Но не Лео.
Мысль о том, что он умрет, спасая меня, бьет меня как удар в живот. Мой вчерашний гнев рассеялся, сменившись клубком эмоций, в которых я не могу разобраться. Но я знаю одно — мне невыносима мысль о том, что я больше никогда его не увижу.
Не успели мы договорить, как раздается щелчок замка и дверь открывается. В дверном проеме стоит охранник с кислым лицом и бело-русыми волосами.
— Спасибо, что постучался, — пробурчала Кира. Я толкаю ее локтем, потому что этот парень не похож на дружелюбного человека, но втайне радуюсь, что в ней снова появилась хоть капля борьбы.
Но он не удостоил Киру и взглядом. Он указывает на меня.
— Приведи себя в приличный вид. Через полчаса у тебя встреча, — говорит он на английском с сильным акцентом.
Я поднимаюсь с кровати.
— С кем я буду встречаться?
— Увидишь.
Через мгновение рядом со мной оказывается Кира, которая, как всегда, нахально заявляет.
— Что значит "приведи себя в приличный вид"? Все, что у нас есть, — это одежда на спине, а зубы мы не чистили уже чертову уйму времени. У меня во рту такой вкус, как будто я пила болотную воду.
Его глаз подергивается от вспышки Киры.
— Все, что тебе нужно, в ванной. Свежая одежда в шкафу. Я скоро вернусь. Будь готова, — приказывает он, закрывая за собой дверь с эффективным щелчком.
— Yob tvoyu mat, — кричит Кира в закрытую дверь.
— Что это значит?
— Это значит… ах, наверное, будет лучше, если я тебе не скажу. — С ее губ срывается обеспокоенный вздох. — Ты сама справишься? Я могу устроить истерику и потребовать пойти с тобой?
— Я не думаю, что Ледяной Король реагирует на приступы гнева. В любом случае, — говорю я, отводя плечи назад, — это моя битва, и я собираюсь выйти из нее с боем.
Она кивает в знак согласия, но в ее глазах читается сомнение, потому что тот, против кого я выступаю, совсем не похож на тех, с кем я сталкивалась раньше.
* * *
Мои каблуки гулко стучат по мраморному полу, когда я следую за мужчиной, который много хмурится, настоящее имя которого, как я узнала, Павел, в другое крыло этого особняка. Здесь смертельно тихо, как будто разговор на тихих тонах является федеральным преступлением. Тишина мало помогает успокоить мои нервы, которые были на пределе с тех пор, как я вышла из комнаты.
Я отвлекаюсь, разглаживая ткань платья, и сосредотачиваюсь на этой задаче, чтобы успокоить свой бешеный ум. Охранник останавливается перед богато украшенными двойными дверями и стучит один раз. Он ждет, пока глубокий звучный голос пригласит нас войти.
Дверь распахивается, и мое внимание сразу же привлекает мощный силуэт мужчины, стоящего спиной ко мне и смотрящего в окно. Когда он поворачивается, я поражаюсь его внешности. На вид ему около сорока лет, темные волосы с серебристой полосой по бокам обрамляют строгую челюсть. Высокие скулы и глубоко посаженные голубые глаза придают ему солидный вид. Но больше всего я замечаю в нем властность. От него, помимо худощавого мускулистого тела и костюма Savile Row за десять тысяч долларов, словно волнами исходит сила.
Кто он?
Словно услышав мои мысли, он наклоняет голову и спрашивает:
— Ты знаешь, кто я?
— Да, — хмыкаю я. — Мудак, который меня похитил.
Похоже, это его почему-то забавляет.
— Да, наверное, это правда. — Он пристально изучает меня, его глаза блуждают по моему лицу, как будто он пытается разгадать какой-то секрет. Я держу себя в руках, не позволяя ему увидеть страх, бурлящий внутри. — Но это еще не все. Если хочешь, присядь, нам есть что обсудить.
— Мне все равно, кто ты. Ты превратил мою жизнь в кошмар, и мне нечего…
— Сядь. — Его голос подобен резкому удару хлыста, и я делаю то, что он говорит.
Как только я села, он прочистил горло, нарушив напряженную тишину, установившуюся между нами.
— Меня зовут Максим Белов. Ты слышала обо мне?
