Добежав до машины, я останавливаюсь и, подышав, со всех ног несусь обратно. Я же хотела прояснить ситуацию? Значит, надо прояснить её до конца.
Рафаэль
Лиана изучает меню, так, словно не знает его наизусть. Сколько денег я здесь оставил с момента открытия этой рисоварни, одной налоговой известно. Даже странно, что она, так фанатично заботящаяся о своём здоровье, не боится глистов.
— У меня мало времени, — говорю. — Поэтому сразу перейду к делу.
Я разговариваю строго, поэтому не понимаю, почему она всё ещё улыбается. Может, накатила с утра.
— А ты будешь что-нибудь? — осведомляется она тоном «первого свидания».
— Знаешь же, что я эту требуху не люблю. И мне ехать нужно.
— А я, наверное, буду сяке-рору, спайс-суши, унаги, ролл дракон и суимоно.
— По поводу твоих постов. Как ты увеличиваешь охваты — это твоё дело, но только до тех пор, пока это не вредит другим людям. Агнию травят твои отбитые дуры-подписчицы. Это повод пересмотреть формат ведения блога.
— Поверь, я этого не хотела. Я никого не просила нападать. Это всего лишь человеческая реакция на мою боль и неблаговидный поступок моей некогда лучшей подруги.
— Твоя привычка играть на публику — это своего рода деформация. Я посмотрел эфир. Интересная трактовка произошедшего.
— У ведения блога есть свои тонкости. Документалки — это скучно. Людям нужна интрига и художественный вымысел. Агнии я уж точно вредить не хотела. Но и заботиться о её эмоциональном состоянии не собираюсь. Она-то обо мне не думала, когда трахалась с моим парнем.
— В эфире ты называла меня женихом, хотя я никогда им не был. Я хер знает, как можно получать удовольствие в куче вранья.
Она пожимает плечами.
— То есть ты даже отрицать не будешь, что спал с ней на отдыхе?
— Могу, только зачем? Это уже не имеет значения.
— Ты так уверен, что у вас всё сложится? А вот я вам и двух месяцев не даю. У нас с тобой поначалу тоже всё шоколадно было. Бытовуха всех сжирает. А с таким трудоголиком, как ты, положа руку на сердце, отношения строить сложно.
Честно говоря, я перестал её слышать на слове «бытовуха». Через двадцать минут мне нужно быть на другом конце города, так что пора сворачиваться.
— Лиан, слушай. Я с тобой попытался расстаться по-человечески и, как минимум, ждал того, что ты не станешь сочинять небылиц. Зарабатывай деньги на чём-нибудь другом. И сегодня до вечера вывези вещи.
— А как же: «Не торопись, пакуйся спокойно»? — Улыбка Лианы становится язвительной.
— А ты как хотела? Что я буду месяц торчать в отеле, пока ты, сидя на моём диване, выставляешь меня конченым гондоном?
— Диване, который выбирала я.
— Можешь забрать всё, что тебе хочется. Только сделай это сегодня. Завтра сменю замки.
— Рафа, хватит. Говорю же, что не преследовала цели кого-то подставить. Но это именно ты меня кинул. Я всего лишь компенсирую себе моральный ущерб охватами и новыми рекламными контрактами. Раз уж мне теперь нужно будет жить одной.
— Лиан, ты ведь хорошо зарабатываешь. Пусть этот факт станет для тебя небольшой моральной компенсацией.
Я обрываюсь, отвлекшись на звук сообщения.
«Ты где?» Агния.
— Так, я поехал. Не заставляй меня осваивать соцсети и рассказывать свою историю. Ключи оставишь у консьержа.
Она поднимается следом. Процедуру, что ли, косметологическую сделала, раз продолжает улыбаться?
— Я не хочу расставаться врагами. Давай обнимемся на прощанье?
И прежде чем я успеваю ответить, она сама меня обнимает. Отталкивать её я, конечно, не буду, поэтому просто терплю.
74
Агния
Моя спешка едва не доводит до членовредительства. Стеклянные двери в этом чертовом «Гункане» такие чистые, что я чудом не врезаюсь в них лбом. Миновав перепуганную девушку-администратора и её невысказанное: «Вас ожидают?», грохоча набойками, врываюсь в зал.
