Всё охренеть как плохо.
***
Хагрид помахал рукой, когда Гермиона подошла к его хижине. Лесник уже сменил плащ на меховую дублёнку, которая пропитывалась сейчас утренним дождём.
— Доброе утро, Гермиона, — он подхватил одной рукой сразу два полена. — Ты сегодня прямо спозаранку.
Она нагнулась, чтобы поднять оставшееся полено с земли, и направилась за другом в дом.
— Мне не спалось…
В лицо ударил спёртый воздух и едкий дым. Хагрид бросил поленья у камина и забрал из её рук последнее, бросив его прямо в печку.
— Как у тебя душно, — Грейнджер раскрыла окно, втягивая носом свежий воздух.
— Всё ради этой прекрасной девочки, — улыбнулся Рубеус, и Гермиона проследила за его взглядом. Прямо в корзинку, стоящую на столе. — Когда ты её принесла, она была такой испуганной и слабой, а сейчас посмотри на неё.
Девушка сделала пару шагов к столу, заглядываясь на маленького сыча, которого она выдрала из рук Малфоя. Ещё чуть-чуть, и птица бы умерла… Ей даже думать об этом не хотелось.
Два больших глаза, утопленных в пышной шапке перьев, маленький бледно-жёлтый клюв. Совершенное спокойствие птицы, когда огромная рука Хагрида погладила её голову, поразило Гермиону.
— Эта малышка быстро идёт на поправку, — по-доброму засмеялся лесник. — Хорошо, что ты её принесла сразу ко мне.
Гермиона помнила, как ворвалась к нему в хижину и придумала первое попавшееся оправдание — птица влетела в стену совятни и упала на землю. Говорить, что это сделал с ней Драко, совсем не хотелось, за что она потом себя долго упрекала.
Хагрид открыл маленькую баночку на столе и тремя пальцами загрёб несколько личинок.
— Ты моя хорошая, кушай… кушай… — он кормил её так бережно и аккуратно, что у Гермионы от этой милой сцены зачесалось под рёбрами. — Как у тебя дела?
Грейнджер села за стол, облокотившись о него, и, подперев рукой подбородок, всё ещё глядела на эту картину. Но после того, как Хагрид взглянул на неё, она поняла, что вопрос предназначался ей.
— Всё хорошо, спасибо, — заученной фразой ответила она. — Я хотела тебя кое о чём спросить…
Рубеус закончил кормить птицу и отошёл к очагу, чтобы согреть чайник, попутно что-то напевая под нос.
— Ты не знаешь, в лесу ещё остались акромантулы?
Гермиона знала, что во время битвы за Хогвартс Тёмному Лорду удалось склонить на свою сторону несколько десятков этих существ. Многие из них пали тогда, но кто-то убежал обратно в лес.
— Я их давно не видел, — спокойно ответил он. — Кентавры говорят, что выжившие акромантулы ушли дальше в лес. Вряд ли кто-то из них вернётся.
Это плохо.
— А в каком направлении они ушли? — с надеждой поинтересовалась Гермиона, тут же придав своему лицу безразличие. Ей не нужны лишние вопросы, и она сразу добавила: — Мне просто для школьного проекта.
Лесник распрямился, прихватив закипевший чайник с собой. Другой рукой взял две кружки. Одну огромную — для себя, другую маленькую — ту, что из сервиза, который подарила Хагриду миссис Уизли специально на случай гостей… человеческого размера.
— На юг, к горам. Знаю, что там были подземные пещеры, — ответил он, разливая чай в кружки, попутно улыбаясь сычу, который не сводил с него глаз. — Идеальное пристанище для акромантулов.
— Ах вот оно что… — она подула на пряный чай, выжигая эту информацию как очень важную. — Поняла…
Хагрид спрашивал о ерунде. О правильной такой, как учёба, друзья, родители. Обо всём, чем обыкновенно интересовались нормальные друзья. И это отвлекало. Ненадолго, но всё же. Когда Гермиона посмотрела на настенные часы, то поняла, что скоро все спустятся к завтраку. Она быстро извинилась и уже хотела уйти, но её остановил вопрос Хагрида.
— Как думаешь, как можно назвать эту малышку? — он подставил палец к сычу, который сразу же клюнул его. — Я уже всю голову сломал.
Это случилось так же быстро, как и её желание видеть на своей коже рисунок. Она просто-напросто дала имя птице, которая была невольной крупицей в её истории… В их с Малфоем истории.
