То, как он меня изучает, заставляет меня с ужасом осознать, как я выгляжу. Мокрая футболка и шорты, длинные волосы распущены и прилипли к щекам. Я заправляю спутанные локоны за уши и оттягиваю футболку от груди, надеясь, что замерзшие соски будут менее заметны.
— Как долго ты там стоишь?
— Недолго, — говорит он, его голос хриплый, как будто он впервые использовал его сегодня. — Ты продинамила меня прошлой ночью.
Упоминание о прошлой ночи сразу вызывает в памяти два образа — мой поцелуй с Матео и рот Гранта на мне. Я удивлена, что от моего лица не идет пар, когда оно загорается.
— Я знаю.
Он кивает, и я замечаю фиолетовые полумесяцы под его глазами. Он опускает взгляд на свои босые ноги.
— Я понимаю.
Подожди, что? Я моргаю, глядя на него. Он не может знать, что чувство вины удерживало меня в постели Гранта прошлой ночью.
— Ты меня ждал? — Это я виновата в том, что у него не выспавшийся вид?
Когда парень смотрит на меня, я не вижу ни гнева, ни враждебности. Я вообще не вижу никаких эмоций. Просто пустой взгляд.
— Не мог заснуть.
Чувство вины, которое живет в моем нутре с прошлой ночи, поднимается и расширяется в груди.
— Мне жаль.
— Не волнуйся об этом. Я все понимаю.
— Прекрати это говорить. — Я закрываю глаза. — Ты делаешь еще хуже. — Когда снова открываю глаза, на его лице написано замешательство. Я не хочу говорить ему правду, потому что знаю, что все те небольшие шансы, которые у меня были с Матео, исчезнут, как только он узнает. Но и лгать ему я не буду. И меньше всего я хочу, чтобы он поверил, что я не пришла к нему прошлой ночью, потому что у меня нет к нему чувств.
Как сказала Куинн сегодня утром, мне нечего терять.
Я проглатываю свою гордость и выталкиваю слова.
— Я была с Грантом.
— Да, я так и думал. — Мышца на его челюсти пульсирует. — Его руки постоянно на тебе. Вы двое живете в одной комнате.
Я вожусь с ремешком на фотоаппарате, вся эта нервная энергия требует выхода.
— Ты знал, и все равно поцеловал меня.
Он облизывает губы и делает такое лицо, как будто ему больно.
— Да. — Он, должно быть, видит невысказанный вопрос в моем взгляде, потому что отвечает раньше, чем я успеваю спросить. — Прошло много времени, с тех пор как я хотел кого-то поцеловать. И не собираюсь отказывать себе из-за этого гребаного парня.
Покалывающее тепло взрывается в моем животе.
— Как давно ты никого не целовал?
Он прищурившись, изучает меня, как будто может каким-то образом заглянуть в мою душу, узнать мои истинные намерения. Я борюсь с желанием опустить голову и извиниться. Вместо этого расправляю плечи и высоко поднимаю подбородок.
— Я не был с Кайей. — Он наклоняет голову. — Предполагаю, что она — одна из причин, по которой ты не пришла ко мне прошлой ночью.
Мой рот открывается, закрывается, снова открывается, но мне нечего возразить.
Он долго и тяжело выдыхает, затем отталкивается от дверного косяка.
— Прогуляешься со мной?
— О, эм… — Я снова одергиваю свою мокрую рубашку. — Дай мне переодеться.
Парень кивает, затем отходит в сторону, освобождая мне дорогу. Я бегу наверх и переодеваюсь в купальник и джинсовые шорты. Быстро заплетаю свои мокрые волосы и надеваю бейсболку. Когда возвращаюсь на террасу, Матео смотрит на океан, опираясь локтями на перила, и я слишком долго смотрю на его идеально круглую задницу.
Матео выпрямляется, услышав мое приближение. Его брови поднимаются, когда я появляюсь в поле зрения, как будто он удивлен, увидев меня в бикини, а не в безразмерной футболке.
— Пойдем. — Я спускаюсь по ступенькам на пляж, но затем жду, пока он выберет направление, в котором мы пойдем. Мы оказываемся на мокром песке. Я жалею, что не взяла с собой фотоаппарат, чтобы сфотографировать отпечатки наших ног рядом, чтобы иметь осязаемое свидетельство того, что в конечном итоге останется воспоминанием.
