— Мне нужно…
Он не успел договорить, как Айзек сказал:
— Лови.
Он бросил ему огромную аптечку, которые все члены стаи держали в своих машинах по приказу Брана. Как любил повторять маррок: то, что ты можешь быстро исцеляться, еще не значит, что ты можешь исцеляться достаточно быстро.
Чарльз выбросил из головы слова своего отца. Причин для паники не было. Анна истекала кровью, но пуля прошла навылет и застряла в полу, и не было никаких признаков артериального кровотечения. Но братец волк не будет счастлив, пока она не поправится.
Как только он перевязал пулевое ранение, Чарльз еще раз внимательно осмотрел голову Анны.
Он наклонился, чтобы коснуться губами ее уха, и спросил ее:
— Я могу сделать это сейчас, или ты можешь подождать. Их лекарства не очень помогают, и им придется прерваться…
«Сейчас», — услышал он в голове ее ясный голос. И Чарльз понял, что их связь была открытой и прочной.
На мгновение у него перехватило дыхание. Когда это случилось? Когда он снова принял свою роль палача? Признал, что есть другие ответы кроме смерти, но что смерть была оправданной? Или это случилось, когда он увидел кровь и понял, что Трэвису удалось причинить ей боль? Или когда он понял, что вина, правильное и неправедное стали всего лишь словами по сравнению с опасностью для его пары?
Но Анна была ранена, и у нее будет время разобраться в случившемся позже.
Чарльз использовал их связь, чтобы впитать ее боль. Затем вправил кость ее носа, прежде чем из-за способности оборотня быстро исцеляться кость срослась неправильно. Анна не дрогнула, хотя он знал, что не смог забрать всю ее боль.
«Прекрати, — отругала его Анна. — Тебе не нужно чувствовать боль только потому, что ее чувствую я».
«Но я должен, — ответил Чарльз более честно, чем намеревался. — Я не смог уберечь тебя».
Анна весело фыркнула.
«Ты научил меня как защищаться. Думаю, это гораздо лучший подарок для твоей пары. Если бы ты не нашел меня, я бы убил их всех. Но ты пришел. И это еще один подарок. Ты пришел, хотя я могла бы защитить себя сама».
Анна была уверена в себе, и это радовало его. Поэтому он не думал о трех опытных, крепких волках, которых эти люди убили ранее. Пусть она чувствует себя в безопасности. Поэтому он не стал с ней спорить по этому поводу, просто нежно провел пальцами по ее меху.
«Призраки ушли, — уверенно произнесла и уснула прежде, чем он успел ей ответить.
Но он все равно сказал:
— Да.
Глава 13
Когда Чарльз был мальчиком, каждую осень его дед вес свое племя на встречу с другими группами индейцев, в основном это были плоскоголовые, тунаха или другие группы салишей, но иногда с ними путешествовали несколько шошонов, с которыми они были дружны. Они отправлялись на своих лошадях на восток, чтобы поохотиться на бизонов и подготовиться к предстоящей зиме.
Он больше не был мальчиком, и путешествие на восток больше не приносило удовольствие, потому что это означало, что он и его пара вернулись в большой город, а не поселились в его доме в горах Монтаны. Прошло три месяца с тех пор, как он убил Бенедикта Хойтера, и они вернулись на грандиозный судебный процесс над его кузеном. Бостон был прекрасен в это время года — деревья щеголяли всеми осенними красками. Но в воздухе все еще пахло выхлопными газами автомобилей и слишком большим количеством людей.
Чарльз дал показания, Анна дала показания, агенты ФБР дали показания. Лиззи Боклер на костылях, с коленом в бандаже и шрамами, которые оставили ей Хойтеры, дала показания. Возможно, после достаточного количества операций она снова сможет ходить без костылей, но о танцах не могло быть и речи. Ее шрамы могут побледнеть, но всю оставшуюся жизнь она будет носить метки Хойтеров в качестве напоминания каждый раз, когда будет смотреться в зеркало.
Когда обвинение закончило излагать свои доводы, началась защита.
Они провели последнюю неделю, проводя присяжных через ад, которым было детство Леса Хойтера. Этого было почти достаточно, чтобы вызвать у Чарльза сочувствие. Почти.
