Шведы народ обязательный. Адвокат, еще молодая стройная женщина (разумеется, блондинка) в очках с тонкой оправой, которые делали ее лицо еще привлекательнее, одетая в платье-костюм из толстой ткани белого в черную крапинку цвета сама вышла к ним. Открыв черную сумку, достала какие-то бумаги, показала капитану. Когда разговор закончили, оба согласно покивали и разошлись.
Василий, отыскав Женю, пояснил, что адвокат уже оформила все документы для них и ждет их на небольшом аэродроме, неподалеку. Как только он договорится о погрузке, передаст командование своему помощнику и они отправятся в Стокгольм.
– На чем? – недопоняла Евгения.
– На ее самолете.
– Частном, что ли? – пробормотала Женя, хотя и так
все было ясно.
– Конечно, – подтвердил Василий.
– И что, и рулит сама?
– Не знаю, – усмехнулся муж.
Сесть за руль своей машины казалось Жене чем-то нереальным, а уж свой самолет вообще воспринимался как что-то запредельное.…
Такси они нашли здесь же в порту. Водитель, прочтя название местечка, на клочке бумаги, который оставила Василию адвокатша, понятливо кивнул, и повел машину неспешно, словно им предстояло кругосветное путешествие.
Аэродром, действительно, оказался рядом. Они даже не въезжали в город, проехали два три квартала пригородных построек, и Женя увидела на площадке несколько самолетиков, разной окраски.
Деловая женщина, вышла им навстречу из бело-голубого аэроплана и помахала рукой. Когда подошли, Женя назвала свое имя, адвокатша свое, которое Женя тут же забыла. За штурвалом сидел молодой мужчина, который при их появлении поприветствовал их по-своему и кивнул головой в сторону сидений за его спиной. Салон был размером не намного больше, чем у легкового автомобиля, да потолок чуточку повыше.
У самолета стоял еще какой-то мужчина в форме. При их появлении он подошел, приветливо улыбнулся, посмотрел бумаги, которые предложила ему адвокат, сверил с паспортами Василия и Жени, так же вежливо простился, и ушел.
Самолет оторвался от земли легко и как будто не по-настоящему. Ощущение было совсем иным, сквозь прозрачные фонари Женя видела и землю в легкой дымке под ногами и горизонт, и синее небо с ослепительным солнцем над головой. Это было значительно ближе к ощущению свободного полета, чем на тяжелых лайнерах.
Летели на небольшой высоте и Жене, за время путеше-
ствия, увидела много красочных пейзажей. Они обходили большие населенные пункты, но некоторые селения оказывались под крыльями. С воздуха поля и постройки, казались изящными макетами, зато пейзажи часто напоминали российские, а, ближе к Стокгольму стали встречаться даже натурально ленинградские болота.
Летели не так долго, как предполагала Женя. Василий почти всю дорогу проспал, лишь, когда Женя толкала его в бок, к которому прильнула, чтобы посмотрел очередную привлекательную картинку, он согласно кивал и засыпал снова.
С аэродрома, мало отличающегося от норвежского, они, прямо у ангара, пересели в машину адвокатши. Проехали по городу уже, когда начало смеркаться, но Женя еще узнавала какие-то улицы, дома, углы. Стали возвращаться ощущения сказочных дней и ночей их давнего вояжа и она прижалась к Василию, который, наконец, выспался и наверное, тоже узнавал места, где они были вместе. Хотя…кое-где он был и не с ней! Это у нее, дурочки, все ассоциируется только с ним, одним…
Василий считал, что им придется остановиться в гос-
тинице, но адвокат сообщила, что они приглашены в дом Иохима. Новая владелица еще не вступила в свои права, но их визит предусмотрен хозяином и оплачены все расходы, включая дорожные.
Будущей владелицей оказалась та же степенная немногословная горничная (прямо родная сестра тете Геле!). Она и на этот раз встретила их с намеком на вежливую улыбку. Весь интерьер дома остался прежним – не хватало только самого Иохима.
Кладбище они посетили с утра, возложили цветы, молча, постояли у трех памятников. У Жени даже навернулись слезы на глаза.
В Стокгольме они провели только один день. Побродили по улицам, посидели в сквериках. Когда оказались рядом с пиратским кабачком вспомнили некоторые эпизоды, от которых у Жени порозовели щеки. Заглянуть не решились – не тот повод, да и не следует накладывать новые впечатления на те, которые хотелось бы оставить в памяти нетронутыми…
На аэродром их проводила та же адвокатша. На этот раз на ней был брючный костюм, тоже светлый, не скрывающий изящной талии и подчеркивающий выразительность ягодиц. У самолета она о чем-то снова разговаривала с Василием, что-то записывала, протянула какой-то листок и ему. Жене это уже совсем не понравилось. При живой то жене…
Наконец потенциальные любовники расстались, шведская змея мило улыбнулась Жене, отчего у той на лице сама собой возникла кислая гримаса, и они забрались в самолет.
Женя сидела, отвернувшись от мужа, пока Василий не разъяснил, что юрист интересовалась историей его знакомства с Иохимом, спрашивала, не знает ли он хоть каких-то его родственников, и оставила свои реквизиты на случай, если возникнут какие-то вопросы.
Вздохнув, Женя прильнула к нему, взглянула на уже знакомого пилота, на проплывающие под крыльями пригороды и спросила, сколько же эта сучка получает, если имеет свой самолет и содержит пилота. Василий сказал, что не знает, но пилот, это ее муж, а самолет у них взят в аренду. После этой информации спокойствие к Жене вернулось уже окончательно.
Работы по погрузке оборудования, к тому времени, как капитан с супругой вернулись, завершились, оставалось закрепить сделку окончательным документом.
И тут Евгении неожиданно пригодилось ее бальное
платье, которое она непонятно зачем прихватила в Питере
– руководство фирмы решило свершить акт в торжественной обстановке, в связи с чем пригласило их на «a, la fourchette». Пригласили только двоих, и Василий пообещал команде ящик шампанского. Как компенсацию. Команда, со своей стороны, предложила компромиссный вариант – вместо обоймы шипучки пару литров водки. На том и порешили.
Женя попыталась внести в список приглашенных тетю
Гелю, но упрямая тетка на этот раз превзошла саму себя – исчезла, и ее просто не смогли найти на траулере.
На банкете Женя в своем старомодном платье произвела неожиданное впечатление на присутствующих. Мало кто из мужчин не попытался в это утро заговорить с ней или как-то иначе не обратить на себя внимание. Незнание языка было только на пользу. Ее загадочные улыбки и попытки уклониться от разговоров, вероятно, воспринимались как свидетельство утонченности, что лишь подогревало мужчин.
Окончательно сбитая с толку, Женя попросила разъяснения такой активности у Василия. Может быть, она производит впечатление доступной женщины или еще что… Тот предположил, что у норвежцев есть свой эталон женской привлекательности, в частности, стройная фигура, некоторые особенности в чертах лица, иные пропорции… Видно она подходит под скандинавский стандарт.
