— СПА-СИ-БО!
Грудь и спина покрыты испариной. Волосы у висков и на лбу вьются от влаги. Дыхание дает сбой. Но внутри клокочет такая гамма чувств и эмоций, искры высекает.
Большая часть ее поклонников — подростки и молодежь. А они тоже богаты на отдачу.
— Спасибо! Спасибо всем огромное! Я в восторге от вас! — прижимая ладонь к груди, счастливо улыбается Яна. — Радуйтесь каждому мигу, каждому мгновению! Будьте такими же взрывными! Вы офигенные! И все у вас будет хорошо! Слышите меня? Слышите? — после оглушительных выкриков одобрения с задором смеется. — Да!!! Чтобы ни происходило, идите на свет. Несите свет! Вы офиг-е-е-н-н-ные! А-а-а-а-у!
Сцену заполняет балетная труппа и продолжает шоу, чтобы Ra’Яна имела возможность перевести дыхание, сменить последнее платье и поправить макияж.
— Молодец, манюнечка! Мо-ло-дец!
Уже не шокирует, что Гоголь влетает в гримерку без стука, когда она полуодета. Ярослав, если и смотрит, оценивает ее как куклу.
— Давай, рубани последнюю до остановки сердца!
— Принято! Будет сделано.
Волнуется, безусловно. Перед первым выходом такого не чувствовала. А сейчас ощутимо в груди задрожало. Пульс забил слух. Стук собственных каблуков гулкими ударами вспаривает нервы.
Балетная труппа заканчивает. Резкие танцевальные ноты обрываются. Темнота. Медленный, завораживающий, будто сказочный, проигрыш. Плавное освещение сцены. Темно-синие и неоново-белые лампы выводят внимание сразу на Яну. Публика взрывается новой волной оваций, приветствуя последний выход артистки. Она идет неторопливо, ощущая твердость и вес ультракороткого платья, инкрустированного битыми серебристыми осколками. Корсет сдавливает грудь, но дыхание спирает, конечно же, не от этого.
Глядя в толпу, видит только Рагнарина. Обнажает душу. Стоит, будто голая на морозе. Потряхивает не то от страха, не то от нервного возбуждения.
— В этом зале присутствует человек, который очень круто изменил мою жизнь. Он изменил меня, — голос, несмотря на электроакустическое преобразование, звучит тихо. И то, что зрители притихают, усиливает момент. — Если совсем откровенно, каждая моя песня о нем. Эта… последняя баллада — исповедь. Слышишь, Северный? Это best of the best. Мой оголенный нерв. Для тебя. От Южного полюса Северному, — касаясь груди, повторяет тот же жест любви, который показывала ему, когда они расставались.
Пока идет проигрыш, чуть склоняет голову вниз и незаметно переводит дыхание. Вновь смотрит на Дениса. Он подмигивает ей, приподнимая один уголок губ в какой-то абсолютно потрясающей для нее, шикарной улыбке.
Однажды я забуду все слова,
Однажды и глаза мои ослепнут.
Лишь только сердце будет помнить:
Тебя, моменты — наше счастье.
Я отыщу свои ошибки,
Все фразы резкие, поступки мерзкие.
Пойму, где была я не права,
И мысленно у тебя я снова… снова попрошу прощенья…
Я прошепчу «спасибо»,
За то, что ты сберег,
за то, что отпускал и что прощал.
За руку жизни, которую ты мне отдал.
Еще скажу «спасибо»… За сына и за дочь!
Прости, опять прости, мое «прости» особенное…
Оно способно исцелять!
Прости же все моменты, когда переходила я на ложь,
Рассказывая то, во что сама не верила.
Прости за то, что главной для тебя пыталась быть,
Тебе вверяя все последствия.
Сам Бог распределил: жена — ребро, муж — все остальное.
Слышишь? Слышишь, Северный?
Такой расклад я принимаю. Все мечты мои с тобою.
Пожалуйста… Пожалуйста…
Останемся вместе?
Последнюю строчку выдыхает прерывистым шепотом. Рагнарин шагает к сцене. Протягивает руки. И Яна, не раздумывая, спрыгивает в его объятия. Притихший зал взрывается бурными овациями. Публика беснуется. Но Денис не замечает ни направленных на них камер, ни криков толпы. Обнимая, сжимает Янку, вероятно, до боли. По-другому в тот момент не может. Чувствует, как ее колотит от эмоций. Хочет успокоить, но нужных слов не находит. Остается лишь энергетически отдавать. Отдавать все, что у него есть.
