Н-да. Глупо умирать, защищая мужика, которому, во-первых, я — никто, а во-вторых, ему всё равно скоро отправляться к праотцам. Как бы он мне ни нравился.
Меня, молодую красивую, никто защищать не рвался. Что-то не наблюдалось в округе благородных рыцарей, что за мою скромную персону готовы были жизнями жертвовать.
А я, зато, благодетельница! Гляньте-ка!
Лица Иорана я не видела. Гадать о чём он думает времени у меня не было, но краем глаза заметила, как сжались его кулаки.
Да, мой хороший, идиотка тебе досталась. Сама знаю.
Так я и застыла в атакующий позе, держа огонь наготове, а дриадка смотрела на меня сощурившись, как на дитя нерадивое, дескать «ну куда ты лезешь, милочка».
Ладно. Не убью, так хоть подпалю гадину напоследок. А моего дроу не отдам.
И сама не ам, и другим не дам.
— Видишь ли, Фалора, — абсолютно безучастным тоном заговорила эльфийская принцесса, словно и не было здесь никакого накала страстей, — По нашим законам за понравившегося мужчину, в случае, если он уже занят, принято бросать сопернице вызов. Желаешь состоязаться с каррой Агнес в магическом поединке?
Трижды ха!
В ближнем бою дриадам не было равных, но отразить огненную атаку на далёком расстоянии они не могли. И магия дриад в этом случае была почти бесполезной. Победить огненного мага в честной дуэли у красотки Фалоры шансов не оставалось.
Я мигом приободрилась. Даже духом воспряла, появился азарт. Мне, дьявол её раздери, теперь захотелось этой дуэли!
А чудище зелёное даже не смутилось. Виду не подала.
— Ах, во-о-от как, — дриадка разочарованно надула губоньки, — Ссоры, полагаю, нам ни к чему-у.
Змеюка подошла ко мне и протянула руку — страшную, когтистую, обвитую лианой.
— Ми-и-р? — изобразила наёмница подобие улыбки.
Я потушила огонь, выпрямилась и нехотя пожала ей руку.
Дуэль, конечно, звучит заманчиво, но лишние конфликты мне ни к чему.
— Вот и сла-а-авно, — хищно улыбнувшись, дриадка сжала мою руку до хруста.
На секунду ладонь неприятно кольнуло. Как будто напоролась на репейник — не больно, но ощутимо.
Завершив рукопожатие, наёмница ухмыльнулась, а затем, раскланявшись и полебезив перед Вейдайри, отправилась восвояси.
— Спасибо, — прошептала я принцессе одними губами, и тёмная эльфийка с ухмылкой подмигнула мне.
На ладони после прикосновения дриады остались царапины. Не страшные, не смертельные, но я, уверена — оставленные нарочно.
* * *
— Я должен благодарить вас, — едва дверь комнаты отрезала нас от остального мира, Иоран поклонился мне, — Вы заступились за меня. Что я могу для вас сделать?
Пара способов порадовать меня есть, дружочек, но разумеется озвучивать их я не буду.
— Можешь перестать выкать, — хмыкнула я, — Давай обращаться друг к другу на ты?
Эльф кивнул и посмотрел на меня с полуулыбкой. Доселе холодный, равнодушно отрешённый он впервые улыбался мне. Пусть коротко и неявно, но улыбался.
И я улыбнулась в ответ.
— День сегодня не задался, — я попыталась заговорить легко и непринуждённо, как будто вела беседу с давним приятелем, — Тренировка шла плохо, на ритуалы ходить не люблю, а потом вот это, — я кивнула на выход.
— Что на тренировке? — возможно даже искренне поинтересовался дроу.
— Не могу удержать «огненное кольцо». В голове шум, мысли путаются. Единственный раз, когда мне удалось продержаться целую минуту, голова чуть не лопнула.
— Думаете… — эльф мотнул головой и тотчас же исправился, — Думаешь о чём то другом. Магия идёт из головы, — Иоран поднёс указательный палец ко лбу, — Когда ты двигаешь рукой или ногой, ты не думаешь об этом. Просто делаешь. С магией не так. Ты должна вообразить всё в точности до деталей и удерживать этот образ.
— В точности до деталей? — нахмурилась я, — Огонь?
— Не важно огонь, воздух, левитация или трансформация — маг должен знать и представлять какую именно чару желает сотворить, — Иоран говорил как заправский учитель и, похоже, тему для беседы я задала удачно, — Когда ты выпускаешь огненный шар, ты же представляешь его? Размер, форму и даже цвет.
