способна, рванула в сторону маячившего вдалеке здания аэропорта. С одной ноги почти сразу слетел туфель, и я на следующем шагу стряхнула и второй. Бежать босиком было больнее, но гораздо удобнее. На что я, собственно, надеялась, зная, что рядом еще стояла машина, а ближайшее укрытие черте где? Да Бог его знает. Просто это было импульсом, и я ему последовала, не вдаваясь в логические размышления.
Нужно ли говорить, что меня поймали и быстро. Я так просто сдаваться не хотела и царапалась и даже укусила Рамзина за подбородок, когда он прижал меня к себе.
Ругалась я тоже громко и вдохновенно, и мне очень в этот момент пригодилось несколько высокохудожественных речевых оборотов из репертуара той дамы у фонтана. Правда, практически мне это никак не помогло, но доставило некую степень морального удовлетворения. Как и вид крови на Рамзинском подбородке.
Совсем не триумфальным стало завершение моего эпичного побега, когда Рамзин буквально утопил потную и выдохшуюся меня в мягком кресле и победно щелкнул ремнями безопасности.
Оба охранника маячили за его спиной, не сводя с нас своих пристальных, но при этом абсолютно бесстрастных взглядов.
— Что, типа, справились? — куснула я всех трех мужчин, тяжело дыша.
Надо, конечно, признать, что амбалы были совершенно не при чем, они и пальцем не шевельнули помочь Рамзину, когда он гнался и хватал меня, а просто продолжали отслеживать окружающую обстановку. Так, словно наши кошки-мышки на взлетной полосе — это вообще событие, не стоящее даже крохи их внимания. Но это в моих глазах нисколько их не оправдывает.
Рамзин опустился в кресло рядом со мной, как показалось, со вздохом облегчения. Он никак не вызверился и даже не прокомментировал мой неудачный побег из Шоушенка. А когда двигатели загудели, и самолет оторвался от земли, он и вообще расслабился и стал с кривой полуулыбкой пялиться на меня. И никаких там «Я-тебя-накажу-и-бла-бла» и в помине не было.
Просто утер кровь салфеткой и продолжал довольно ухмыляться, словно выиграл люксовый тур на лучший курорт мира. Я старательно смотрела в иллюминатор, делая вид, что не вижу этого победного выражения на его лице, но совсем игнорировать такое харизматичное явление, как Рамзин, мне не удавалось. Наша борьба словно одним щелчком сняла в моем разуме и теле остатки тех блоков, что хранили меня до этого дня от полноценной атаки Рамзинского животного магнетизма на мою изголодавшуюся по нему психику. Моё тело под одеждой буквально горело во всех тех местах, где он успел меня облапать во время нашей борьбы. А кожа вдруг стала мне будто не по размеру тесной и чрезмерно чувствительной. Я не могла игнорировать то, что его запах остался на мне, и не могла избавиться от вкуса его кожи и той самой давно знакомой сладости его крови во рту. Все это вместе запускало в моей бедовой голове показ гребаного порнофильма со мной и Рамзиным в главных и единственных ролях, и пропади он пропадом, подонок, в этом кино был просто охренительно великолепен. Голый, потный, стонущий и рычащий, запрокидывающий голову и содрогающийся в диком оргазме Рамзин в моей голове отнимал у меня способность сконцентрироваться и отыскать в себе резервы для выстраивания новой обороны. Поэтому все, что я могла прямо сейчас делать — это пялиться в окошко до судорог в мышцах шеи, делая вид, что я единственный пассажир на борту.
Не знаю, в какой момент я уснула, устав от единоличного просмотра фильма с рейтингом 21+ в своей голове. Просто в какой-то момент ощутила прикосновение, а потом щелкнули ремни, и еще до того, как я разлепила глаза, моё тело взмыло в воздух и оказалось прижато к широкой рамзинской груди. Я возмущенно замычала, но на это никто не обратил внимания. Мужчина вынес меня из самолета, но только для того, чтобы быстрым шагом понести к небольшому вертолету, стоящему чуть поодаль.
— Рамзин, что, в конце концов, происходит? — окончательно проснулась я. — Ты обещал, что объяснишь мне все в самолете!
— Я обещал, что ты сможешь задать мне вопросы, — бесстрастно ответил он, даже не сбиваясь с дыхания. — Но, во-первых, не гарантировал, что на них отвечу, а во-вторых, ты вообще их не задала. Была слишком занята тем, чтобы скрыть, как тебя завела наша милая возня перед полетом.
Я гневно глянула в его лицо и получила в ответ откровенно-голодный взгляд, и уголок его рта вздернулся в самодовольной ухмылке.
Давненько я не видела ее именно в таком бесстыдно-похотливом исполнении. Почти скучала.
— Рамзин, у тебя опять обострение? Ничего я не завелась! — почти достоверно возразила я.
— Завелась, завелась. Тебе не спрятать это от меня, — ухмылка стала шире, и мне снова остро захотелось расцарапать эту самоуверенную физиономию. — И знаешь что?
Я рад этому!
— Еще бы ты не рад! — фыркнула я. — Но повторяю — не путай мир своих фантазий с реальностью.
— О, поверь, Яночка, я ничего не перепутал.
Слишком изголодался по этому блеску и выражению в твоих бешеных глазах.
Надо же, какие мы разговорчивые.
— Какому такому выражению?
— Как будто ты хочешь сначала облизать меня с ног до головы, а потом сожрать до последнего кусочка. И знаешь, я совершенно не против! — усмешка стала полноценной похотливой улыбкой во все 32.
— Знаешь, я читала, что психиатры советуют не вступать в споры с психами в моменты обострений. Не знаю, насколько это подходит к таким мутантам, как ты, но, пожалуй, помолчу!
Рамзин довольно хмыкнул, но ничего не сказал. Тем более что мы были уже перед вертолетом.
Эта воздушная машинка была четырехместной, но оба охранника только положили внутрь пару сумок и потом вернулись на взлетную полосу и, отойдя на некоторое расстояние, так и стояли там, привычно сканируя обстановку. Перед вертолетом Рамзин поставил меня на ноги, и я быстро огляделась. И тут же почувствовала его руку, которая вроде мягко, но абсолютно надежно обвилась вокруг моей талии, а его мощное тело обожгло близостью мою спину.
— Нет, дорогая, даже не думай. Побежишь еще раз, и я поимею тебя прямо там, где поймаю, — угрожающе проурчал мне на ухо Рамзин и провел губами по мочке уха, одновременно прижимая мою задницу к своему паху. И да, он прямо сейчас был в состоянии выполнить свою угрозу. Низ моего живота скрутило тянущей болью, но я прикусила себе губу, отвлекая свой бестолковый и так легко ведущийся на этот тупой развод организм.
Рамзин опять повторил процедуру с усаживанием и пристегиванием, но в этот раз мне показалось, что он намеренно касался
