Нейт опустился в кресло возле моей кровати и скрестил пальцы. Он посмотрел на нетронутый поднос с завтраком.
— Я хотел бы знать, как ты собираешься выбраться отсюда без питания, Мэтт.
— У меня нет аппетита. Ты можешь загуглить в интернете про отвыкание от алкоголя. Это довольно распространенный симптом.
Нейт глубоко вдохнул через нос. Он закрыл глаза и откинулся в кресле. Прости Господи, если прямо сейчас он не похож на многострадального святого. Я закатил глаза.
— Знаешь, — сказал я, — ты просто мог отправить Ханну сюда без приглашения и попытаться заставить ее накормить меня. Это похоже именно на то унижение, через которое ты заставил меня пройти.
— Не думай, что я не пробовал, Мэтт. К сожалению, она была настолько подавлена, когда я сказал ей, что ты не хочешь ее видеть, что было бы нелепо пытаться отправить ее сейчас сюда.
— Я не хочу, чтобы она видела меня в таком состоянии. Я, блядь, знаешь ли, не в форме.
— Ох, скажи это ей! — Нейт встал и начал ходить туда-сюда. Я никогда не видел его таким взволнованным. Он всегда был спокойным, добрым. — Кроме того, она сделала всю мою грязную работу.
Грязную работу. Обидно.
— Я увижусь с ней, когда выберусь отсюда, — пробормотал я. — Когда смогу выбраться из этого чертового платья, побриться и почувствовать себя человеком.
— Ты и твоя забытая Богом гордость. Я уверен, что она видела тебя в самом худшем виде.
— Да, не без твоей помощи, — огрызнулся я.
Мы с Нейтом недовольно уставились друг на друга. Мой придурок-братец. Только что из душа, в костюме, он наверняка имел преимущество. Я же играл с плавниками ламантина.
— У меня не было другого выбора, Мэтт. И знаешь что? Она бросила работу и сделала это. Я только жалею, что втянул в это бедную девушку. Ты наставил на нее пушку, безумный сукин сын.
Я поморщился. Мм, так Ханна рассказала ему про пистолет.
— Да, она рассказала мне об этом, — сказал Нейт, словно наделенный даром провидения. — И, прежде чем ты спросишь, я конфисковал твое оружие. Безвозвратно.
— Она здесь?
—Да, как обычно, сидит в холле, как чертова сирота. Она хотела лично доставить это. — Нейт ткнул пальцем в моего ламантина.
— Не трогай ее, — приказал я.
— Прости? — глаза Нейта пылали.
— Чем вы тут занимались?
— Разгребали твой беспорядок. Заботились о твоем кролике. Упаковывали твои вещи.
Я неопределенно кивнул. Итак, с моим пребыванием в хижине было покончено. Я собирался домой, но домой куда? Домой к дяде или домой в Денвер? Или Нейт попытается отправить меня в реабилитационный центр? Странно, но задаваясь этими вопросами, я чувствовал безразличие.
На самом деле, я не мог думать о проклятых вещах, которых хотел, включая Ханну. И даже Ханна была неизвестной территорией. Мысль о ней наполняла меня смущением и чувством вины.
— Я могу уйти? — спросил я.
— Ешь свой завтрак.
Только Нейт мог так со мной разговаривать. Только Нейт мог заставить меня чувствовать себя подобно ребенку.
Я подтянул поднос и принялся тыкать в омлет, который заказал. Я думал о том, что Ханна сидит в холле и ждет Нейта. Ждет меня. Всплеск тревоги растаял под действием лекарства. Черт, я был под влиянием лекарств. Прошло пять дней с тех пор, как я попал в больницу. У меня была своя комната, меня отсоединили от капельницы, но медсестры и врачи по-прежнему бдительно следили за мной.
Омлет был холодным и резиновым. Я зачерпнул еще один кусок и отправил в рот. Устроил ламантина под рукой и посмотрел на Нейта.
Я не пытался выглядеть жалко, но, вероятно, так и было, потому что выражение его лица было как будто ему восемьдесят один.
— Черт, Мэтт, — он подошел ко мне и обхватил мою шею, наклоняясь и прижимаясь лбом к моему лбу. От него пахло одеколоном и осенью. Внешним миром. Мой старший брат. Я закрыл покалывающие от слез глаза.
— Почему я так облажался, — прошептал я.
— Эй, маленький парень, ты не облажался, — он погладил мою шею. — Я люблю тебя, приятель, твой брат любит тебя.
Мое горло сжалось. Он пытался заставить меня плакать? Я сжал ламантина.
— И Ханна любит тебя, Мэтт. Она действительно любит тебя. Разве ты не видишь этого?
Вдруг Нейт выпрямился и отвернулся. Он поднес руку к своему лицу.
— Сегодня мы отвезем тебя домой, — он прочистил горло и взял под контроль свой голос. — Тебе нужно хорошенько приложить усилия, расправится с завтраком, и показать, что твой организм пришел в норму. Врач и психиатр будут осматривать тебя. Будь милашкой, ладно? И ты должен пообещать принимать лекарства, которые тебе выпишут, какими бы они ни были.
— Обещаю, — я прожевал еще один кусочек омлета.
— Хорошо, приятель. Когда они покончат с тобой, я заполню документы на выписку. Я принес тебе кое-какую одежду.
Новая нарастающая паника в моей груди отступила. Моя кровь очистилась с помощью Либриума. Я подумал про одежду, которая осталась в хижине. У меня ее было немного. Собираясь в августе, я не заботился ни о своем внешнем виде, ни о том, чтобы выглядеть безупречно. А теперь? Теперь я собирался увидеть Ханну.
— Теплые вещи? — рискнул я.
Нейт был у двери. Должно быть, он услышал тревогу в моем голосе.
— Кое-что из моих вещей, — он улыбнулся мне. — И бритва.
Мой врач был молодым индусом. Я видел его один или два раза в день. Он называл меня мистером Скаем и был хорошо осведомлен и обучен приятным манерам.
— Вы съели свой завтрак, мистер Скай. Это хорошо.
Я улыбнулся и кивнул. Это была правда, я вылизал ненавистный поднос с омлетом, чашей мягких фруктов, апельсиновым соком, молокоми тостом. Я уже ощущал боль в животе.
Доктор Парих послушал мое сердце и посмотрел в мои глаза.
— Мистер Скай, вы должны принимать Либриум в течение семи дней. Я назначу его вам с постепенным снижением дозы. Без него у вас могут возникнуть припадки. Вы не должны больше пить.
— Не буду, — пообещал я.
Врач обошелся без дальнейшего наставления, и мы пожали друг другу руки.
— Вы должны заботиться о себе, мистер Скай.
Вызванным психологом была высокая женщина с бледной кожей и седыми волосами. Она понизила поручни и присела на край моей кровати.
— Вы рассматриваете возможность переехать отсюда в стационарный реабилитационный центр? —спросила она. — Я настоятельно рекомендую отправиться туда. У нас есть связи в «Новом Милосердии».Поскольку вы на пути к исправлению, их тридцатидневная программа стационарного лечения поможет вам оставаться трезвым.
