Теперь насчет позирования. И здесь, как выяснилось, многие вообще отказываются раздеваться. Совсем. Абсолютно. Хоть в общем чате, хоть в приватном – это когда ты виртуально уединяешься с одним или несколькими пользователями. Разница в том, что за первое никто ничего не платит: зарегистрировался человек и смотрит. Второе стоит денег, причем довольно существенных, и вот это оказалось самым интересным. Я выяснила, что самые успешные зарабатывают очень много. Бывает, что и по нескольку десятков тысяч рублей за одну трансляцию!
Ну, а уж если ты хочешь показывать себя во всей красе, тут вообще без почти ограничений. Разве что экстремальные вещи запрещены, но это и понятно: кому охота смотреть, как какой-нибудь тип пьет или ест то, что вызывает у всех отвращение? Может, такие сайты есть, и даже наверняка, но я о них ничего не знаю. Меня заинтересовала возможность заработка именно таким способом.
Лидка моим выбором была очень недовольна.
– Ты понимаешь, что если здесь узнают, ты из университета вылетишь, как пробка? И что твоя дальнейшая карьера в качестве чиновника накроется медным тазом?
– Понимаю. Прекрасно, Лидочка, – ответила я. – Но и ты меня пойми: во-первых, мне нужны деньги. Сидеть на твоей шее я больше не могу, а от «свадьбы» ничего не осталось. Во-вторых, я не хочу становиться чиновницей, поскольку там зарплаты крошечные, если ты ни с кем не трахаешься. Тогда, возможно, тебе сделают быструю карьеру, как это сделали некоторые. Но, опять же, не здесь, в провинции, а в Москве. Вот там такое возможно, но представь: сколько желающих отдаться кому-то, а тёплых местечек на всех не хватит. Потому я не рассчитываю стать бюрократом в какой-нибудь местной госконторе.
– Зачем же тогда учишься? – Удивилась Лидка.
– Меня родители туда запихнули. Теперь уже поздно метаться. Получу диплом, а остальное… посмотрим.
– Не получишь, если о твоей «работе» в ректорате узнают, – заявила соседка.
– Не узнают. Там можно блокировать всех пользователей из России, – ответила я. – Ставишь блок на их IP, и всё.
– Ничего не поняла, что ты сказала, но раз ты говоришь, то хорошо. Тогда другой вопрос: где ты показывать себя собираешься?
– Да вот прямо тут и буду, – ответила я, показав на свою кровать.
– У нас в комнате?! – Вспыхнула Лидка.
– А что такого?
– И как я, по-твоему, должна буду себя вести, когда ты себе в письку самотыки вставлять станешь? Или стонать громко, изображая бурный секс?! – Гневно спросила соседка.
– Блин. Я об этом как-то не подумала… – ответила я.
– Вот теперь возьми и подумай. А кроме того, у нас на двоих один ноутбук, а видеокамера в нем плохонькая. Плюс интернет здесь сама знаешь какой. Ну, и как ты будешь «трудиться» на интимной ниве? – Насмешливо спросила Лидка.
Я замолчала под градом жестких вопросов. Даже скуксилась, поскольку не смогла сразу ответы найти, и мне показалось, будто подружка нарочно загоняет меня в угол, поскольку не хочет, чтобы я вебкамщицей становилась. Так сидела несколько минут и ощущала, как подрагивает подбородок – верный признак, что ещё чуть-чуть, и слёзы польются. Лидка молча посмотрела на меня, потом подошла, села рядом на кровать, обняла и прижала к себе.
Зря она это сделала. Я не о вопросах. О ласке. Мне стало вдруг так одиноко и грустно, что я расплакалась, уткнувшись Лидке в пышную грудь. Как маленькая девочка, которая ищет у мамочки утешения. Подружка начала меня гладить по голове и приговаривать:
– Ничего, Женечка. Всё будет хорошо. Придумаем что-нибудь.
– А что? – Сквозь слёзы спросила я. – Ну что мы придумаем?! У нас же ничего нет!.. У-y-y-y! – И снова ударилась в рёв.
– Стоп! Я придумала! – Вдруг завопила Лидка. – Пора нам тряхнуть твоих родителей!
– Как это? – Я от услышанного даже плакать перестала. Взяла со стола упаковку влажных салфеток и аккуратно удалила следы своего жидкого расстройства.
– Молча. Мы скажем, что ты попала в трудную жизненную ситуацию.
– Плевать они хотели, – равнодушно заметила я.
– Значит, что тебе нужно срочное лечение!