— Назови её… Моли…
Лесник даже распрямился, хмуро оглядывая Гермиону. Он покачал головой, что-то пробубнив.
— Ох… нехорошо это… — наконец сказал он. — Ничего хорошего эти цветы не приносят… Ты же знаешь, что когда они должны отцвести, чёрные стебли выбрасывают яд прямо в бутоны и красят их своими чернилами, — он задумался. — Не хочу, чтобы эту прелесть постигла та же участь… Может быть, назвать её Пёрышко?
Гермиона сглотнула ком размером с Лондон.
— Да… назови её Пёрышком…
***
Малфой не появился ни на одном смежном уроке.
Гермиона почему-то выдохнула.
И это скорее не трусость, а простейший стыд перед тем, кого она насильно поцеловала. Уловить в его взгляде гнев и отвращение было несложно. Господи… Почему она готова и в огонь, и в воду, когда дело касалось друзей, а когда под угрозой она сама — это сталкивало её в овраг собственной беспомощности. Что с этим делать? Как дальше быть?
«Привет, как ты себя чувствуешь?»
Или:
«Раз твои приступы проходят после поцелуя, может, тебе взять это на заметку?»
Она чуть не поперхнулась, когда эти поистине идиотские мысли возникли в голове. Да. Она точно рада, что не встретила его сегодня. Это давало ещё немного времени, чтобы подумать, как дальше идти на контакт. Отступать от своей затеи она не желала.
На периферии взгляда она увидела, как к их с Гарри и Невиллом парте подошли Паркинсон и Тео. Пенси настойчиво смотрела только на неё, так же, как и Нотт.
— Долгопупс, сегодня ты дежуришь ночью, надеюсь, не забыл? — Пенси теребила значок старосты, будто пыталась чем-то себя занять. Но заметив, как лицо Невилла вытянулось, она закатила глаза и ударила ладонью по столу. — Ты опять забыл? Я подменяла тебя на той неделе! Сейчас твоя очередь! У меня есть… дела.
Тео старательно пытался не засмеяться, перелистывая учебник, лежащий на столе, но внимательно слушая.
— О, Мерлин, — Невилл уронил лицо на ладони. — Я правда забыл. Хотел сегодня ночью пойти в теплицы, помочь мадам Стебель…
Смешок Блейза за соседним столом выдался громким.
— Нет, Забини, — сказал Долгопупс. — Это не то, о чём ты подумал! Сегодня полнолуние, и нужно собрать секрецию тинтового растения, а иначе…
— Да понятно! — рука Пенси взлетела вверх, останавливая его речь. — Делай с этим что хочешь, но сегодня дежуришь ты!
В эту же секунду Теодор коснулся кончиком палочки запястья Гарри и добавил:
— Вот, сделай себе такую же пометку, как он.
И как только все обратили внимание на то, куда указал Тео, Гермионе показалось, что сидящий рядом Поттер замер, уставившись на Паркинсон.
— Сделать красный крестик на руке? — спросил Невилл. — Зачем?
— Чтобы не забыть, что ты должен что-то сделать, — быстро ответила Паркинсон, развернулась и, уже уходя, пробубнила под нос: — А иначе зачем вообще рисовать какие-то крестики… на теле…
Гарри тут же начал собирать вещи, меняя тему, а потом быстро попрощался со всеми, оставив Гермиону и Тео наедине.
— Что это с ним? — поинтересовался он, присаживаясь на парту.
— Не знаю, — пожала она плечами.
Гермиона смотрела на него снизу вверх, на то, как у него появлялась ямочка на одной щеке, когда он улыбался.
Уже больше недели они с Тео проверяли домашнее задание по зельям друг у друга. Сначала это было простым вызовом. Шуточным. Нотт уверял, что найдёт у неё ошибку в задании, потому что Слизнорт не давал этой темы на уроке. Но как же он удивился, когда Гермиона нашла ошибку у него.
Теперь каждый раз после зелий они проверяли друг у друга задания. Теодор даже не пытался скрыть свой интерес к ней, прикрывая всё дружеской вуалью. Это не напрягало. Он каким-то образом умел не переходить черту. Чувствовал грань, за которую нельзя переступать. Он балансировал между флиртом и замаскированными под это шутками.
Вот в кого нужно было влюбляться.
Вот тот человек, с которым легко.
