— Я уже большая, — важно ответила Диана, но кивнула: — Можно.
Брат подхватил Диану и, придерживая её на сгибе руки подошел к машине. Они с Русланом молча пожали друг другу руки.
— Ты впереди сядешь или сзади?
— Сзади.
Всю дорогу до дома Лёша болтал с Дианой. Она и рада новым ушам, в которые можно вливать хвастовство своими картинами и ждать восхищения. Но оно оправдано, Лёшка разглядывал фото рисунков сестры и искренне хвалил.
Я почувствовала что Лёша свободен только когда мы вошли в квартиру. Брат поежился, когда я закрыла за нами дверь, но тут же одернул сам себя — вот и те самые тюремные привычки. Мы делегировали Диане полномочия провести по квартире экскурсию а затем долго ждали, пока Лёшка отмокнет в ванне.
— Это у вас семейное — любовь к водным процедурам, — пошутил Руслан, хотя мы оба знаем что Лёша просто пытается отмыть себя от колонии.
— Мы, Котовы, такие. Плюём на глобальное потепление и грядущую нехватку воды. Так, я накрываю на стол. Алкоголь ставить?
— По рюмке выпьем, но не больше. Коньяк ставь.
Я суетилась рядом со столом, Руслан привычно помогал мне. Наверное, мы слишком много пережили и вжились друг в друга так быстро именно из-за трудностей, но притирки не было. Мы словно жили вместе всегда. Да, чему-то приходится учиться: заботе о чужом сне, о завтраке, о том чтобы его одежда была отглажена, о чертовом стульчаке унитаза — да-да, водится за Русланом типичный мужской грешок. А он заботится обо мне.
— А мать? — спросил Лёша, выйдя из ванной.
Он обозначил свой интерес двумя словами. Коротко. Потому что и сам знает ответ.
— Она в курсе что ты освободился. Снова сошлась со своим мудаком. Пьёт, но уже не так как раньше — не непросыхая, а запоями. Очнется и придет тебя навестить. Я больше не ненавижу её, — призналась брату. — Приняла, наверное. Можно попробовать сдать её в рехаб, но вряд ли это поможет, она сама не хочет, а значит ничего из этой затеи не выйдет. Но когда она трезвая, мы вполне нормально общаемся.
— Хорошо что она есть, пусть и такая, — криво улыбнулся брат. — Я по ней скучаю.
— Только не ходи к ним. Пусть сама протрезвеет и придет. Может, на неё твое возвращение подействует, и она примет решение лечиться. А если нет, — я пожала плечами, выражая свое согласие с любым исходом.
Мы сели за стол. Диана, разумеется, притащила свои рисунки и мешала разговору как могут только дети. Мы ели, мужчины выпили немного коньяка, и Лёша окончательно расслабился.
— Как же хорошо быть дома. Любка, чтобы даже дорогу всегда в положенном месте проходила, поняла? Уголовный, административный кодекс — всё это прочитай и соблюдай. Лишь бы не попасть туда.
Я кивнула. Свой максимум ошибок я уже сделала, всю жизнь искупать буду. Но и несчастной себя я не позволю сделать прошлому. Пусть оно останется позади.
— Не спросите меня, какие я строю планы на жизнь?
— Дай угадаю: ты хочешь сразу же устроиться на работу? — поддержал Лёшу Руслан. — Зря. Сначала социализация, а потом работа. Я помогу.
— По блату устроишь?
— А ты против?
— Нет. Работать я умею.
— Поработаешь, подумаешь над учебой. Очка, заочка — что захочешь. Мы поможем по-семейному.
— По-семейному? — переспросил брат и присвистнул. — Так, о моих планах позже. У вас-то какие планы?
— Планы грандиозные! — заявила я с широкой улыбкой.
— Сначала свадьба, — Руслан взял меня за руку, и погладил большим пальцем ладонь. — Тебя ждали с благословением. Должен же старший мужчина семьи передать жену.
— В следующем году, когда я уже буду не Котовой а Соколовской, я поступаю в мед. Быть мне хирургом, братец.
— А я буду художницей!
— Года через три-четыре мы родим ребеночка, — сказала я, немного смущаясь. — А в последний год учебы еще одного. Будет сложно, конечно, но мы справимся.
— Четко вы всё спланировали.
— Мы пока решили обойтись без неожиданностей и сюрпризов, — я переглянулась с Русланом. — Вот увидишь, всё будет именно так как я тебе сказала. Всё у нас будет хорошо.
… так и случилось.
