— У тебя рука холодная, — замечает он, ответно сплетая наши пальцы.
— Нормально, — заверяю я. — Сейчас отогреются.
— Я сегодня в отеле ночую. Поедешь со мной?
Я улыбаюсь.
— Надо подумать.
Помимо восхитительного борща, Ольга, та самая грозная официантка, приносит картофельное пюре с ароматным гуляшом и тарелку с сухофруктами, которые мы с Рафаэлем жадно уплетаем. Я, оказывается, так сильно проголодалась! Кажется, в последний раз полноценно ела вчера в отеле, и теперь мой вымотанный организм стремится возместить энергию, которую я бездарно инвестировала в Лианин сторителлинг.
— М-м-м… Это очень вкусно, — бубню я с набитым ртом. — Такое пюре только моей маме удается.
Рафаэль самодовольно хмыкает.
— Ты в курсе, я знаю места.
— Да, ты молодец, — соглашаюсь я. — И какие у тебя теперь планы?
— Ты про сегодня или на перспективу?
Я пожимаю плечами.
— Вообще.
— Работать, в спортзал ходить, с тобой встречаться, — на губах Рафаэля трогательная улыбка.
Я озорно щурюсь.
— Приятно, что я есть в твоих планах.
— Ну так не зря же здесь сидим. Ты лучше о своих расскажи. Планируешь жить у мамы или съехать?
— Моя мама — учитель до мозга костей, — напоминаю я со вздохом. — Ты готов в почти тридцать добровольно вернуться за парту?
— Короче, думаешь съехать, — резюмирует Рафаэль.
— Конечно. В течение недели подыщу новую квартиру.
— Ты могла бы оставаться у меня.
Опустив глаза, я ковыряю крошечную дырку на скатерти.
— Я знаю, что ты чувствуешь за меня ответственность, но не стоит. Мы оба только что закончили долгосрочные отношения и едва ли готовы так сразу делить жилплощадь. Тем более когда Лиана… Думаю, ты сам понимаешь.
Он кивает.
— Понимаю, конечно. Вместе выберем тебе квартиру.
— Так годится, — соглашаюсь я, заулыбавшись. Нужно при встрече непременно обнять его тетю Наилю за то, что вырастила сына настоящим мужчиной.
После ужина едем к моей маме. Завидев за моей спиной Рафаэля с сумками в руках, она таращит глаза.
— Этот мальчик теперь будет жить с нами, — ляпаю я и, заметив проступивший ужас на ее лице, спешно поясняю: — Это шутка. Рафаэль помог мне перевезти вещи.
— А… понятно, — растерянно бормочет она, отступая назад. — Вы проходите, проходите… Чай будете?
— Можно, — Рафаэль относит сумки в мою комнату, обувается и выходит за второй партией.
Мама смотрит ему вслед с изумлением и опаской.
— А это он тебе как друг помогает или…?
— Оба варианта, — улыбаюсь я, чувствуя себя по-идиотски счастливой.
— А… Лиана?
— Долгая история. Рафаэль свободен, если ты об этом.
Мама сводит брови к переносице, будто пытается смириться с чем-то, и молча уходит на кухню. Решив дать ей осмыслить информацию, я иду к себе в комнату, прикидывая, куда распихать сумки. Два баула убрать под кровать, один распотрошить, чтобы было во что переодеться.
Слышится хлопок входной двери, грохот сбрасываемых ботинок, звук шагов. Рафаэль с остатками моих вещей появляется в дверях спальни.
— Ее куда? — уточняет он, кивая на хлебопечку.
— Может, закинуть на шкаф? — предлагаю я со вздохом. — Она вряд ли когда-нибудь мне понадобится. Я не адепт готовки, имей в виду. То есть, я умею и готовлю, но без изысков.
— Ты меня о подводных камнях пытаешься предупредить? — В голосе Рафаэля читается усмешка.
— Вроде того. Чтобы не быть уж слишком идеальной в твоих глазах, — кокетничаю я.
— Я по натуре крестьянин. Люблю гречку с яйцами да борщ с котлетами. Осилишь?
Ощутив внезапный прилив веселости, я хихикаю.
— Думаю, организовать смогу.
— Чай готов! — доносится из кухни. — Приходите!
Спустя три минуты мы сидим за столом. Мама делает вид, что размешивает варенье, а на деле украдкой наблюдает за Рафаэлем, словно оценивая, достоин ли мальчик, по виду напоминающий хулигана, занять место ее любимчика.