– Всё равно плевать.
– Что тебя взяли в заложницы и требуют выкуп!
– С ума сошла? Кто меня куда взял? Это нереально, – отвергла я идеи Лидки.
– Чёрт! Зараза! – Возмущённо выругалась она. – И все-таки надо же как-то их заставить! Ведь вышвырнули родную дочь!
– Точно. Так и было, – задумчиво сказала я. У меня в голове мелькнула одна мысль, только… воспитание не позволяло её озвучить. Однако по моему лицу Лидка догадалась: я что-то такое придумала.
– Говори, – потребовала она.
– Я им скажу, что о моей истории узнали на федеральном телеканале и пригласили на ток-шоу. Что-то типа «Пусть говорят». Ну, знаешь, всякие там интриги, истерики и грязь из каждого рта, – сказала я.
– Не смотрю эту мерзость, – сморщила носик Лидка.
– А они – смотрят. Представляешь? Считают это поучительным. Меня тоже заставляли, правда, я отнекивалась: мол, уроки надо делать, – сказала я. – Но если им заявить, что они могут попасть в историю, которую я расскажу со своей стороны, они…
– Сами захотят поучаствовать и твои слова опровергнуть, – закончила за меня Лидка.
– Нет! Побоятся. Ещё как! Они в ужасе будут.
– С чего бы? Им же нравится смотреть.
– Нравится, поскольку считают это чем-то вроде «прививки от людских пороков». Мол, если знать, до каких низостей могут опускаться люди, сам в такое дерьмо никогда не вляпаешься, – ответила я.
– И что дальше? Ну, узнают они, – сказала соседка.
– Я им предложу выбор: или дают мне денег, так сказать, отступные, или я еду в Москву и всё рассказываю.
– А они возьмут, да и пошлют тебя подальше, – заметила Лидка.
– Вот потому к ним пойду не я, а ты.
– Я?! С дуба рухнула, подруга?!
– Нет. С ёлки слезла. Тебя, как лицо постороннее, они выслушают. Передашь им мои требования, и готово!
– И какие же?
– Полмиллиона рублей.
– Ты, Женька, точно рехнулась. У них откуда столько?
– Заначка есть. Счет в банке. Я знаю. Они продали квартиру дальней родственницы отца, и отложили «на чёрный день». Вот он для них и пришёл! – Жестко сказала я.
– Мне кажется, это как-то слишком уж… – Засомневалась Лидка.
– Ты так говоришь, потому что это не тебя, как надоевшую домашнюю зверушку, на улицу выкинули, – заявила я со сталью в голосе.
– Что верно, то верно, – кивнула подруга. – Ну, и когда же мне к ним идти? А как они деньги передадут?
– У тебя банковская карточка есть?
– Да, мне как 18 исполнилось, мама завела. Стипендию получать и от родителей, если понадобится.
– Вот её и скажешь этим… моим предкам, – сообщила я.
– У нас ничего из этого не выйдет, – заметила Лидка. – Слишком всё как-то просто. Шантаж какой-то… недоделанный. Тебе не кажется?
– Хм… – я задумалась. – Значит, историю надо сделать более суровой, чтобы точно поверили.
– И как?
– Подумаю и скажу, – ответила я.
Мы замолчали. Два стратега в маленькой комнатке общежития. Две шантажистки, которым уже однажды удалось раздобыть деньги за счет мерзавца, который меня предал. Теперь вторая часть операции под названием «Месть». На этот раз раскошелиться придётся моим мамочке с папочкой.
Самое удивительное в том, что у Лидки всё получилось! Я совершенно не ожидала такого результата. Когда она отправилась к моим родителям, те приняли её, конечно же, в штыки. Но соседка моя, оказывается, может быть очень убедительной. Она рассказала им про свадьбу, про то, как Максим меня обманул и каким в реальности мерзавцем оказался. Словом, выложила всё… почти всё. Мой роман с Катей только остался за рамками этого жаркого повествования. Об этом никому знать не следовало, о чем я Лиду предупредила заранее.
Мои матушка с батюшкой, узнав о том, что я собираюсь рассказать историю своего грехопадения на всю страну и ближнее зарубежье, а может и на весь мир даже, испытали немало разных чувств. Основными, конечно, были ярость и ненависть к «этой бляди», то есть ко мне. И это ещё самое мягкое выражение, которое использовали предки, не пожелавшие даже имени моего упомянуть. В общем, в их представлении я стала «блудницей вавилонской» и много ещё кем.