— Верно. Я всегда точно знаю, каким он будет. Но, я создавала шары тысячу раз и…
— И этот образ возникает у тебя неосознанно, без труда. Как поднять руку или ногу, — закончил Иоран за меня, — Попробуй представить огонь другого цвета. Зелёный. Синий. Какой угодно. И зажечь его.
Я представила синий огонь. Ультрамариновый, как подземное озеро. Яркое переливчатое пламя, словно факел с голубыми огненными языками.
Устроившись поудобнее, я прикрыла веки. Магия покалывала пальцы, перетекала по венам, скапливалась и, наконец, выплеснулась наружу.
Лёгкий голубой огонёк заискрил и игриво затанцевал на моей ладони.
— Невероятно, — открыла рот от изумления.
Через минуту я попыталась сделать его зелёным. Получилось хуже, но всё равно вышло. Простые образы давались мне легко, но применять их я могла только к своему огню.
Короткий и очень полезный урок от мага-иллюзиониста.
Интересно, какие чары были доступны ему? Иллюзии — самый сложный вид магии. Необходимо представить всё в мельчайших деталях и создать живую, правдоподобную иллюзию, чтобы поверил противник.
Поразить иллюзией нельзя, но можно запутать. Птица, летящая прямо на противника, собьёт с толку, заставит отмахнуться, открыть уязвимое место для удара и совершить ошибку.
Или голос потерявшегося товарища заставит свернуть с дороги и попасть в ловушку.
— Спасибо, — с воодушевлением поблагодарила я, — Попробую завтра на тренировке. С кольцом.
— Попробуй, — дроу побрёл в свой угол за деревянной ширмой, — Но сначала надо отдохнуть.
— Ты прав, — я потушила свет, — Добрых снов, Иоран.
— Добрых снов, Агнес, — ответил эльф и там, за тонкой перегородкой, едва скрипнул топчан.
Сон мой не был долгим.
Проснулась я от жуткого холода. Меня трясло, знобило, колотило, как умирающего от пятнистой лихорадки. Пальцы рук и ног заледенели, тело сотрясалось, из груди вырывался рваный выдох, смешанный с зубной дробью. И нестерпимо зудела ладонь.
Я присела на кровати, стуча зубами с такой силой, что, кажется, слышало всё поместье.
— Что с тобой? — Иоран проснулся и в один миг подскочил ко мне, — Тебе холодно?
— Оч-чень, — дрожа, как осиновый лист, отстучала я зубами.
— Ты вся дрожишь! Закутайся. Вот, возьми, — эльф сунул мне своё одеяло, — Я позову лекаря.
Дроу спешно натянул штаны и, взволнованный, немедля покинул комнату.
Глава 8
Глава 8
— Болотная лихорадка, — заключила лекарь после осмотра, — Не опасно, но озноб продержится несколько дней. А вот для этого, — целительница указала на почерневшие царапины на ладони, — Приготовлю мазь.
Ненавижу холод. Становлюсь ворчливой, злой, несносной и постоянно сетую на несправедливую судьбу. Жару я терплю куда охотнее.
Закутанная в кокон из нескольких одеял, я слабо кивнула:
— Спас-сибо, Тр-р-риссна.
Мирное рукопожатие дриадской наемницы вышло мне боком — в том, что меня отравила именно она сомнений не оставалось. Это было своего рода предупреждение.
Красноречивое.
С уходом лекаря Иоран превратился в мою личную няньку-сиделку — поил тёплым отваром, заботливо подтыкал одеяло, взял мои ладони в свои, растирал их и обдавал горячим дыханием.
Я тряслась, тарабанила зубами и вместе с тем купалась в заботе моего подопечного. Дрожала от холода и одновременно ликовала. Радовалась, что можно без зазрения совести наслаждаться вниманием дроу. По правде говоря, я не знала, делал ли всё это эльф из благодарности, симпатии или просто потому, что так диктовало его воспитание.
В родном поселении всё было иначе.
Человеческому мужчине отводилась главенствующая роль, а женщина прилагалась к нему в качестве очень полезной в хозяйстве скотины — работу выполняла, детей растила, мужу не перечила. С ознобом и лихорадкой жена от работы не освобождалась. Плохо тебе или хорошо — будь добра обязанности свои знай, да помалкивай.
