— Mʼsieu… — начал Тьенс.
— Не смей даже заикаться Джафу. Если хочешь, чтобы я тебе помогла, не смей сплетничать обо мне. У него достаточно забот, и вообще это не его дело. Ясно?
— Я не могу… — Горло нихтврена дернулось, когда он судорожно сглотнул, и в груди Лианы зажегся злобный лучик удовлетворения.
— Если ты смог сохранить в секрете то, что чуть было не случилось между нами, то и о кусочке содранной кожи помолчишь. — Она причесала черные волосы пальцами и быстрыми движениями начала заплетать косу. — А теперь займемся делом. Каков из себя твой нихтврен? Не хотелось бы по ошибке убить кого-то другого.
— Это особь женского пола. Брюнетка. Очень молода. — Когда Лиана завязала косу, он нервно дернулся. — Я буду ее встречать, и ее рабы…
— Сколько их?
Проклятие, раньше ты даже не упоминал о рабах!
— Не знаю. Мне известно только, что она приезжает, а потом… Да поможет мне бог!
Час от часу не легче!
— Ничего больше не хочешь мне сказать, Тьенс?
Будь сейчас на моем месте мать, она задала бы тебе жару. Но я — это я, причем я даже не знаю, зачем делаю это.
Сердце в груди превратилось в раскаленный шар. Ложь! Я знаю зачем. Потому что, когда я покончу с этим, мы будем квиты и я смогу уехать.
Он медленно встал, и Лиана потупилась. Левая рука метнулась к катане, которая стояла прислоненная к столику с тонкими ножками, — его и мебелью-то можно было назвать с большой натяжкой. Подтянула меч поближе.
В сгустившемся воздухе повисло напряжение. Тьенс остановился всего в двух футах от нее.
Это твоя честь, Лиа. Никогда ее не роняй! Голос Данте звучал у нее в ушах с тех самых пор, когда десятилетняя Лиана впервые взяла в руки меч. Тогда она поняла, что она — всего лишь человек.
— Я мог бы сказать, что сожалею и что мне очень хотелось бы, чтобы я тогда поступил иначе. Но ты все равно не поверишь. И мне нужна твоя помощь. — Тихо зашуршала ткань, и Тьенс склонился вперед, обдав теплом ее щеку. Должно быть, он поел, кровь или секс запускают метаболизм и питают сверхъестественные мускулы. — Я совершаю грех уже тем, что прошу об этом. Скажи, если бы я снова попросил, если бы умолял и говорил, что ты была права, ты обнажила бы для меня свое горло?
Губы Тьенса почти касались ее щеки, дыхание казалось теплой влагой, приправленной ароматом ночи и, как ни странно, мяты. Наверное, он почистил клыки. От этой мысли у нее вырвался истерический смешок, тело окоченело при воспоминании о нежных поцелуях и страстном шепоте, прикосновении его пальцев к юной и смертной плоти. Она поперхнулась воздухом и судорожно выдохнула, правая рука непроизвольно потянулась к рукояти катаны.
Тьенс поспешил удалиться, на миг пропал из виду и снова возник на противоположном конце комнаты. Мерцали два дюйма стали, горели голубым огнем тонкие, как паутина, руны, отблески плясали по дешевым обоям, и комната стала напоминать подводный мир.
— И тут она взялась за кинжал, чтобы прогнать возлюбленного. — Тьенс издал странный звук, вероятно символизирующий смех. От его голоса стены вдруг застонали. Этот звук Лиана помнила с детства — так физический мир отвечал на гнев сверхъестественного существа.
— Ты мне не возлюбленный, Тьенс. Что очень ясно дал мне понять… — меч со щелчком вернулся в ножны; Лиана даже вспотела от происходящего, — пять лет назад.
Пять лет, два месяца и четырнадцать дней. Часы тоже сосчитать? Но я уже не та. Жизнь на юге стоит дешевле бутыли соймалт-40 и такое делает с человеком…
— Значит ли это, что ты отказываешься помочь мне расправиться с врагом? — Он сунул руки в карманы, словно малолетний преступник на голоидном шоу.
Сохрани меня Исида! Лиана пожала плечами:
— Я здесь и уже приобрела оружие. Грешно им не воспользоваться.
Частные транспортные пирсы расходились лучами и обслуживали запад Священного Города. Этот был похож на протянувшийся в бесконечность длинный лоснящийся черный железный язык. Лиана притаилась с краю, в тени, и очень жалела, что придется обойтись без плазменного оружия. Если бы у нее был шанс перегнать взрывную волну, когда плазменное поле войдет во взаимодействие с реактивным покрытием днища воздухолета, она могла бы просто взорвать эту сучку Амелию и бежать до тех пор, пока Священный Город за ее спиной не превратится в грязное пятно на горизонте.
Если бы желания были лапшой, никто не страдал бы от голода.
Тьенс стоял в конце пирса, и оранжевый свет городских огней высвечивал его бледные волосы и вечно мятый костюм. Левой рукой Лиана коснулась приклада плазменного ружья, потом снова сжала девятимиллиметровый смит-вессон. Экспансивные бронебойные боеприпасы. Хорошо бы побыстрее пустить нихтврену кровь. Если, конечно, удастся в нее попасть. Она не была таким снайпером, как Данте, не обладала ее изяществом и немыслимой скоростью берсерка. Видеть приемную мать в бою было все равно что смотреть на пожирающий пары бензина огонь. Рефлексам человека до такого далеко, а нихтврены опасны.
Сколько при ней будет рабов? В животе у Лианы вскипела мерзкая кислота. Что-то мне это очень не нравится. Тогда зачем я в это ввязалась? Потому что должна (самая древняя мотивация в мире!). Что я пытаюсь доказать? Только то, что могу это сделать.
Из скользящих над головой в зоне ожидания летательных аппаратов отделился блестящий серебристый воздухолет и изящно пошел на посадку. Гудели гироскопы, невязким реактивным покрытием нарастало днище. От воя антиграва у Лианы застучали зубы, звук пробрался в череп, где и осел.
Интересно, получил ли он сообщение? Вообще, в городе ли он? Появится ли здесь? Он говорил, что всегда сможет меня найти.
Сердце явно вознамерилось усугубить и без того нелегкое положение и теперь билось в горле и наполнило рот привкусом кислой меди. Кажется, пришло время это проверить.
Защита воздухолета была одновременно боевой и магической. Он снижался над пирсом, задрав нос, и Тьенс, ссутулившись, сделал шаг назад. Лиана не стала сканировать воздухолет — находящиеся в нем пассажиры наверняка смогут почувствовать прикованное к ним внимание, а это не к добру.
Когда прекратилась работа систем, антиграв взвыл и начал стихать, затем раскрылся люк главного пассажирского отсека. Лиана снова коснулась пальцами приклада плазменного ружья. Если она подорвет… Тьенс тоже там!
Какое мне до него дело?
Спокойно и медленно она достала винтовку. Бликов от ствола никто не увидит — слишком глубоко во тьме тонет этот помост. Четыре пути к отступлению, один из них — прямо вниз и на другой тонкий навесной решетчатый настил.
