Хокс берет у меня фотографию и рассматривает ее заново, выражение его лица скептическое.
— Я же говорила вам! — настаиваю я. — Шоу - художник. Он должен знать эту картину.
— Вы все художники, — говорит Хокс, убирая фотографию обратно в папку. — Вы, Шоу, Эрин... все ваши соседи по комнате.
— Кроме Питера, — поправляю я.
— Это не указывает на Шоу, — говорит Хокс.
— Тогда что же?— Я огрызаюсь.
— Физические доказательства.
— Он не настолько глуп, чтобы оставлять улики. Вы никогда не находили улик ни на одной из жертв Зверя.
— Вы думаете, Шоу - это Зверь из залива? — Теперь Хокс точно думает, что я хватаюсь за соломинку. — Почерк совершенно разный.
— Это Шоу, — настаиваю я. — Говорю вам.
Хокс вздыхает, отодвигает стул и встает, как будто у него болит спина. Он нажимает на переносицу большим и указательным пальцами, затем снова надевает очки.
— Пойдем, — говорит он. — Пока твой парень не создал еще больше проблем.
Он выводит меня из комнаты для допросов и ведет по коридорам, проходящим через полицейский участок.
Несколько офицеров смотрят на меня, когда мы проходим мимо. Выражения их лиц подозрительны и недружелюбны - они злятся, что Хокс меня отпускает.
— Как раз вовремя, черт возьми, — рявкает Коул, как только видит меня.
При виде его меня охватывает теплое чувство облегчения. Его высокая, суровая фигура, пугающая при неправильных обстоятельствах, кажется невероятно обнадеживающей, когда он действует от моего имени. Очевидно, что он терроризировал офицеров, устраивая ад, пока они не выпустят меня.
Наглости ему не занимать, чтобы заявиться в полицейский участок и начать лаять приказы. Наверное, это и есть богатство и привилегии: ты никогда не нервничаешь, даже когда виноват как грех.
Я спешу к Коулу и позволяю ему обхватить меня за плечи, защищая от взглядов дюжины полицейских.
— Они что-нибудь тебе сделали? — рычит он. — Они причинили тебе боль? Преследовали тебя?
— Нет, — говорю я. — Офицер Хокс был предельно вежлив.
Это только усиливает враждебность Коула. Он крепко прижимает меня к себе и злобно смотрит на Хоукса.
— Если захотите поговорить с ней еще раз, можете позвонить моему адвокату, — говорит он, пренебрежительно бросая визитную карточку на стол информации.
Хокс смотрит, как визитка приземляется, но не делает никакого движения, чтобы взять ее. Его холодные голубые глаза смотрят на Коула так же, как и на меня, вбирая в себя каждую деталь и ничего не упуская.
— Я свяжусь с вами, — говорит он.
Коул выводит меня из полицейского участка на улицу.
Я в шоке от того, что уже полностью стемнело, весь день прошел, пока я сидела в этой комнате без окон.
— О чем ты, черт возьми, думала? — требует Коул, разворачивая меня так, что я вынуждена смотреть прямо в его разъяренное лицо.
— Я должна была рассказать им о Шоу! — кричу я. — Он убил Эрин! Возможно, он был там, чтобы убить меня. Она мертва, и это моя вина.
— И что из этого вышло? — насмехается Коул. — Ты видела, как они вели его в наручниках?
— Нет, — признаю я.
— Конечно, нет! Это не первое его гребаное родео. Шоу умен. Он знает, как замести следы.
— Тогда что же мне делать? — буркнула я.
Коул берет мое лицо обеими руками. Он наклоняет мой подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза.
— Ты будешь делать именно то, что я скажу.
Я пытаюсь стряхнуть его, но он слишком силен. Мое лицо горит везде, где его пальцы касаются кожи. Я смотрю в эти глубокие темные глаза, которые приковывают меня к месту, сильнее, чем его хватка.
— Ты попробовала по-своему, — говорит Коул. — Теперь пришло время попробовать по-моему.
— Что это значит?
— Ты переедешь в мой дом сегодня вечером. Я пришлю кого-нибудь забрать твои вещи. Ты останешься со мной, рядом со мной, каждую гребаную минуту в день, чтобы я мог обеспечить твою безопасность. А когда придет время разбираться с Шоу... это тоже будет мой путь.
— Ты хочешь, чтобы я переехала к тебе? Это безумие.
— Ты хочешь остаться в живых? Или хочешь стать следующей картиной Шоу?
— Не шути так, — огрызаюсь я. — Не говори так об Эрин.
— Это не гребаная шутка. И это не игра. Еще один твой трюк с побегом без меня, и Шоу выпотрошит тебя, как рыбу. Я единственный, кто может тебя защитить. Если только ты не хочешь рискнуть офицером Хоуксом, — усмехается Коул.
Я делаю глубокий вдох, обдумывая варианты.
Их немного, и они меня не привлекают.
Что мне делать - вернуться домой в «Victorian», избегать Джоанны, спать в комнате, где убили Эрин? Надеяться, что Шоу подождет несколько дней, прежде чем вернется, чтобы закончить работу?
С другой стороны...
Я видела лицо Коула, когда он пристегнул меня к столу. Когда он взял под контроль мое тело, пока я не могла думать или даже дышать, пока он не вырвал из меня мои самые сокровенные тайны, а я была хромой и беспомощной, умоляя о большем...
Мы не будем соседями по комнате.
Скорее, учителем и учеником.
Наставник и протеже.
Скульптор и глина.
Дыхание вырывается длинным вздохом, серебристым шлейфом в холодной ночи, моя душа покидает тело.
Коул стоит на месте, ожидая, что я решу.
Сжав кулаки по бокам, я говорю,— Думаю, у меня нет выбора.
Коул улыбается, его зубы сверкают в темноте.
— Никогда не верь в это, Мара. Вот что дает нам силу: у нас всегда есть выбор.
Он протягивает мне руку ладонью вверх, его длинные тонкие пальцы бледнеют в лунном свете.
— Пришло время сделать свой. Каким он будет?
Я беру его руку, и его пальцы смыкаются вокруг моей.
— Отвези меня домой.
Notes
[
←1
]
Пляж расположен на берегу Тихого океана, является крайней западной точкой городского парка «Золотые ворота».
[
←2
]
Гедонистом обычно называют эгоистичного человека, для которого личное удовольствие и показное потребление — самоцель.
