А почти для такой, как я — это чертовски много.
Конечно, Сент сыграл в этом свою роль. Но не он был причиной. Я могла нарушить множество своих личных обещаний насчет того, что отношения — это не только секс и навсегда закрыть свое черное сердце, но не собиралась ломать всю себя ради мужчины. Нет, этого я никогда не сделаю. Если бы я не хотела быть здесь, меня бы здесь не было. Сент навечно остался бы жить только в книге, в моих кошмарах да мало ли где еще.
Я находилась здесь, потому что хотела этого. Потому что темный, холодный, неумолимый и слегка смертоносный лес успокаивал меня. Потому что по вторникам я играла в покер с Эрни. Потому что Марго была интересной, чокнутой и черствой, но при этом пекла отличные кексы. Потому что Дикон был хорошим барменом и сносной компанией. И, очевидно, он составит мне компанию в обозримом будущем. Потому что когда он приехал, Сент не свернул ему шею, подстегиваемый тестостероном.
Потом Сент уехал.
Никаких прощаний. Никаких признаний в любви. Ничего такого. Просто крепкий поцелуй, долгий взгляд, и все.
Я не нервничала.
А должна была.
Должна была нервничать. Паниковать.
Это же клише сюжета.
Писатель во мне должен был придумывать сюжеты, представлять себе худший сценарий. Самый жестокий, самый кровавый. Я ведь была лучшей в этом.
Но я ничего не придумывала.
Потому что не могла контролировать происходящее. Сент справится. Или же нет.
— Ты уверен, что хочешь здесь находиться? — спросила я Дикона, оторвавшись от ноутбука.
Оказалось, что вся эта ситуация стала чертовски полезной для моей писательской деятельности. Может поэтому я так спокойно ко всему относилась. Я полностью погрузилась в ужас собственного изготовления. Точнее, в ужас, который могла контролировать.
Дикон сидел на диване, поджав под себя ноги, с пивом в руке, и делал вид, что читает книгу Стивена Кинга. Впрочем, я знала, что он ее не читает по тому, как он ее держал. Вежливо. Не повреждая корешок, хотя мы с Эмили его уже итак достаточно потрепали. Он был нежен с книгой. Значит, не читал. И мое пиво не пил. Ну, точнее, пиво Эрни.
Я знала, что Дикон был начеку. Была уверена в этом. Его пистолет лежал на столе. Мой лежал рядом со мной. Он был напряжен, прислушивался. Поглядывал на двери и окна. Ждал.
Дикон сосредоточился на мне, когда я заговорила.
— Да, я уверен, что хочу быть здесь, — ответил он.
— Не думала, что ты захочешь поиграть в няньку, пока Сент отправится на какую-то миссию, чтобы окончательно покончить со своим прошлым. — Я сделала паузу. — Скорее думала, что ты будешь в команде, желающей убить его.
Он усмехнулся. Улыбка была настоящей, искренней, хотя сам Дикон оставался таким же напряженным.
— Ах, это было бы слишком предсказуемо. А ты слишком умна, чтобы думать, что я могу быть настолько предсказуемым.
Я усмехнулась в ответ.
— Что ж, твоя правда. Так почему тогда ты помогаешь ему? Потому что ты хороший человек?
Дикон отпил пива. На этот раз сделав настоящий хороший глоток.
— Мы оба знаем, что я не хороший человек. Хорошие люди давно вымерли как динозавры, если они вообще когда-либо существовали. Я здесь не ради Сента, а потому что мне нравится стервозная писательница, которая часто бывает в моем баре. Которая чертовски хорошо пишет. Мне хочется прочитать еще больше ее книг. Хочется, чтобы она осталась жива и написала их.
Он посмотрел на пистолет, потом в сторону моей спальни, туда, где когда-то лежало мертвое тело.
Я забыла об этом, о том, что оборвала в своей спальне чью-то жизнь. Тот факт, что я не вытатуировала в памяти точное место совершенного мною убийства — явный признак того, что во мне что-то не так. То, что не постелила коврик над еле заметным пятном крови, запятнавшем светлый деревянный пол. Сейчас я даже не замечала его. Я смотрела на него, смотрела достаточно долго, чтобы вызвать в памяти лицо, кровь, смерть, запах, только тогда, когда мне нужно было проникнуть в сознание убийцы.
