Да, мне этого было достаточно. И им тоже.
Так что, если они решат меня изнасиловать, а я не смогу с ними бороться, я позабочусь о том, чтобы у них не осталось другого выбора, кроме как убить меня.
Не самая лучшая ситуация, конечно.
Жадность разозлился, когда я промолчала.
— Сент думал, что поступил умно. Отсеял предателей. Настроил некоторых против нас. Думал, что победит. Особенно с этим мудаком Рокко, дважды обманувшим нас. Но През был умен. Он знал, что Сент хитрый. Слишком умный для своего собственного блага. Он долгое время наблюдал. Только за Сентом, не за Клубом. През видел, как он трахает горячую сучку в хижине. Видел, как он нашел ее мертвой. Не он ее убил, кто-то успел раньше. Жаль. Я бы не отказался от такого шанса. Не обижайся, детка, но твои сиськи не такие впечатляющие, как у нее.
— Я обязательно поплачу об этом позже, — сказала я ему спокойно.
Ему это не понравилось. Он показал это, ударив меня. Боль была сильной и резкой, хотя удар позволил мне подергать рукой, чтобы почувствовать небольшое натяжение скотча. Так что он оказал мне услугу.
— През скрыл это от всех, кроме нас двоих. — Толстяк кивнул в сторону молчащего «Норда». — Он не говорил нам до последнего момента. Параноик хренов. И не зря, судя по всему. Никто из этих ублюдков не воспринимает нашивки всерьез. Это позор. През, конечно, принял меры на этот случай. Не ради себя. Ради Клуба. Чтобы Сент знал, что Клуб победит независимо от того, кто идет на встречу со жнецом. Ну а я собираюсь немного повеселиться с тобой.
Он усмехнулся пожелтевшими зубами, поднимая молоток.
Норд не сводил с меня глаз. Даже не дышал во время разглагольствований своего подельника. Он был снайпером. Крутым. Спокойным. Собранным. В нем чувствовалось армейское прошлое.
Жадность был небрежным. Старым.
— Ты правда собираешься использовать свой Клуб в качестве оправдания? — спросила я его. — Серьезно? Ты просто отморозок в кожаной куртке. Клуб для тебя ни черта не значит. Тебе просто нравится причинять боль людям. Нравится убивать их. Тебе нравится, когда люди боятся и уважают тебя.
Толстяк снова ударил меня. Слишком предсказуемо. Болезненно. Я не поняла сильнее или нет чем в предыдущий раз. Я сплюнула кровь на пол, и она упала с брызгами. Скотч натянулся, но не сильно. Я по-прежнему была уверена в том, что его создал какой-то больной ублюдок, решивший, то обычная веревка не способна удержать его заложников.
Сколько убийств было совершено с помощью скотча? Сколько людей было бы спасено, если бы эта лента была чуть менее эффективной? Хотя, многие люди были бы в безопасности, если бы некоторые из нас не получали удовольствие от убийства друг друга.
— Хватит.
Это единственное слово прозвучало из уст Норда. Тихо, но властно. Ему явно не нравилось происходящее и «Жадность» остановился, отступив назад. Норд был главным, и Жадности это не нравилось, поскольку он был явно старше, был в Клубе дольше. Возможно, он был одним из первых в его составе. Его возмущало то, что пришлось привлечь к делу молодых красивых психопатов с властным тоном, кого гораздо эффективнее было бы использовать для рекламы. Если бы все в клубе были похожи на этого парня — насильника и убийцу, они не были бы так популярны.
— У нас есть инструкции, — продолжил Норд, кивнув на молоток.
Я судорожно сглотнула, услышав его холодный, деловой тон. Для него я ассоциировалась с писательницей перед ноутбуком. Кем-то нормальным. Кем-то нужным.
Да, умоляя, я точно ничего не добьюсь.
Жадность усмехнулся, подняв молоток, его взгляд стал диким и неприятным. Он облизнул губы.
Скотч ослабился еще чуть-чуть.
Мне бы хотелось сказать, что я успела вовремя. Что клейкая лента порвалась вовремя, и я смогла двигаться и бороться. Что смогла спастись и не стать жертвой еще одной чертовой истории.
Мне бы хотелось сказать, что я справилась с этим с неистовой храбростью.
Я ведь думала, что справлюсь.
