— Что случилось? На тебе лица нет, — с тревогой спросил Арик.
— Мейв… — прошептал Киран и замялся. — Она ждет ребенка.
Арик расплылся в улыбке:
— Чудесная новость! Мы с Гвинет ждали несколько лет, прежде чем Господь благословил нас и послал нам Блайт. Считай, что тебе повезло…
— Просто не знаю, что делать! — в сердцах воскликнул Киран.
Арик смутился.
— Ты любишь Мейв?
— Да, — с обреченным видом ответил Киран.
— Радуйся: она подарит тебе ребенка.
Киран кивнул.
— Да, к святкам.
— И ты все равно хочешь уехать? — удивился Арик.
Киран тяжело вздохнул.
— Рано или поздно Мейв все равно меня возненавидит. Она уже сейчас ненавидит дело, которому я служу, и страну, чьи интересы представляю я здесь. А Мейв всегда будет предана Ирландии.
— Вы можете найти с ней взаимопонимание. — Арик хотел ободрить Кирана. — Мейв — разумная женщина, и с ней можно найти общий язык.
— Да, до тех пор, пока я выполняю все ее желания. Я сделал все, что в моих силах, но все равно ей мало. Я не могу всю жизнь оберегать ее брата. Как только англичане в Пейле узнают, где прячется Флинн, меня заставят отправить его в Дублин. Иначе король Генрих прикажет меня казнить, а также накажет тебя и Гилфорда за то, что покрывали мой обман. А отпустить Флинна, который только и думает о мятеже, я не могу.
— Киран…
— Если Флинна казнят, Мейв навсегда меня возненавидит. А что, если за последней битвой последуют новые? Я должен буду пойти сражаться, потому что это мой долг и моя работа. Мейв не поймет и не одобрит этого. И я потеряю ее навсегда.
Сердце Кирана сжималось от боли.
— Ты в этом уверен?
Киран кивнул.
— Сейчас она снова говорит со мной. И ведет себя как подобает настоящей жене. Может быть, эта идиллия продлится месяц или чуть больше. Но сколько веревочка ни вейся, конец приходит.
— Но ты же не хочешь расставаться с ней?
Киран покачал головой и тяжело вздохнул.
— Это для меня все равно что вырвать сердце из груди.
Арик сочувственно похлопал друга по спине:
— По-моему, ты всерьез влюбился. И не на шутку влип.
Киран криво усмехнулся:
— Увы, это так. Но что будет лучше для Мейв?
— Что лучше? Не отходить от нее ни на шаг, наслаждаясь счастьем хотя бы еще несколько месяцев, и сильнее привязаться к ней, пока не вмешается суровая действительность. Или бросить все и уехать? — спросил Арик.
Киран в очередной раз искренне восхитился другом: Арик умел точно выразить самую суть вопроса, который мучил Кирана. Он ясно увидел стоявший перед ним выбор.
— А ты подумал о том, что за эти несколько месяцев безоблачного счастья твоя любовь окрепнет настолько, что сможет противостоять колебаниям политического курса, семейным распрям и разнице ваших характеров?
Киран упал духом.
— Это несбыточная мечта, дружище. Мейв не изменит своих убеждений, так же как и я. Хотя я и люблю ее, Мейв не отвечает мне взаимностью. Лучше оставить ее, прежде чем она меня возненавидит.
— Может быть, все дело в том, что ты не забыл печальный пример твоих родителей?
Арик в очередной раз поразил Кирана своей проницательностью. Умением вытянуть наружу то, что хранилось где-то в темных закоулках подсознания.
— Может быть, — согласился Киран.
— Не может быть, а точно, — заявил Арик. — Но не забывай, вы с Мейв другие. Ваша с Мейв семья и семья твоих родителей не одно и то же. Главное, не повторять ошибок, которые совершали твои родители. Подумай над этим.
— Доброе утро, Мейв, — сказал Арик, сидевший за столом в большом зале. — Не хотите присоединиться ко мне?
У Арика было такое серьезное лицо, что Мейв пришлось отложить утреннюю прогулку, на которую она отправлялась ежедневно. Она присела на скамью рядом с другом Кирана.
— У вас что-то случилось?
— Да, я беспокоюсь за своего друга. — Он помолчал немного. — Разумеется, ваши отношения не моего ума дело, и я прекрасно это понимаю. Но завтра я уезжаю, а на сердце у меня неспокойно. Мой друг страдает.
— Страдает? — удивилась Мейв.
Арик кивнул:
— Киран не из тех, кто привык связывать себя какими бы то ни было обязательствами. Хотя я всегда считал, что ему следует изменить свой образ жизни. Более двадцати лет Киран не знал, что такое настоящая семья. Гилфорд, Дрейк и я любили его всем сердцем. Как он того и заслуживал. Но Кирану нужна ваша нежность, чтобы напоминать ему о том, что плохо, а что хорошо, и постепенно отучать его от войны.
Мейв кивнула, хотя не понимала, к чему клонит Арик.
— Вы недоумеваете? — Арик вздохнул. — Скажу прямо, без обиняков, хотя знаю что эта правда будет неприятна для вас. Зачем вы сообщили ему о ребенке в тот момент, когда восстание, того и гляди, потерпит окончательное поражение? Хотите, чтобы он уехал?
Мейв изумленно уставилась на Арика:
— Что значит “хочу, чтобы он уехал”? Разумеется, нет. Я сказала ему о ребенке, потому что… Его решение оставить Флинна в Лангморе так обрадовало меня, и я подумала, что он имеет право узнать о моей беременности.
— А как же его уговор с королем Генрихом? Вы не подумали об их сделке?
Мейв удивленно уставилась на Арика. О какой сделке он говорит?
— Разве Киран не поставил вас в известность? Вот хитрец!
Мейв охватило дурное предчувствие.
— Выходит, нет, раз я об этом не знаю.
Арик поднялся с места.
— Раз так, спросите его об этом сами. И послушайте внимательно, что он вам ответит. Возможно, от этого зависит ваше с ним будущее.
Мейв бросилась в комнату Кирана. Что за сделка с королем? Скорее всего, эта сделка касалась ее, Мейв. И она ни за что не успокоится, пока не выведет Кирана на чистую воду.
Мейв бежала вверх по ступенькам, не чуя под собой ног, забыв о своем недомогании, забыв обо всем на свете. Думая только о своем вероломном муже.
Когда она вошла к нему в спальню, Киран надевал черные сапоги. Они подчеркивали красоту длинных мускулистых ног Кирана. Мейв отругала себя. Сейчас ей надо собрать всю свою волю в кулак и получить от Кирана ответы на свои вопросы, а не любоваться его ногами.
Когда Мейв вошла, Киран поднял голову и сдержанно поздоровался. Глядя на ее раскрасневшееся от волнения лицо, он почуял неладное.
— Доброе утро, Мейв…
— Арик проболтался, что у вас какой-то уговор с королем Генрихом. Речь идет о сделке. Выкладывайте!
Киран так и застыл на месте и с виноватым видом смотрел на Мейв. Потом вздохнул.
— Сейчас же рассказывайте мне все.
