Виктор Маргерит - Моника Лербье

Она чувствовала его встревоженный взгляд. Как хорошо сидеть с друзьями после ужина за этим, освещенным светом, столом, где она, как дочь, заменяет покойную…

Тетя Сильвестра была среди них. Но стерся в памяти страшный призрак — труп, распростертый на носилках. Милая старушка опять улыбается доброй снисходительной улыбкой, как в тот день, когда они вместе ехали на улицу Медичи. Амбра был прав: любимые не умирают… Они исчезают с последним воспоминанием о них оставшихся.

Кабинет Виньябо, Режи, Жорж… трагическая ночь сочельника — и надо всем этим материнское лицо той, что отошла во время ее долгого печального пути и сегодня предстала снова! Да, она жива! «Тетя! Тетя! — хотела крикнуть Моника — прости и пойми!» И, призывая в свидетели покойную перед любящими друзьями и перед тем, кому она давала право судить свою жизнь, Моника сказала:

— Нет, Жорж! Не затемняйте смысл моих слов. Я говорила о том выздоровлении, которым обязана вам! И кому же я должна это сказать, как не вам же и не этим старым друзьям, заменяющим мне не только тетю Сильвестру, но и всю мою семью! О моих родителях не будем говорить… Я для них — только безделушка, перешедшая в другие руки. Мне не о чем было говорить с ними при встречах. Если бы я не сдерживала себя, мне оставалось бы только крикнуть: «Вы и ваше разложившееся общество — истинные виновники моих заблуждений!» С тетей Сильвестрой я бы осталась чистой, простой девушкой… О, я знаю, тут есть и моя вина! Будь я немножко терпимее, пожертвуй я гордостью… и в такую ночь, как сегодня… мне так стыдно, стыдно! Но поздно! Трясина затягивает… хочешь вытащить ноги и не можешь!

Она закрыла лицо руками.

— Дорогая деточка, — воскликнула г-жа Амбра, — зачем вы себя мучаете? Что такое прошлое в вашем возрасте, когда вся жизнь впереди!

— Сумасшедшая! — умолял ее Жорж, — Дорогая моя! Вы мне еще дороже за эти сомнения! Кто может упрекнуть вас прошлым, если вы его оплакиваете с такой болью. Посмотрите на меня! Что сейчас весь мир для нас — для нас, переживающих эту минуту!

— Меня страшит ослепляющий свет этого счастья, — ответила Моника. — Достойны ли мои руки принять этот дар, не запятнав его?

Он страстно прижал к губам ее нежные, белые пальцы.

— Зелень только пышнее разрастается на выжженной пожаром земле! Моника, именем тети Сильвестры, я умоляю вас, будьте моей женой…

— Могу ли я? — прошептала Моника.

— Не только можете, но и должны, дитя мое, — воскликнул невольно задрожавшим голосом Виньябо. — Поздравляю вас, Бланшэ, ваш выбор прекрасен!

Моника с сияющим, мокрым от слез лицом положила свою руку в трепещущую руку Жоржа. Он стоял бледный от счастья. Его мечта исполнилась.

— А теперь, дети мои, — сказала г-жа Амбра, — я не хочу вас гнать, но сейчас уже три часа, и пока вы доберетесь до Парижа… Когда идет ваш поезд, Жорж?

— В четыре!

— Правда, — сказала Моника, — я и забыла, что у вас лекция в Нанте…

— А вы, дорогой учитель, не едете с нами? — спросила она Виньябо.

— Нет, г-жа Амбра так добра, что приютила меня на ночь.

— В таком случае, едем! Мы только-только успеем!

— Нет-нет, — сказала Моника, видя, что Виньябо и Амбра хотят их проводить, — оставайтесь, ужасный холод!

В автомобиле они молчали, предавшись каждый переполнявшим их чувствам и мыслям — сияющим счастьем и беспорядочно спутанным у Моники. Радость и благодарность у него, укоры совести — ослепительные снопы жгучих искр…

Они ехали, упоенные лунной ночью; фонари автомобиля врезались в туманную глубину леса.

— Поедем тише, Моника. Какая красота!

Они приближались к повороту в Буживаль. Река лежала среди синеющих островов, как серебряный шлейф.

— Да, какая красота! — прошептала Моника.

Автомобиль остановился. Они молча взялись за руки. Их сердца говорили в безмолвии… Губы слились в поцелуе. Вечная клятва!

Они тронулись в путь. Перед ними открывалась дорога к счастью!

В это время Амбра с женой и Виньябо собирались расходиться.

— А знаете, дорогой друг мой, что все это доказывает? — сказал старый профессор, подымаясь по лестнице. — Это доказывает, что для молодого существа, не совсем еще испорченного социальным укладом, современные нравы являются ужасной, но великолепной школой жизни. Присмотритесь к нашей «холостячке». Пройдя через двойное воспитание, даже после войны она сохранила жажду самостоятельности, которою захвачено теперь столько женщин…

— Много ли их! — возразила г-жа Амбра, — Так ли это? Большинство покорно несет свои цепи! И, как это ни грустно, многие с ними не желают расставаться.

— Не все ли равно! Избранные увлекут за собой толпу на путь справедливости и добра. Будем надеяться, мой друг, на них — они работают и будут работать как равные нам. Можно ли осудить Монику за то, что она по-своему шла вперед. Шаг неудачный, но все же шаг к будущему.

— Согласитесь, однако, что не будь Бланшэ… — сказала г-жа Амбра.

— Да, но вспомните и Виньерэ… Когда женщина спотыкается, виноват всегда мужчина.

— Мужчина! Вечно мужчина! — проворчал Амбра. — Не справедливее ли было бы сказать, что все мы — игрушки в руках высших сил? Радость и горе — слепы. Управляют только силы… А мы им подчиняемся.

Виньябо снисходительно заключил:

— Лишний повод не осуждать Монику. Разве думаешь о навозе, когда вдыхаешь аромат цветка?

Сейчас в нашей стране имя выдающегося французского писателя конца XIX — первой половины XX века Виктора Маргерита мало кому известно, так как его книги очень долго не переиздавались. Совсем иначе было в 20-е годы: романы Маргерита числились среди бестселлеров, издательства соревновались друг с другом, предлагая читателям новые тиражи и новые переводы. Писатель смело ставил острые социальные вопросы, активно поддерживал идею эмансипации женщин, всесторонне рассматривал проблемы пола, не обращая внимания на ханжеские обвинения в непристойности. Особенно громкую скандальную славу заработала первая часть трилогии «Женщина в пути» — роман «Холостячка» (на русский язык эта книга переводилась также под названием «Моника Лербье»), Думается, что и для современного читателя увлекательные романы Виктора Маргерита не потеряли актуальность.

Как и его старший брат Поль, Виктор Маргерит родился в Африке, в Алжире (1 декабря 1866 года в городе Блида). Его отец был боевым офицером и служил здесь в кавалерии. Во время войн, которые Франция вела в Северной Африке, он прославился умелым командованием войсками и личной храбростью, стал национальным героем и дослужился до звания дивизионного генерала. Позднее сыновья написали об отце книгу «Генерал Маргерит», которая была издана в серии «Знаменитые французы». В 1870 году братьев увезли во Францию, чтобы дать образование. Поль пошел учиться в военное училище, а Виктора отдали в лицей имени Генриха IV, славившийся высоким уровнем классического образования. Виктор учился в лицее блестяще. Особых успехов он добился в латинском языке. Однажды он стал лауреатом всеобщего конкурса за сочинение на латыни.