личное пространство учащихся?
Случайные свидетели замечают, что Северина Марковна начинает свирепеть. Внешне это ничем не выдаётся – та же лёгкая улыбка, тот же ехидный взор. Но если Северина начала звать общагу не Канатчиковой дачей, а «объэктом», это верный признак, что она в ярости. Комендесса считает себя вправе открывать любые комнаты для инспекционно-проверочных нужд и ей безразлично, есть там кто-то или нет.
– Именно этое я и хочу сказать, Городейкина. Я отвечаю за «объэкт» и я захожу куда мне надо, когда мне надо и сколько надо. Кстати, «бычки» у вас на подоконнике я тоже видела, солнышко…
Северина укоризненно качает русо-мелированной головой.
– Моли Бога, Вита, чтобы я тебе про них больше не напомнила. На моей памяти в общежитии уже было два пожара. Тушить третий отправлю тебя.
– Это не наши окурки! – Городейкина понимает, что отпираться нелепо, но по стервозности характера не уступает Баяновой. – Ваш слесарюга, наверно, оставил!
– Не гони пургу, мимишка моя. На ваш четвёртый Затухаев сегодня даже носа не совал. И он не курит дамский «Ротманс», в отличие от некоторых. Ещё раз найду бычки – выселю весь номер и рука не дрогнет!
– Я в суд подам! – вдруг взвивается Вита. – Вы без разрешения входили в моё помещение!
В коридоре возникает тишина. Слышно лишь дыхание двух разгневанных дам и пение тугого чёрного капрона под подолом свитера у Баяновой. Сопливые студентки настолько часто пугали комендессу судами и крутыми связями, что это даже неинтересно. В чужих вещах комендант никогда не роется, не лезет в сумки и шкафы, зато теперь почти на сто процентов уверена, что бухло в коробках из-под сока Барон припрятал именно у Городейкиной, иначе эта сучка бы тут не суетилась. Дело вовсе не в окне. Вита прибежала выяснять, не пронюхала ли Баянова об алкогольной нычке в четыреста четвёртой?
– Подавай хоть в задницу, шайбочка, – Северина Марковна пожимает круглыми плечами. – Два предупреждения я тебе уже выносила. Не утеплишь «объэкт» – поедешь на улицу. И плевала я на этие твои понты.
Крысиная мордочка Виты покрывается пятнами.
– Думаете, у вас сын мент, дак и всё можно, да?
За мамину честь сыновья Антон и Ростя вмиг разнесут всю Канатчикову дачу по кирпичику, но Северина никогда не жалуется детям на свои мелкие служебные неурядицы. Она капитан этого флагмана и привыкла решать все вопросы сама.
Ответить Вите комендесса не успевает: на её ядерном бюсте вдруг включается мобильник в чехле, подвешенном на кожаный шнурок. Момент как нельзя более удачный, звонит директор колледжа Подъяков. Комендесса Северина Баянова – единственная из персонала, кто осмеливается «тыкать» его августейшей особе. Двумя пальчиками она подносит трубку к аккуратному ушку:
– Баянова слушает. Алло? Здрасте, Алексей Игоревич. Здоровье моё как? Поясница – нормально, давление сто тридцать, чирьев на жопе тоже нет. Не мучувай уже пожилую даму, говори, зачем тебе понадобилась? Новую девочку надо пристроить? И куда я её? С собой, что ли, положу?
Всем корпусом Северина оборачивается в сторону будуара, словно прикидывая, разместится ли там с неизвестной сверхплановой девочкой.
– Никак не выйдет, Алексей Игоревич… С собой мне её положить не выгорит, говорю! Я ж её в первую ночь сиськой насмерть придавлю.
В подтверждение комендесса на глазах у Виты поддёргивает сквозь свитер свою необъятную грудь, будто проверяет, надёжно ли состыковались две МКС. Лёвка Пичкин с отцом восторженно наблюдают с вахты за её телодвижениями.
