От таких новостей сердце сжалось. Тётя показала мне ещё две фотографии матери. На одной ей было лет двенадцать, а на второй, она ещё меньше держала на руках младенца. Наверное, как раз свою сестру.
— Вы знали о моём существовании? — задала я трудный вопрос.
— Матери говорили, что Лизку с животом в городе видели, а потом всё. По срокам ты раньше времени родилась, семимесячная. Мы думали, что ты не выжила. И кто из знакомых её видел после этого, говорили, что она смурная ходила.
Я ужаснулась безразличию родных людей. Никто из них не сделал попытки найти мою мать, помочь, узнать как дела. Думали, что у той умер ребёнок, но никто не приехал посочувствовать, поддержать. Собирали новости от чужих людей, а сами и с места не сдвинулись. Как можно быть такими?!
Вернулась Анжела и села напротив меня на диван, рядом с высокородным. Тётя начала что-то накладывать мне в тарелку, а я сидела, как замороженная.
— А ты в детдоме выросла или тебя усыновили? — полюбопытствовала тётя.
— В детдоме.
— Почему никто не взял? Или ты болеешь чем-то?
— В детстве часто болела. — Увидев, как у женщины загорелись любопытством глаза, пояснила: — Простудой. Постоянно сопливая ходила. Потом переросла, но взрослых не любят брать.
— Тем лучше! Тебе же квартиру дали?
— Да, — кратко ответила я, не став уточнять ни район, ни состояние этой самой квартиры.
— Ты там живёшь? — спросила Анжела, стрельнув взглядом на высокородного.
— Нет. Там никто не живёт. Я уехала оттуда и снимаю.
— Так надо сдавать! — подал голос хозяин дома. Он уже выпил рюмку и чувствовал себя свободнее.
— Я не стала этим заниматься.
— Ты чего?! Хочешь, мы поможем? — Все оживились и в ожидании посмотрели на меня.
Я не знала, что ответить, растерявшись от их напора. Ситуацию спас дейгасс. Или ещё более усугубил…
— Девушка, вы перепутали моё колено со своим. Перестаньте его гладить, — ледяным тоном произнёс высокородный.
Я потрясённо посмотрела на свою двоюродную сестру, а у неё хватило совести смутиться и потупить глаза, пискнув: «Простите!»
— А давайте выпьем за встречу! — решил спасти ситуацию хозяин дома. — Людочка, вам беленькой или вина?
Меня перекривило от этой «Людочки» и от перспективы пить.
— Я не пью! — поспешила отказаться я.
— Беременная? — тут же спросила меня тётя и опустила взгляд на мой живот. — А ты замужем?
Второй вопрос был лишним, так как она прекрасно видела, что у меня нет обручального кольца. Наверное, хотела уязвить и хоть как-то реабилитировать поведение дочери. По её взгляду я увидела, что она уже проводит параллели с моей матерью.
Мне стало тошно от всей этой ситуации, от тех новостей, что я узнала, от поведения моей двоюродной сестры, которая стелилась перед дейгассом.
— На оба вопроса — «нет!» — ответила я и встала. — Простите, но нам пора. Высокородный поднялся следом за мной. Все всполошились:
— Что же вы… даже ничего не поели, — всплеснула руками женщина.
— Мы недавно из-за стола. Спасибо за всё. Вы не против, если я возьму фотографии мамы?
— Да. Бери. Что же так быстро? Ты даже ничего о себе не рассказала.
— Да нечего рассказывать, пока учусь.
— Людочка, спасибо! Такие дорогие подарки, — подал голос её муж и перевёл взгляд на высокородного, кивая ему. Я восхитилась, как он умудрился никого не обидеть: словами благодарил меня, а жестами дейгасса.
— Это такие стипендии большие? — ехидно спросила меня Анжела.
— Нет, хорошие чаевые. Я подрабатывала в ресторане.
— Может ты и нашу туда устроишь? — оживилась тётя. — Она заканчивает в этом году.
— Людочка, а что насчёт квартиры? — напомнил хозяин дома.
Я почувствовала, что мне не хватает воздуха и меня сейчас стошнит, и была благодарна высокородному, который взял ситуацию в свои руки:
— Думаю, все эти вопросы можно решить в другой раз, — отрезал он, и все смолкли, замороженные властностью тона. Его аура как будто заполнила всю квартиру, давя на меня и вытесняя остальных. Они это почувствовали. В глазах людей я увидела страх. В этот момент они осознали, что дейгасс хоть и похож на нас, но не человек. — Меня ждут дела.
Провожать нас пошли всем семейством на улицу. Стоило мне выйти из подъезда, как я тут же расстегнула клатч и, порывшись в нём, извлекла тёмные очки. Мне было плевать, что на улице смеркается, смотреть в глаза этим людям я больше не могла. Сама не знаю, зачем взяла их, когда перекладывала вещи из сумки, а пригодились.
— Людочка, а зачем очки? — удивилась тётя.
— Светобоязнь, — нагло соврала я.
— А-а-а… Значит, всё же больная, — с удовлетворением заключила она.
— Вы приезжайте к нам! — пригласила Анжела, а я отметила её «вы», а не «ты».
— Днай Астарт аль Саргатанс очень занятой. Я больше не осмелюсь отрывать его от дел, и так воспользовалась сегодня его добротой и положением, — развеяла её надежды, разочаровав ответом.
— Тётя, а ты ещё приедешь? — дёрнул меня за рукав мальчик, привлекая внимание.
Я присела перед ним и посмотрела в чистое лицо ребёнка. Стальной обруч, сжимавший сердце, немного отпустил. Я подняла очки и сказала:
— Слушайся родителей и не обижай девочек, и тогда я подарю тебе на день рождения всё, что ты захочешь.
— А мне? — тут же спросила средняя девочка, которая промолчала весь вечер, изучая планшет.
— Тебе тоже, — пообещала с улыбкой ей, вставая и вновь надевая очки.
Я держала на лице улыбку, благодаря всех за встречу, выражая радость от знакомства, и испытывала облегчение, что они не видят моих глаз.
— Людочка, звони! — сказал муж тёти. — Ведь можно и по телефону все вопросы решить.
— А какой у тебя номер? — спросила меня тётя.
Я замялась с ответом, так как мой телефон отобрали и я понятия не имела вернут ли, или надо будет покупать потом новый. Симка же была левая и мне её не восстановить.
— Время! — бросил мой спутник, и это оборвало все вопросы.
Мы сели в ожидающий флайт. Причём мне дверь открыл высокородный, а ему Маркангасс, который потом обошёл по кругу флайт и сел на своё место впереди.
Мы взлетели. Родственники махали руками, а я, смотря на их удаляющиеся фигуры, ощущала в душе пустоту.
— Вы быстро. Девочка, я о тебе много нового сейчас узнал, — шутливо произнёс Маркангасс.
— Что?
— Оказывается, ты так поспешила с отъездом, потому что побоялась, что Анжела уведёт у тебя твоего кавалера. Это твоя тётя мужу сказала.
— Не трогай её! — сказал высокородный на своём языке и что-то нажал, поднимая перегородку. Я же сжалась и отвернулась к окну, не находя слов.