Но Чарльз был там, видел расчет на лице Леса Хойтера, когда тот стрелял в своего дядю. Он планировал защиту, планировал обвинить в своих бедах мертвых. Его дядя ошибался, Лес Хойтер был умен.
Хойтер сидел перед присяжными, аккуратно одетый, в слаксах, рубашке и галстуке. Ничего слишком дорогого. Ничего слишком яркого. Он что-то сделал с волосами и одеждой, из-за чего выглядел моложе своих лет. Он рассказал присяжным репортерам и зрителям в зале суда, что когда ему было десять лет его заставили жить с сумасшедшим человеком, который хотел навести порядок в стране. По-видимому, так оправдывали Трэвиса Хойтера за пытки и изнасилования его жертв.
— Мой кузен Бенедикт был немного старше меня, — сказал Лес. — Он был хорошим парнем, старался не подпускать старика ко мне. Принял на себя несколько побоев из-за меня. — Он сморгнул слезы и, когда это не вызвало реакцию у окружающих, вытер глаза.
Возможно, слезы были искренними, но Чарльз подумал, что они были слишком идеальными, одинокая слеза сильного человека, которая должна вызвать сочувствие, а не слезы, которые можно было бы расценить как слабохарактерность. Лес Хойтер скрывал, кем он был более двух десятилетий, и он играл роль перед присяжными и это было не так уж сложно.
— Когда Бенедикту было одиннадцать, он сорвался. Около двух месяцев он был как сумасшедший. Пытался пырнуть ножом моего дядю, избил меня и… — Он опустил взгляд и слегка покраснел. — Это было похоже на то, как у оленя или лося начинается гон. Мой дядя пытался выбить это из него, пробовал наркотики, но ничего не помогало. Поэтому старик позвал знаменитую ведьму. Она показала нам, кем он был, что он скрывал. Он выглядел как обычный мальчик. Я думаю, фейри могут выглядеть как все остальные люди, но он был монстром. У него были рога, как у оленя, и раздвоенные копыта. И он был намного крупнее, чем должен быть любой мальчик его возраста, около шести футов роста.
Мою тетю изнасиловал незнакомец, когда ей было шестнадцать. Тогда мы впервые поняли, что ее изнасиловал монстр.
Его адвокат подождал пока шум в зале суда стихнет и задал вопрос:
— Что сделал ваш дядя?
— Он заплатил ведьме кучу денег, а она снабдила его средствами, позволяющими контролировать выходки Бенедикта. Она дала ему амулет и сказала, что если он вырежет эти символы на нескольких животных примерно за месяц до того, как у Бенедикта начнется гон, это остановит его. Она хотела, чтобы мы приносили в жертву животных, но, — он поморщился от отвращения. — Старик обнаружил, что жертвы людей работают лучше. Но ведьма знала о нас, и нам пришлось избавиться от нее. Мой дядя убил ее и оставил на лужайке перед домом одного из ее родственников.
Это было мастерское актерское представление, и Хойтеру удалось сохранить образ жертвы при жестком перекрестном допросе, удалось полностью скрыть монстра, который почти два десятилетия помогал насиловать, пытать и убивать людей.
Его отец был почти таким же блестящим актером. Когда умерла его жена, он оставил сына на воспитание старшему брату, потому что был слишком занят на государственной службе, слишком поглощен горем. Он думал, что мальчику будет лучше в руках семьи, чем быть воспитанным какими-то незнакомыми няньками. Он сообщил присяжным, что решил уйти со своего поста в Сенате США.
— Этого слишком мало, слишком поздно, — сказал он им с раскаянием, которое было эффективным, потому что оно было явно искренним. — Но я не могу продолжать работу, которая так дорого обошлась моему сыну.
На протяжении всего выступления защиты ловкая команда юристов Хойтеров ненавязчиво напоминала присяжным и людям в зале суда, что они убивали фейри и оборотней. Лес Хойтер думал, что защищает людей.
Когда Хойтер рассказал, как его дядя говорил об оборотнях как ужасающих зверях, его адвокат представил фотографии педофила, убитого миннесотскими оборотнями. Он осторожно упомянул, что этот человек был педофилом и что власти Миннесоты были удовлетворены тем, что с ним поступили надлежащим образом, и очень осторожно сказал, что именно на таких примерах Трэвис Хойтер воспитывал своего племянника.
