Но прямо сейчас меня больше всего беспокоит то, что Дамиан исчезает из моей жизни, потому что то, как он говорит о Гэвине, звучит очень похоже на прощание. Я немного привязалась к нашим ежедневным перепискам, и, хотя не собираюсь признаваться в этом Гэвину, не готова возвращаться в мир, где Дамиана не существует. Может быть, я все еще не оправилась от потери папы, но в любом случае, не готова отпустить его.
— Означает ли это, что мы собираемся прекратить наше общение? — наконец, спрашиваю я после нескольких минут молчания.
— Никогда, — и снова его ответ быстрый и твердый. — Я сказал, что понимаю, но это не значит, что покину твою жизнь. Нравится тебе это или нет, но у нас есть связь, и я не собираюсь возвращаться к своей жизни, зная, что ты существуешь, а притворяться, что это не так. Это не значит, что я собираюсь быть частью твоей повседневной жизни — по крайней мере, больше, чем уже есть. Это просто означает, что никто, включая тебя, не сможет удержать меня вдали от тебя.
Дамиан практически повторил мои собственные мысли.
Никто из нас ничего не говорит, продолжая наблюдать за восходом солнца.
— Я буквально загипнотизирован тобой, но несправедливо по отношению к тебе, твоему парню или к жизни, которую ты построишь, требовать чего-то большего. Я… сделал выбор, Кейт, и мне приходится жить с последствиями этого каждый божий день, как и Белль. Я не поступлю так и с тобой, — вздыхает он. — Когда я смотрю на тебя, вижу твою маму. Ее очарование и дерзкий характер, но также вижу большую часть себя. Что действительно выделяется, так это твоя сила. В двадцать ты уже намного сильнее, чем был кто-либо из нас. Изначально я хотел, чтобы ты вернулась со мной и приняла то, что принадлежит тебе, помогла Белль обрести собственные силы, но это несправедливо — заставлять еще одну красивую женщину расплачиваться за последствия моих поступков.
Дамиан обхватывает меня своими руками и притягивает к своей груди. Я борюсь со слезами, потому что, черт возьми, хочу почувствовать силу, которую, по его словам, он видит во мне.
— Живи своей жизнью. Не беспокойся обо мне, но всегда знай, что я буду где-то в тени, готовый собрать тебя по кусочкам, если потребуется.
— А как же Белль? У нее есть брат, который много лет был потерян без нее.
Думаю, я расстроила его, потому что он прочищает горло и говорит осторожно.
— За последние двадцать лет я никогда не сомневался в том, что Белль моя дочь. Я вырастил ее, и не важно, чья кровь течет в ее жилах, она моя и всегда будет таковой. Теперь, когда я встретил тебя… это значит, что у меня две дочери.
Я киваю головой, соглашаясь с ним.
— Понимаю. Но я знаю мужчину, который, как и ты, любит ее безоговорочно и жаждет того дня, когда сможет показать ей эту любовь.
Несколько эмоций отражаются на лице Дамиана, прежде чем он снова заговаривает.
— Кейт, есть причина, по которой я не впускаю тебя в свою жизнь. Она опасна. По всему миру разбросаны мужчины, которые с удовольствием попытались бы растоптать меня. Белль никогда не будет в безопасности без меня. К сожалению, это из-за меня она в опасности, но я скорее умру, чем позволю, чтобы с ней что-то случилось. Позволить Белль встретиться с Алексом небезопасно для них обоих. Если это когда-нибудь изменится, я дам тебе знать.
Я никогда не произносила имени Алекса, и меня не должно удивлять, что Дамиан точно знал, о ком я говорю. После нескольких минут полной тишины он берет мою руку, подносит ее ко рту и нежно целует.
— Дай своему парню время остыть. Как только он это сделает, с вами обоими все будет в порядке, а если я ошибаюсь… свяжись со мной, и я буду здесь через несколько секунд.
Я уверена, что у людей есть веские причины бояться Дамиана Пааша, но также уверена, что у меня никогда не будет таких причин.
— Спасибо тебе, — шепчу я, обнимая его в последний раз.
— Тебе не за что меня благодарить, но если я узнаю, что ты снова бродишь одна в такое время дня, лично приеду сюда, чтобы обеспечить твою безопасность. Будь уверена, что тебе сильно не понравится.