Первые несколько минут мы молчим. Я отказываюсь быть инициатором разговора. Он предложил прогуляться, потому что как предполагаю, ему есть чем поделиться. И я даю ему пространство, в котором он нуждается, и с тревогой жду, что он скажет.
У него снова такое лицо, будто ему больно. Спустя еще минуту или около того парень наконец открывает рот.
— Мы с Кайей встречались пять лет.
Мышцы в моем теле напрягаются так, что я отстаю на шаг или два.
— Ни хрена себе… — Я бросаюсь догонять его. — Это… серьезно.
— Да… было. — Он прочищает горло. — Я дружил с ее братом. Мы вместе занимались серфингом и пришли на профессиональную сцену в одно и то же время. Мы все делали вместе, ездили на турниры вместе. Мы были близки. Как семья.
Я смотрю, как мои пальцы ног погружаются в песок с каждым шагом, и думаю, что Кайя, должно быть, ненавидит меня. Когда помогала мне с раной, она не знала, что в итоге я буду целоваться с ее бывшим парнем. Боже, мне плохо!
— Тео! Как дела? — Светловолосый парень со светлыми глазами и темным загаром выходит из воды с доской под мышкой.
Матео кривит губы от досады, но вступает с ним в светскую беседу. Я бы обратила внимание, если бы понимала, о чем они говорят — что-то о морском ветре, закрытиях и волнах над головой.
— Болею за трехкратное чемпионство в «Большой волне», — говорит парень, хватая Матео за плечо и сжимая его. — Увидимся.
Он убегает трусцой, встряхивая своими длинными мокрыми волосами, чтобы избавить их от воды.
Мы продолжаем идти.
— Ты знаешь всех на этом острове? — спрашиваю я.
— Почти. Это был Ленни Бекхэм. Все его знают. — Он игриво поднимает бровь. — Кроме тебя.
Я оборачиваюсь и вижу, что Ленни сидит на полотенце рядом с ребенком, который выпрашивает еду, Бинди.
— Мог бы представить меня. Тогда по возвращению домой, я могла бы похвастаться встречей со знаменитостью.
— Извини, я не очень хорошо соображаю, — он хмурится. — Когда ты возвращаешься домой?
— Через десять дней. — Я наклоняюсь, поднимаю ракушку и верчу ее между пальцами. — Это еще одна причина, по которой я не пришла к тебе вчера вечером.
Матео поворачивается ко мне, интересуясь, что я скажу дальше.
Я перестаю идти и поворачиваюсь к нему лицом.
— В чем смысл? — Я делаю движение между нами. — Мы не можем начать что-то существенное, но просто отпускная интрижка с тобой — это как-то неправильно.
Его брови сходятся вместе.
— Не пойми неправильно. Если бы Кайя не вошла к нам прошлой ночью, я бы не смогла уйти от тебя.
— Черт, — рычит он и проводит рукой по лицу. — Я знал, что должен был заставить ее уйти.
— И все же, ты отпрыгнул от меня, как от огня, когда она вошла в комнату. Почему?
— Все это чертовски сложно, — стонет он. Снимает бейсболку, проводит рукой по волосам, затем надевает ее обратно.
— Это необязательно должно быть так. Просто скажи мне, чего ты хочешь.
Его темные глаза вспыхивают, и парень подходит ближе, стирая каждый дюйм воздуха между нами. Обхватывает мои бедра, притягивает меня ближе, а затем скользит руками вокруг, смыкая их на моей пояснице.
— Я хочу быть с тобой столько, сколько нам осталось. Я не понимаю, что происходит, знаю только, что уже давно не чувствовал ничего, кроме злости и обиды. Потом появляешься ты, и я снова смеюсь. Когда я с тобой, то не хочу поджечь весь этот гребаный мир и смотреть, как все горит.
Его слова словно сжимают мое горло, и мне трудно сглотнуть.
— Я делаю это с тобой? — Моя грудная клетка как будто собирается разорваться от того, как она раздувается. — Я думала, ты меня ненавидишь.
Он пожимает плечами.
— Я ненавижу всех. За исключением, теперь уже, тебя. — Он смотрит на мои губы губам, затем прищуривается. — Тебе это нравится?
Я широко ухмыляюсь.
— Нравится.
— Тебя не беспокоит, что я хочу, чтобы все остальные отвалили от меня на всю жизнь?
Я закатываю глаза.
— Ты любишь свою семью на ферме, и хотя твой кузен Энцо — мудак, я не думаю, что ты захочешь, чтобы он отвалил на всю жизнь.