Сразу после концерта, попрощавшись с Натальей Ильиничной и Виталием Дмитриевичем, направляются в аэропорт.
— Ого! Это частный самолет? Мы летим только вдвоем.
— Не считая пилотов и стюардессы. Но они нам мешать не станут.
— Раг, ты меня пугаешь, — все так же потрясенно проговаривает Яна. — Самолет твой?
Он смеется.
— Бизнес-джет.
Сжимает ее ладонь, прежде чем отстраниться, чтобы пропустить первой к трапу.
— Что это значит?
Берет небольшую паузу, с нездоровым интересом прослеживая за тем, как колышется на Янкиной округлой заднице осколочно-металлическое платье. Подол не прилегает, из-за фактуры стоит буквально неподвижно, но когда она поднимается выше по ступеням, дает приличный обзор на бедра и сами ягодицы. Оглядываясь, Рагнарин взглядом останавливает охрану. Те с пониманием замирают у подножья трапа, смотрят в разные стороны.
— Так, что это значит? — повторяет девушка свой вопрос уже в салоне.
— Это административный самолет, предназначенный для перевозки частных лиц. Мы арендуем.
— Сколько нам лететь?
— Двенадцать часов, — информирует Денис. И тут же уточняет: — Немного больше.
— Ого!
— Не волнуйся, для нас время пролетит незаметно.
Сразу же увлекает жену в заднее крыло.
— Что здесь?
— Спальня.
За дверью действительно оказывается полностью меблированная комната с большой двуспальной кроватью, столом, большим узким диваном, телевизором, баром и двумя высокими креслами у иллюминаторов.
— Зачем все это? Что мы тут будем делать?
Рагнарин широко улыбается.
— Ты как маленькая, Янка.
— А сюда никто не войдет?
— Нет. Садись и пристегнись. Сейчас будем взлетать.
Включается динамик. Капитан воздушного судна приветствует их на борту и проговаривает стандартные рекомендации относительно предстоящего полета.
Самолет взлетает. Выравнивается. И, наконец, уединение Рагнариных становится ощутимым.
За окнами темная ночь. В спальне относительная тишина. Напряженный зрительный контакт.
— Шампанского?
— Не знаю… — пожимает Яна плечами. Уводя взгляд в сторону, обхватывает себя руками. — Может, немного.
— Ты стесняешься меня? — усмехается Денис.
— Нет… — но щеки тотчас вспыхивают. — Просто…
— Что просто?
— Я не знаю… Мне отчего-то как-то неловко.
— Что ж… — подает ей бокал с игристым напитком.
После первого крупного глотка у Янки щиплет язык, а в груди будто мыльный пузырь раздувается.
— У меня для тебя кое-что есть, — говорит Рагнарин.
Его взгляд и интонации заставляют ее еще больше волноваться.
— А у меня для тебя — ничего, — выпаливает, напряженно рассматривая лежащий у него на ладони фирменный темно-синий футляр с золотистой гравировкой «RAGNAR».
— Открой.
Отставляет бокал на барную стойку и, убедившись, что он надежно стоит, дрожащими руками забирает футляр. Прежде чем поддеть крышку, неосознанно делает глубокий вдох и задерживает дыхание.
— Красиво, — искренне восторгается Яна, разглядывая кольцо с крупным вишневым камнем. — А что это? — спрашивает чисто из любопытства.
— По центру — красный триллиант [19]. На ободке — обычные каплевидные белые бриллианты.
— Ничего себе! — только и способна выдохнуть девушка.
— Я заказал это кольцо после нашего первого секса. Сначала думал просто подарить, потом понял, что с тобой… все сложнее.
— Это как-то… — резко возвращает ему подарок. — Неприлично. Всем так даришь?
Рагнарин тяжело вздыхает. Смотрит на нее с укоризненным прищуром. А Янка даже руки за спину прячет, давая понять, что не возьмет.
— Что ж ты такая непонятливая… Янка…
— Мне очень неприятно, — с вызовом выдвигает подбородок.