Потому что именно убийцей я и была.
Я никогда не хотела заходить так далеко ради истории. Никогда. Боль и смерть не возбуждали меня. Конечно, мне были интересны мысли тех, кто совершил эти мерзкие поступки. Но самой убивать мне не хотелось.
Пока не пришлось.
И что самое ужасное?
Это сделало меня лучшим автором.
И худшим человеком.
— Ты и сама можешь о себе позаботиться, — продолжал Дикон. — Я здесь только для того, чтобы оживить свою ночь.
Я вскинула бровь.
И тогда ночь стала совсем живой.
Или мертвой, в случае Дикона.
~ ~ ~
Можно подумать, что я помню детали.
В моих книгах все было продумано до мелочей. Половина причины, почему их можно было использовать в качестве инструкций, если бы кто-то захотел.
Мои редакторы пытались вдолбить мне что внимание к деталям и подробное описание обыденных скучных вещей лишнее. Но я не слушала их. Мне не хотелось, чтобы мои книги были наполнены только монстрами и ужасами. Мне нужны были и люди. Их повседневная реальность. Это делало все гораздо страшнее.
Так что да, детали были важны для ужаса.
Но когда я сама оказалась в ужасе, то не уловила ни одной детали.
На лицо брызнули капли теплой крови. Выстрела не было. Скорее всего использовали оружие с глушителем или снайперскую винтовку. Хороший выстрел.
Дикон не ожидал этого.
Но, опять же, ведь никто не ожидает получить пулю в грудь, не так ли?
Мне хотелось думать, что я быстро среагировала, но это все равно бы ему не помогло. Я не могла вспомнить все настолько четко, чтобы сказать, что не вошла в ступор. Но я помнила, как встала, лицо все в крови, рука сжимала пистолет. Он был холодным. Тяжелым. Он приземлял меня.
Дикон смотрел на меня с ужасом или мертвым взглядом?
Разве я мало знала о смерти? Разве не должна была знать умер кто-то или нет?
Но все же у меня имелось разумное оправдание.
В меня тоже выстрелили.
Но не пулей, которая убила бы меня, как убила Дикона. Дротиком с транквилизатором. Неприятно, словно ужалила пчела. Я даже смогла дотянуться до него и дотронуться, схватить онемевшими руками.
А потом наступила темнота.
Или я уже рассказывала эту историю?
Видите, детали. Неправильные. Обрывочные. Выдуманные.
Но ситуация была очень реальной. Меня привязали к стулу в месте, похожим на чей-то гараж. Внутри пахло газом. Должно быть. Двигателями. Металлом.
Человеком.
Запах исходил от мужчины в кожаной куртке, который смотрел на меня и улыбался.
Мое предыдущее предположение оказалось неверным. Мужчина не походил ни на Рокко, ни на Сента. Полный. Бледный. Потеющий, хотя в помещении было холодно. Лысеющий. Покрытый дерьмовыми татуировками. Он совсем не впечатлял, если не считать пистолета в руке и того факта, что он смог похитить и связать меня.
— Сучка очнулась, — сказал он кому-то.
Раздался грохот, и в поле зрения появился кто-то еще.
Моложе.
Татуировки гораздо лучше.
Больше мышц.
Больше волос.
Меньше жира.
Привлекательнее. Высокий. Нордическая внешность. Сильная челюсть, хорошая щетина, которая скоро станет бородой. Загорелый. Голубые глаза. Холодные, но не пустые. Его слово было «пытка», что не сулило мне ничего хорошего.
— Это она, — прокомментировал он, медленно вышагивая рядом со своим другом.
Я промолчала. Они, вероятно, ждали, что я стану задавать вопросы. Умолять. Он хотел этого, этот толстяк. Жадность. Его слово было «жадность». Он был жаден до моего страха, его глаза были хищными, выжидающими. Бегающими.
Тело охватила судорога.
Никто не посмеет меня насиловать. Я уже поняла, что они плохо примотали меня скотчем, а кольца на моих пальцах могли создать достаточное трение, чтобы прорезать его. Рано или поздно.
Конечно, я бы попыталась бороться. Гараж был полон возможного оружия. На стене висели инструменты, ржавые, но все еще пригодные для работы. Два пистолета на поясе у толстого мужчины. Один нож у Норда.
