Ульяна Соболева - Восемь. Знак бесконечности

Счастье… Какая зыбкая и ненадежная субстанция.

– Мам, мне пора. Я уже в здании.

Поднялась на лифте на двадцатый этаж. С недавнего времени я больше не работаю психологом. Я занимаюсь переводами с английского на русский и чаще всего перевожу встречи и конференции.

Посмотрела в зеркало и поправила декольте строгого жакета, одернула юбку.

Какой длинный коридор, тысяча дверей и очень мягкий ковролин, в котором утопают мои каблуки. Мне назначили встречу по мейлу. Обычно меня находили на сайте фрилансеров и присылали объем работы. Чаще всего это был перевод текстов, но иногда требовался устный перевод – нужно было переводить встречи и интервью. Неплохой заработок. Жизненные ценности меняются с потерями. За этот короткий промежуток времени я теряла так много, мне уже казалось, что я превратилась в совершенно другого человека. Я поняла, что больше не хочу и не могу копаться в чьих-то мозгах и проблемах. После попытки суицида меня пытались лишить лицензии, но ограничились запретом работать в больших учебных учреждениях. Только частная практика. А я решила, что из меня никудышний психолог, если я так и не смогла разобраться в себе, если не смогла доверять тому, кому всем сердцем хотела доверять.

Я остановилась перед стеклянной дверью и выдохнула. Выпрямила спину и решительно распахнула дверь.

А когда переступила порог – замерла. Ноги стали ватными.

Да, он стоял ко мне спиной, но я бы узнала его среди тысячи. И не по внешности, а по тому, как все мое тело отозвалось на узнавание, по тому, как сердце пропустило несколько ударов. Он медленно повернулся ко мне, и сердце подскочило к самому горлу. Я судорожно сглотнула. Внутри появилось чувство тревоги, понимание, что нужно бежать. Уходить. Сломя голову прочь. Но я намертво вросла в пол. Вместе с пронизывающим чувством дикой радости его видеть.

Господи! Он совсем не изменился. Совершенно, словно только вчера стоял напротив меня на парковке возле колледжа. Точно такой же. Безумно красивый, с этим пронзительным взглядом нереальных голубых глаз. Мне кажется, что я вспоминала их каждый день.

– Иногда выдержки хватает надолго… Слишком долго… а потом взрыв – и от ломки болит все тело. Невыносимо. Так болит, что хочется сдохнуть.

Сделал пару шагов ко мне, а я закрыла глаза, чувствуя, как слезы обожгли веки.

Подошел. Очень близко. На расстояние дыхания. И я услышала, как повернулся ключ в замке.

– Ты думала обо мне?

Каждый день. Каждую секунду, каждое мгновение. Взял за руку, и я поняла, что он рассматривает шрамы на запястье, почувствовала, как его губы коснулись кожи и вздрогнула.

– Посмотри на меня.

– Не могу, – голос сорвался, и из-под опущенных век потекли слезы.

– Можешь. Открой глаза. Посмотри на меня, Кошка.

Я медленно подняла веки и встретилась с ним взглядом. Полетела в бездну. Быстро. На сумасшедшей скорости, так что дух захватило.

Облокотился на дверь двумя руками, преграждая все пути к отступлению.

– Тебя так долго не было… – прошептала и не узнала собственный голос.

– Я думал.

– О чем?

– О том, как будет звучать имя Кэтрин Марини, когда его произнесет католический священник.

Я резко выдохнула и почувствовала, как подгибаются колени.

– И как… оно будет звучать?

– Как и должно звучать имя моей женщины.

В сумочке разрывался сотовый, а я смотрела ему в глаза и понимала, что весь мир исчез. Он взорвался. От него остались руины, как после ядерного апокалипсиса.

– Скажи, что любишь…

Растворяюсь в арктических льдах. Холод обжигает кожу…

– Люблю.

– Скажи, что никогда не бросишь… – сжал запястье, проводя пальцами по шрамам.

– Никогда…

– Если ты лжешь…

Протянула руку и провела ладонью по колючей щеке, видя, как потемнел его взгляд, как сошлись на переносице густые идеальные брови.

– Ты можешь убить меня… если я лгу.

– Непременно так и сделаю, Кошка. Но у тебя еще восемь жизней… Целых восемь… И я буду убивать тебя бесконечно…

National Association of School Psychologists (NASP) – Национальная ассоциация школьных психологов США.

Девятый стих третьей песни «Ада» Данте Алигьери: «Оставь надежду всяк сюда входящий».