Начинаю смеяться, но мой смех быстро затихает, когда я вижу, что он не шутит. Ни в малейшей степени.
— А теперь возвращайся домой к своему мальчику и все исправь.
С этими словами Дамиан Пааш поворачивается и уходит, не оглядываясь, оставляя меня в равной степени грустной и счастливой.
Глава 24
Я люблю тебя
Я возвращаюсь на улицу вне парка и нахожу закусочную, где сажусь и выпиваю пару чашек кофе, пока перевариваю все, что сказал Дамиан.
Он любит меня, потому что во мне течет его кровь, но могу сказать, как сильно он любит Белль — ребенка, которого вырастил. Дочь, которую он считал своей. Ту, которую он похитил, заставив всех находящихся рядом беспокоиться о моей безопасности. У меня нет сомнений, что Дамиан забрал бы меня, если бы знал, кто в действительности его дочь, но теперь ясно, что у него никогда не было планов причинить мне вред. Если отбросить наркокартель, трудно винить его за желание стать отцом своему ребенку.
Мне грустно за Алекса, потому что я не вижу его успокоения. Его сестра скрывается в Мексике под охраной картеля, в то время как он обычный двадцатитрехлетний студент колледжа в Миссури.
Может быть, знание, что его сестра в безопасности и, похоже, счастлива, будет достаточно. Я знаю, Алекс надеялся на большее, но сейчас, по крайней мере, желаю, что эта новость принесет ему немного покоя.
Когда я бросаю взгляд на часы в закусочной, понимаю, что сейчас больше десяти утра. Оплачиваю счет и возвращаюсь в квартиру Гэвина. Надеюсь, что он дома, и, что более важно захочет, наконец, поговорить со мной.
Когда я подхожу к двери, колеблюсь. Постучать мне или воспользоваться ключом? С тех пор, как Гэвин поселил меня у себя, я никогда не обсуждала свое место в его жизни, но прямо сейчас сомневаюсь. С самого начала знала, что он разозлится, но не рассчитывала на такой уровень гнева, который заставляет меня колебаться.
Я поворачиваю дверную ручку и осознаю, что она не заперта. Очень медленно открываю дверь. Сначала я никого не замечаю, но потом вижу, как Гэвин ходит из одного конца кухни в другой, прижимая телефон к уху.
Судя по звукам, он с кем-то обеспокоенно общается, но внезапно останавливается, когда видит меня.
— Она здесь. Да, она только что вошла.
Гэвин бросает свой телефон на стол и подходит ко мне.
— Боже, Кейт, — выдыхает он. — Где, черт возьми, ты была?
Подождите, что? Я поднимаю взгляд на Гэвина, когда он лихорадочно изучает меня.
— Я задал тебе вопрос, Кейт. Где, черт возьми, ты была? Габби сказала мне, что ты уже ушла к тому времени, как она встала в семь утра. Это было больше трех часов назад, а твой телефон выключен. Я, бл*ть, схожу с ума тут.
Возможно, сейчас не время добавлять, что меня не было дома пять часов.
— Я просто пошла прогуляться. Забыла свою зарядку и… и, честно говоря, не думала, что кто-нибудь заметит, что меня нет.
Гэвин потрясенно втягивает воздух, когда боль перекашивает его лицо.
— Это то, что ты думаешь? Что мне все равно? Конечно, я забочусь о тебе. Я чертовски волновался, гадая, где ты.
Знаю, что Гэвину не все равно, иначе он бы вообще не расстраивался из-за меня. Но прямо сейчас не уверена, что мне следует сказать или сделать, потому что суть в том, что я не жалею о своих отношениях с Дамиеном. Только о том, что держала это в секрете.
— Я знаю, что тебе не все равно, но ты не отвечал на мои звонки или сообщения. Когда я сегодня уходила от Габби, действительно не думала, что кто-нибудь заметит, как долго меня не было. Я решила прогуляться и подумать.
Пожимаю плечами.
— Я был зол. Все еще зол, но это не значит, что я перестал любить тебя. Мне просто нужно было собраться с мыслями, чтобы не сказать что-то, о чем пожалею, что я обычно делаю, когда злюсь.
Гэвин делает шаг ближе ко мне.
— Детка, я люблю тебя. Ты заставляешь меня сходить с ума, чертовски сильно, когда говоришь, что тебе больно. Думать, что есть кто-то, кто может причинить тебе вред.