– Ну некуда, некуда, Алексей Игоревич! Что, совсем плохо? Ревёт девочка? Жить негде? Дай послушаю? Где ревёт? Не слышу.
Мстительная Северина смотрит на Городейкину в упор, продолжая медово разливаться в трубку. Все знают, что в запасе у комендессы всегда есть несколько тщательно оберегаемых лишних коечек. Но попасть на них без огромного блата даже не рассчитывай.
– «Очень хорошая девочка», говоришь? Как зовут? Лена? Второй курс? Ну что ж нам делать-то с тобой, Лёша… Тут у меня в четыреста четвёртой вроде как место освобождается, Городейкина съезжать хотит… Погоди-ка, уточню.
Прикрывает трубку пухлой ладошкой, кареглазо подмигивает Вите:
– Съехиваешь, девчуля? Или всё-таки сначала окошко утеплишь, а потом подумаешь?
Вита резко отворачивается и уходит вверх по лестнице, хлопая себя по худым коленкам поролоновой колбасой. Похоже, окно в четыреста четвёртой всё-таки будет «прокачано», в чём комендесса и не сомневалась.
– Ладно, Алексей Игоревич, присылай этую свою Лену, – рокочет Северина Марковна. – Лишь бы она мне тута больше двойни не рожала и больше Затухаева не пила… ха-ха-ха! Поищу в «золотом фонде». Завтра жду, до свиданьица, Алескей Игоревич.
***
Норд-фройляйн плывёт дальше. В Красном уголке заседают «анти-смартфоны» – группировка Ильяны Музгаевой. Дети-«антисмарты» исповедуют новую фишку: как можно меньше сетей, как можно больше живого общения. Ильяна девочка умная, упёртая, активная и комендесса ей благоволит. «Антисмарты» проводят всякие устные игры, литературные викторины, запрещают друг другу пользоваться подсказками из интернета.
В качестве разминки ребята играют в ассоциации. Развивают логическое мышление и словарный запас.
– Америка? – задаёт Ильяна.
– Голливуд, бейсбол, Пентагон, – отвечают ей.
– Бельгия?
– «Писающий мальчик», пиво, Ватерлоо.
– Органическая химия?
– Углероды, кислоты, полиэтилен.
Кто-то замечает мелькнувшую в коридоре Северину и вклинивается, перебивая водящую:
– Комендантша Северина?
– Жопа, лосины, губы! – не задумываясь, выпаливает кто-то из мальчишек.
Ильяна показывает простофиле кулак, Красный уголок давится боязливым гоготом: услышала Баянова или нет? Северина притворяется, что не слышала. Не без гордости ухмыльнувшись и колыхнув бюстом, она проходит в будуар. Все насущные проблемы решены, очаги конфликтов локализованы, социум Канатчиковой дачи функционирует в штатном режиме, можно и вздремнуть.
***
Заперев дверь, выскользнув из влажных трусиков и трескучих электрических лосин, Северина расцепляет объятия лифчика и готовится заснуть – мгновенно, как солдат на позиции, умеющий использовать для сна любую спокойную минуту и любую поверхность. Но для очистки совести она открывает анонимный почтовый ящик «ВКонтакте» – и сон как рукой снимает, а новые стрельчатые брови сурово съезжаются к переносице.
Только что в ящик пришло сообщение:
«Барон со своим шалманом собираются сегодня бухать в подвале, у них есть ключ. Там же у них закладка дживика».
Ещё не успев дочитать, комендесса натягивает на себя только что снятую одежду. Лосины чувствительно и привычно сдавливают расслабившуюся было промежность.
Северина пока не знает, где третьекурсники могли раздобыть ключ от подвала, но в принципе это возможно. Один ключ висит на вахте, второй у слесаря Затухаева, третий у неё самой, четвёртый – у сантехника Грачёва. Обдурить вахтёршу и увести со стойки ключ можно в два счёта, изготовить копию в замочной мастерской хватит какого-то получаса. Впрочем, зачем им мастерская? За