Земля под ногами сдвигается, грозя поглотить меня целиком. Имя Белова известно во всей Европе — нет, более того, во всем мире. Его можно назвать олигархом. Он держит руку на пульсе всех основных отраслей — нефтяной, энергетической, телекоммуникационной. И шепотом говорят, что он — крупный игрок в международной организованной преступности.
Я в это верю. Потому что при всех его идеально сшитых костюмах и изысканном облике у человека, сидящего напротив меня, глаза хладнокровного убийцы. Мне ли не знать, ведь я знаю больше, чем положено.
Я слышала о Максиме Белове, но никогда его не видела. Он, как известно, человек закрытый и каким-то образом умудряется практически не появляться в газетах и социальных сетях. Наверное, потому, что он убьет любого, кто посмеет его ослушаться.
— Конечно, я слышала о тебе, но дело не в этом. — Я ерзаю на своем месте. — Зачем я здесь?
Его глаза впились в меня, требуя моего полного внимания.
— Я знал твою мать много лет назад. У нас был… роман, — признается он. — И ты, Алена, — результат этого романа.
Я моргаю. Один раз. Потом еще раз. В горле поднимается горький привкус. Это не может быть реальностью. Он, должно быть, лжет.
— Нет… ты лжешь. У меня был отец, но он умер. Его больше нет.
Мышцы на челюсти Белова напряглись, когда он зажал конверт между двумя пальцами.
— У меня есть доказательства.
— Оставь историю, меня не интересуют объяснения. — Он может быть грозным, но я не позволю ему сидеть здесь и кормить меня ложью.
— Алена, — приказывает он. — Посмотри на меня. Разве ты не видишь физического сходства? — Я медленно поднимаю глаза и встречаюсь с ним взглядом, вглядываясь в его черты. Действительно изучаю их.
Наши глаза одинакового глубокого синего оттенка, но это ничего не значит. И да, у нас обоих темные прямые волосы — но это обычная русская окраска.
Какой-то голос напоминает мне, что у папы были светло-русые волосы и темно-карие глаза, что резко контрастирует с моим цветом. Ни отец, ни мать не отличались высоким ростом, а я… как и Белов. Но именно его челюсть и подбородок поразительно похожи на мои собственные. Острые и четко очерченные.
Волна тошноты накатывает на меня, желчь подкатывает к горлу.
Я не хочу, чтобы то, что он мне говорит, было правдой. Это не тот человек, которого я хотела бы знать, а тем более называть отцом. Как бы то ни было, у меня был отец, которого я любила. Этот человек может идти к черту.
— Неважно, какие у тебя есть доказательства, я не заинтересована в том, чтобы узнать тебя. Так что давай, пожалуйста, закругляться, и я смогу вернуться к своей жизни.
Белов откидывается в кресле, бесстрастно скрещивает ноги, как будто мои слова ничего не значат.
— У меня был роман с твоей матерью, когда мне было восемнадцать лет. Я был охранником в доме твоих родителей. Твой отец в то время работал в Братстве Иванова, и его не было дома. Твоя мать была одинока. — Он пожимает плечами. — Роман был коротким. Вскоре после его окончания твои родители переехали в Америку.
Мои брови сошлись. Хронология прослеживается. Мои родители переехали в Бруклин, когда моя мать была беременна мной. Мой отец должен был расширять Братву Иванова в США, но вместо этого он встретил Сержа Козлова и помог ему основать Братву Козлова.
— Я не знал, что Мина беременна, если бы знал… — Выражение лица Белова напрягается, как будто он за что-то хватается. — Я узнал о твоем существовании, когда тебе было семнадцать лет, вскоре после смерти Кирилла. Я познакомился с Сержем Козловым на вечеринке, он показывал мне фотографии своих ребят, и на одной из них была ты. Как только я увидел тебя, понял твой возраст и личность твоей матери, я понял, что ты — моя плоть и кровь.
— Нет. — Я яростно замотала головой. — Почему моя мать не сказала мне? — Вдруг ко мне приходит старое воспоминание, воспоминание о том, как я сидела у маминой кровати, когда я думала, что она бредит.
— Твой отец… Алена, ты должна быть осторожна с ним, — шептала она. — Держись подальше от России.