Вот как тут не верить в силу энергетики? Моя, видно, переливается через край, если уж все поедатели суши, не сговариваясь, поворачиваются и смотрят на меня.
Лиана и Рафаэль, которые, к счастью, перестали обниматься, тоже не становятся исключением. Его лицо, всегда спокойное, отражает растерянность.
Была бы я в состоянии менее потрёпанном, пропела бы: «Сюрпрайз-сюрпрайз!» А так просто глазею на него в попытке хоть чуточку успокоить дыхание.
Надо признать, что великое театральное будущее мне не светит. Стоя перед толпой голодных до зрелищ зрителей, потребность в публичном выступлении резко сходит на «нет», и я почти жалею, что силой не запихнула себя в машину.
— Привет ещё раз, — тон Рафаэля до противности мягкий и заботливый. — Ты что здесь делаешь?
— Считай, что проезжала мимо, — я пытаюсь не звучать как полоумная истеричка, но едва ли справляюсь. — Увидела в окне знакомые лица и решила зайти, чтобы расставить все точки на «Й».
— Врёшь, — сухо подаёт голос Лиана. — Ты видела мою историю, поэтому сюда прибежала. А ведь уже месяца полтора ко мне не заходила. Может, тогда и не стоило начинать?
Я стискиваю ладони в кулаки. Не потому что хочу подраться, а потому что она права. Начинать действительно не стоило. Но раз уж опустилась до слежки — продолжу падать на самое дно и потребую объяснений.
— Помолчи, а? — Рафаэль поднимает руку, адресуя этот жест Лиане. — Агния. Что с лицом?
— Я хочу знать, дарил ли ты букет и писал ли о том, что соскучился? — без запинки выпаливаю я.
Он хмурится.
— Ни хрена не понимаю. Ты на машине? Пошли лучше на улице поговорим.
— Нет, — я уклоняюсь от его протянутой руки. — Давай поговорим здесь. Будем считать это очной ставкой.
Боковым зрением я вижу, как Лиана делает кому-то короткий жест, будто прося перестать что-то делать. Выяснять, кого именно, сейчас недосуг. На повестке дня — букет и переписка.
— Тогда объясни нормально, — терпеливо просит Рафаэль. — О каком букете идёт речь и по кому я соскучился?
Я расправляю плечи и поднимаю подбородок в попытке выглядеть не жалкой ревнивицей, а гордой самодостаточной женщиной, которая точно знает, чего хочет.
— Дарил ли ты цветы Лиане вчера или сегодня? И назначал ли ты ей встречу здесь под предлогом того, что соскучился?
Рафаэль растерянно озирается.
— Какие на хрен цветы? Встречу назначил, но по делу. И зачем я должен писать, что соскучился? Мы же расстались.
Я бешено моргаю, пытаясь сложить правдивую картину из подсмотренного в соцсетях и услышанного только что. Но я же видела переписку… И фотографию букета… Получается, это просто часть увлекательного сторителлинга и не более?
— Я не говорила, что букет от Рафа, — Лиана вздыхает так шумно, словно ей приходится объяснять это в тысячный раз. — Это рекламодатели прислали. И то, что следом был скрин переписки, — ни о чём не говорит. Каждый видит то, что он хочет.
— Но там было написано, что…
— Это старая переписка, понятно? — перебивает она. — Просто чтобы подогреть внимание аудитории. И не думай, что всё это было ради тебя. Я бы не стала создавать контент ради одного зрителя. Это давно не мой уровень.
Я ощущаю себя идиоткой. Притащилась сюда голодной, десять минут торчала у окна, пугая бедного мужика, вломилась в зал, готовая закатить скандал… И всё это из-за пары постов от гуру самопиара…
— На хрена ты выставляешь старую переписку? — раздражённо рявкает Рафаэль, наконец сообразивший, что к чему. — Чтобы выставить меня долбоёбом, не знающим, чего он хочет?
Лиана устало кривится.
— Хватит, а? Это всего разок, и так я больше делать не планирую. Вик, да выруби ты уже камеру! — обернувшись, она смотрит на блондинку в чёрном худи, сидящей за соседнем столом. — Три раза уже показала, а ты всё тупишь.
— Ты, блядь, снимала всё это время? — лицо Рафаэля багровеет. — Пока я просил тебя прекратить раздувать скандал? Поэтому улыбалась как обдолбанная?
