами. Я много слышала о вас.
Она пристально смотрит на меня секунду, и я замираю, задаваясь вопросом, не сказала ли я что-то не то. Пока она не расплывается в широкой улыбке, ямочки, которые я так люблю на щеках ее сына, озаряют ее собственные щеки. Она обнимает меня.
— Милая, прекрати это формальное дерьмо и обними меня, — смеется она.
Я обнимаю ее, облегчение разливается по моему телу, прогоняя все тревоги, которые у меня еще оставались.
Мы отстраняемся, а затем я переключаюсь на его сестру, которая начинает говорить прежде, чем я успеваю представиться.
— Привет, я Лекса. Большое тебе спасибо за то, что встречаешься с моим братом. Я волновалась, что он станет сумасшедшим собачником, понимаешь, полная противоположность сумасшедшей кошатнице? — шутит она, и я мгновенно чувствую себя непринужденно.
Дерзкая и честная, она мне нравится.
Я усмехаюсь, отступая назад, чтобы пропустить их в фойе.
— Приятно наконец познакомиться с сестрой Филдс. Я Аврора.
— Да, я услышала это, когда ты по-настоящему занервничала, разговаривая с моей мамой. Кроме того, Кэмерон говорил о тебе без остановки, так что можешь расслабиться. Мы обе уже любим тебя. Если Кэмерон любит, это уже что-то значит, потому что этот парень никогда ничем не интересовался кроме учебы.
Я озаряюсь от ее слов, зная, что это правда, раз уж именно она их сказала. Они заставляют меня чувствовать себя важной и желанной, не то чтобы Кэм уже не заставлял меня чувствовать подобное, но знать, что я — первое, чем он заинтересовался вне университета за долгое время, задевает меня немного глубже.
Две большие руки обхватывают меня за талию, прижимая к широкой груди.
— Ладно, хватит, Лекси, — он целует меня в щеку и шепчет на ухо: — Привет, любимая. Ты действительно отлично сегодня выглядишь.
Я слегка поворачиваюсь в его объятиях, чтобы посмотреть на моего красавца-парня.
— Спасибо. Ты сам сегодня выглядишь не хуже.
На нем темно-серый свитер и черные джинсы — простые, но на нем смотрятся превосходно.
— Куда я могу положить соус для тако? Его нужно ненадолго поставить в духовку, — спрашивает его мама, как раз в тот момент, когда мой папа входит в прихожую.
Он забирает у нее соус.
— Давайте я поставлю. Я Пол Валлакорт. Приятно познакомиться с вами и пригласить вашу семью на ужин.
Мама Кэмерона улыбается ему.
— Это очень мило с вашей стороны. Спасибо, Пол. Я Люси Филдс.
Прежде чем мой отец успевает сделать хотя бы шаг, Кэмерон подходит к нему, протягивая руку.
— Кэмерон. Приятно познакомиться, сэр. Спасибо, что пригласили нас на ужин, сэр.
Я сдерживаю смех от того, насколько он серьезен, потому что мой папа определенно не тот, с кем нужно быть серьезным.
— Спасибо, что был там в тот вечер с моим Кексиком. И, пожалуйста, не веди себя так официально рядом со мной, потому что я — декан. Я классный папа, клянусь, — он подмигивает, крепко пожимая руку Кэмерону.
— Я всегда буду рядом с ней, — искренне замечает Кэмерон, как только Лекса начинает говорить.
— Если вам приходится говорить людям о том, что вы крутой, это обычно означает обратное, — язвительно замечает она.
— Лекса Мэй! — предостерегает ее Люси.
— Все в порядке, Люси, — отмахивается от нее папа. — А теперь, Лекса, не хочешь рассказать, как мне повысить свой показатель крутости, пока мы готовим этот соус в духовке?