До тех пор, пока молоток не опустился на мое запястье.
Да, тогда мои храбрость, хладнокровие и достоинство полетели к чертям.
Моя личность, мое прошлое, мое будущее — все это треснуло и рассыпалось, вместе с тем, что, как мне показалось, составляло большую часть моей руки.
После этого во мне не осталось ничего, кроме боли.
ГЛАВА 21
«Боль вызывает привыкание. Это желание ощущать ее. Бороться с ней. Можно сделать людей счастливыми с относительной легкостью, пусть даже на время. Но причинить им боль, настоящую боль — задача посложнее. Требующая больше времени. Больше умений»
Наверное, я потеряла сознание. Надолго ли, не знаю. Но не настолько, чтобы что-то изменилось, чтобы кто-то услышал мои крики. Чтобы Сент ворвался в этот гараж и спас положение.
Нет, этого не случилось.
Норд разговаривал по телефону, когда я смогла сфокусироваться, и все вокруг перестало быть размытым нескончаемой дымкой боли. Конечно, боль еще была. В руке двадцать семь костей. Я знала об этом, как знала и о том, что перед тем, как потерять сознание, человек может потерять около четырнадцати процентов крови в своем организме. Несмотря на то, что мне нравилось писать о вымышленных монстрах, подробности о смерти и крови всегда были достоверными.
Итак, двадцать семь костей в руке. Уверена, что по крайней мере половина из них была сломана. Раздроблена. И пусть мне не хотелось смотреть вниз, я все же посмотрела. Плохое зрелище. О этом я могла бы написать, но точно не страдать от подобного сама.
«Страдать» — слишком мягкое слово для описания моего состояния, но другого не нашлось. У меня не хватало сил на более образные и яркие прилагательные.
Рука была изуродована. Красная. Распухшая. На запястье большая шишка. Интересно это хорошо, что сломанная кость не оказалась достаточно острой, чтобы прорвать кожу? Я не знала.
Жадность начал насвистывать. Высоко, не в такт. Может, я бредила от боли, но звучало как «Twinkle, Twinkle, Little Star».
Продолжая насвистывать, мужчина посмотрел мне в глаза, но не сделал шаг вперед, сжимая молоток. Я знала, что он снова опустится. Может быть, на другую мою руку. Или на ногу. Или на голову.
Если молоток опустится еще раз, мне конец. Я едва соображала от боли, а от легких движений, когда пыталась порвать скотч кольцом, перед глазами мелькали маленькие белые пятна. Я с трудом сопротивлялась чудовищной боли, но ничтожный шанс выбраться по сравнению с его отсутствием если меня ударят еще раз — это все, что у меня было.
К тому же Сент поручил мне бороться.
Но сейчас я боролась не ради него.
Я делала это ради себя. Потому что не могла умереть вот так, когда моя величайшая работа хранилась на ноутбуке в полуреализованном виде.
— Похоже, твоему парню повезло, — усмехнулся Жадность.
Он был зол. Можно сказать даже в ярости. Это хорошо. По крайней мере, для Сента, который явно выигрывал свою битву.
А вот для меня, похоже, все было не очень хорошо.
— Теперь он, наверное, будет искать нас. Возможно, даже найдет, — продолжал Жадность. — Впрочем я, пожалуй, сделаю так, чтобы он сначала нашел тебя. Я позабочусь о том, чтобы Клуб одержал еще хотя бы одну победу.
Я прикусила губу. По языку разлился медный привкус крови. Моя рука выскользнула из скотча. Жадность не обращал внимания на детали, поэтому не заметил этого. Норд заметил бы, если бы не стоял ко мне спиной, что-то бормоча по телефону.
Я получила свой шанс.
Случившее дальше не стало кульминацией.
Все вышло неловко. Небрежно. Я вскрикнула от боли, когда свободной рукой смогла схватить пистолет, спрятанный в переднем кармане джинсов Жадности.
— Не самое лучшее место для хранения, — пробормотала я, прежде чем слегка наклонить пистолет и нажать на курок.
Я замечала детали. Поэтому заметила, что у него в джинсах запрятан Вальтер P99. У этого пистолета не было внешнего предохранителя. А поскольку Жадность не был умным, а только кровожадным, пистолет должен был быть заряжен.