— Это с чабрецом? — Рафаэль вопросительно смотрит на нее поверх чашки.
— Да, — сдержанно соглашается мама. — С тимьяном. Не нравится?
— Моя дэвани такой же заваривала. Больше нигде не встречал. Вкусно.
— А я его на рынке у одной женщины покупаю, — она моментально оживляется. — У нее настоящий, горный, а не вот эта пыль аптечная.
— Хороший, — кивает Рафаэль, делая большой глоток. — Дэвани делала с молоком.
— Так ты чего сразу не сказал! — Метнув в меня укоризненный взгляд, мама вскакивает и бежит к холодильнику. — Вот же свежее есть, только купила.
Глядя, как заботливо она придвигает молочник к Рафаэлю, становится понятно, что дело на мази. Симпатия школьного учителя — вещь изменчивая. Сегодня в любимчиках ходит один, завтра уже другой.
— Поедешь в отель? — Понизив голос, Рафаэль наклоняется ко мне.
— Если ты не обидишься, сегодня побуду дома, — шепотом отвечаю я. — Надо вещи разобрать и с мамой побыть. Она и так сбита с толку.
— Ладно. С утра тогда за тобой заеду.
Я непонимающе хлопаю глазами.
— Зачем?
— Так у тебя же машина возле офиса осталась.
Я собираюсь ответить, что вызову такси, но вовремя прикусываю язык.
Нет, правда, в какой момент я разучилась просить и принимать помощь? То ли это влияние практичного подхода Вити, считавшего, что по возможности все надо делать самому и не обременять других, либо это я сама, которая так гордилась умением со всем справляться, что стала забывать, как это — положиться на кого-то еще.
— Хорошо, — скромно соглашаюсь я. — Буду ждать.
В коридоре мы, забыв о наличии в соседней комнате мамы, страстно целуемся. В какой-то момент я даже умудряюсь опустить руку Рафаэлю на ягодицу и сжать.
— Уверена, что не хочешь со мной? — бормочет он, одергивая джинсы.
— Очень хочу, — подтверждаю я, отстраняясь. — Но сегодня побуду дома. У нас куча времени.
Рафаэль уходит, оставив меня стоять с пылающими щеками и чувством томительного распирания внизу живота.
— Ушел? — голос мамы заставляет меня обернуться.
Ответ очевиден, но я все равно киваю.
— И как у вас? Серьезно?
— Наверное.
Она скептически хмурится.
— Наверное? Это как?
Улыбнувшись, я решаю озвучить ей то, о чем думала несколько дней.
— Ты как-то сказала, что вдвоем всегда лучше, чем одной. Я не согласна. Мне нравится быть одной гораздо больше, чем быть с кем-то по привычке. Мне кажется, отношения имеют смысл только, когда тебе хорошо и одному, но вдвоем вам все-таки лучше.
— И как тебе с ним? — Мама кивает на дверь.
Моя улыбка становится мечтательной.
— Очень и очень хорошо. Настолько, что не возникает даже мысли заводить кошек и красиво стареть одной.
77
Полгода спустя
— Снова опаздываешь, — замечаю я, задумчиво глядя в монитор в попытке решить, какой диван лучше подойдет в гостиную. Угловой или все-таки прямой? Горчичный или цвета мокко?
— У Толика колесо спустило, и мы остановились его менять, — весело отзывается Лера, плюхая сумку на стол.
— Врешь.
— Вру, — соглашается она. — На самом деле мы все утро трахались. Я же не виновата, он постоянно меня хочет.
Я смотрю на ее порозовевшее, счастливое лицо, и устало отмахиваюсь. Сношайтесь сколько угодно, дети мои, главное, не деритесь.
Отправив Леру к психотерапевту, я чудесным образом изменила ее жизнь. Моей гениальной помощнице хватило всего одного сеанса, чтобы выставить из своей жизни слюнявого абьюзера Серёню, и через три месяца повстречать хорошего парня Толика, работающего инструктором по плаванию. Секрет излечения оказался донельзя прост. Врач убедила Леру, что Серёня ее не любит, потому что ни один любящий мужчина не станет вести себя так, как он.
И все-е-е. Не зря говорят, что гениальное всегда просто.
— Я сегодня на час пораньше уйду, ладно? — осведомляется она, раскрывая ноутбук. — Мы с Толиком в кино идем. За это в обеденный перерыв останусь работать.
